Киракосян Джон Саакович/Младотурки перед судом истории/ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джон Киракосян

МЛАДОТУРКИ ПЕРЕД СУДОМ ИСТОРИИ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Становление младотурецкого движения (конец XIX — начало XX вв.)

Младотурки — продолжатели дела «новых османов». Организация «Единение и прогресс». Младотурецкие группы в Европе и их антисултанская пропаганда. Политическое кредо младотурок: османизм, исламизм, туркизм. Передовые общественно-политические круги Европы и младотурки. Первые контакты между армянскими политическими организациями и младотурками.

В середине 90-х годов XIX в., когда национально-освободительная борьба армянского народа переживала подъем и армянский вопрос вновь стал предметом обсуждения международной дипломатии, даже самые оптимистически настроенные сторонники сохранения целостности Османской империи стали проявлять заметное беспокойство. Пробудились и пришли в движение те общественные силы в османском государстве, которые стремились оградить целостность империи от посягательств европейских государств, избавить от негативных, хамидовских методов управления страной. В начале 90-х годов появились первые признаки оживления движения «новых османов»,* которое, испытав на себе в конце 70-х и на протяжении 80-х годов удары султанского управления, находилось в спячке. В период реформ танзимата национальное самосознание турок получило дальнейшее развитие, возникло стремление к поискам путей выхода из арабо-персидской культурной общности. Это стремление к национальной самобытности в турецкой культуре совпало с развитием национального самосознания у турок. А «подъем национально-освободительного движения нетурецких народов и всевозрастающие претензии европейских держав на наследство больного человека... сразу же направили эти поиски в русло национализма» (200, с. 68).

• В европейском востоковедении движение «новых османов» и «младотурок» получило единое наименование — «жён турк». Российская и советская туркология термин «младотурок» употребляет в основном применительно к партии «Иттихад ве теракки» («Единение и прогресс») и к младотурецкому движению в целом.

В XIX в. Османская империя переживала глубокий экономический и политический кризис. Усилия турецких реформаторов вывести страну из этого кризиса не увенчались успехом. Одни считали, что турецкая культура уже не могла ничего черпать из арабской и персидской культур и должна была полагаться на импульсы из Европы, другие выступали против «вестернизации» во имя упрочения основ исламской, а затем и чисто турецкой культуры. Таким образом, по представлению первых турецких просветителей, должна была быть создана собственно турецкая культура, которая на пути своего развития преодолела бы как традиционные пути Востока, так и влияние Запада. Однако эта задача была не из легких. Турецкое государство представляло собой конгломерат наций и народов, в котором роль турок была еще не столь значительной. На суть движения «новых османов» обратил внимание Карл Маркс в письме к Ф. Энгельсу. Он называл их пуританской партией, опиравшейся на коран (197, т. XXXIV, с. 13). Их лидер Мидхат-паша был губернатором в Болгарии, затем в Багдаде, и повсюду сеял кровь и слезы (377, с. 7). Стремясь подавить революционное движение, он «...каждый божий день вешал десятки болгар..., уничтожил 30 тыс. болгар» (16, № 4-5, 1900, с. 127). Духовные наставники Мидхат-паши имели благие намерения. Но они не пользовались авторитетом, потому что воздействие их художественного слова на неграмотные турецкие массы было весьма незначительным. Намык Кемаль был первым турком, который начал пропагандировать турецкий национализм средствами художественного слова. Он впервые употребил термины «ватан» (родина), «хюрриет» (свобода), «мешрутиет» (конституционное правительство) (543, с. 6). Намык Кемаль и его единомышленники стремились свергнуть Абдул-Хамида II, но не собирались поднимать руку на султанат как институт, считая османскую династию святой для всех турок. Тем не менее султан разогнал «новоосманские» организации. Многие погибли в тюрьмах и изгнании, другие нашли пристанище в различных центрах Европы. Именно тогда начался самый тяжелый, самый мрачный период в правлении султана Абдул-Хамида II. Своеобразие общественно-политической жизни в Османской империи в конце XIX — начале XX в. заключалось в том, пишет советский историк И. Сенкевич, что турецкое революционное движение развивалось параллельно с более мощным освободительным движением нетурецких народов, входивших в состав Османской империи (345, с. 31). Первая нелегальная младотурецкая группа образовалась в 1889 г. в стенах Стамбульского военно-медицинского училища. Некоторые, правда, утверждают, что первая ячейка партии «Единение и прогресс» была создана в Женеве в 1891 г. (494, с. 144). О первых младотурецких ячейках, их первых организационных шагах написано достаточно много, мы будем говорить об антиармянской стороне их деятельности, об отношениях между младотурками и армянами. Это тем более необходимо, что обстоятельства зарождения этого движения в 90-х годах, вопросы связей младотурок с политическими организациями нетурецких народов, их сотрудничества с ними не получили еще своего освещения на основе армянских источников. В 90-х годах младотурки воспитывались на идеях «новых османов» Ибрагима Шинаси, Намыка Кемаля и др. С самого начала основатели младотурецких организаций заняли отрицательную позицию по отношению к национально-освободительному движению армянского народа. Один из основателей «Иттихад ве теракки» И. Темо в своих воспоминаниях рассказывает, что основной причиной создания их организации было стремление спасти империю, чего, по их мнению, неспособен был сделать Абдул-Хамид. В первом же воззвании И. Темо и его соратники, говоря о «непочтительных действиях армян», все же сочли эти действия следствием «зулюма, самодержавия и плохого управления». Однако они критиковали султана за то, что тот не призывал турецкий народ наказать армян (550, с. 21). Реакционные силы пытались доказать, что младотурки были не турками и мусульманами, а атеистами, евреями и свободными масонами, поставившими себе целью сокрушить ислам и халифат. На самом же деле все обстояло иначе. Младотурки не выступали против ислама, хотя и некоторые из них получили образование в Париже и владели французским языком, но продолжали почитать шариат, стараясь каждый свой шаг сверять по священному закону (248, с. 245). Младотурки были представителями зарождавшейся турецкой буржуазии. Большинство из них были выходцами из рядов турецкой мелкой буржуазии, «жадно рвущейся к власти, чтобы сделать ее рычагом своего экономического возвышения и господства» (293, с. 42). Среди них было много военных и чиновников. Их недовольство султанской властью обусловливалось в первую очередь тем, что офицеры годами не получали зарплату. Это обстоятельство способствовало распространению взяточничества, продажности, фаворитизма также и в армии (377, с. 2, 4, 31). Штатные сокращения, время от временя проводимые среди государственных служащих, выбрасывали на улицу сотни людей, которые выражали свое недовольство существующими порядками, вели антиправительственную агитацию. Немало было влачивших полуголодное существование улемов и заптиев. Тем не менее движение младотурок отражало интересы зарождавшейся турецкой буржуазии и либеральных помещиков. Оно стремилось объединить всех недовольных султанской властью, независимо от их политической окраски. После массовых избиений 1894-1896 гг. в восточных провинциях страны место армян в промышленности и торговле начали занимать представители турецкой мелкой буржуазии. В конце XIX в. турецкая интеллигенция выросла за счет военных, врачей, почтовых работников, служащих в иностранных учреждениях, правлении государственного долга (293, с. 41). Безработные интеллигенты, кое-как сводившие концы с концами, низко оплачиваемые слои служащих вливались в младотурецкие кружки. В 1901 г. число офицеров, перешедших на сторону младотурок, достигло 2600 человек (377, с. 26). В понимании младотурок первое слово в названии партии «Единение и прогресс» воплощало в себе идею объединения всех народов и народностей империи. Однако уже в то время младотурки, отдавая дань проповеди национальной исключительности, любили подчеркивать, что будто бы турки пришли в Малую Азию в составе 400 всадников, но смогли основать огромную империю. Они осуждали Абдул-Хамида II за то, что тот не проявлял решительности в деле создания «Великого Туркестана». В памфлетах, распространявшихся тогда в великом множестве, острие критики было направлено против личности Абдул-Хамида. В одном из таких памфлетов говорилось, что история человечества не знала монарха более неблагородного, жадного, подлого. Его сравнивали с черной змеей, желтым скорпионом... (324, с. 183-184). В 1893 г. султан был всерьез озабочен возможными связями между младотурками и армянами, их сотрудничеством. Однако он больше опасался пропаганды младотурок: ведь они требовали изменения режима, а армяне поднимали всего лишь вопрос об армянских реформах и самоуправлении. Турецкий посол в Париже Мюнир-бей не жалел усилий для выявления младотурецких ячеек, их членов. Султанские парламентеры под различными предлогами посещали Францию, чтобы подкупать и обезвреживать членов этих ячеек. Всех недовольных султанским режимом в этот период считали сторонниками младотурок или их сподвижниками. «Сосредоточение влиятельных турок в Европе вызывало у султана самую большую озабоченность, ибо он видел в этом опасность общего исламского движения, направленного против него» (143, № 11, 1900. с. 175). В глазах султана все оппозиционные мусульманские элементы были «младотурками». Он их беспощадно уничтожал известными лишь ему методами. Йорпен Коен в предисловии к французскому переводу книги английского автора Мак Коля «Султан и европейские державы» утверждал, что в 90-х годах султан уничтожил таким образом около 50 тысяч человек. Эти люди погибли от ятагана, были замучены в застенках, повешены, расстреляны. Он одинаково справедливо выражал свою симпатию как по отношению к пострадавшим от султана армянам, так и младотуркам (143, № 16, 1899, с. 255). В 1896-1897 гг. «три четверти нации были с младотурками, и каждый человек открыто высказывался... против султана и его правительства». Такую оценку тогдашнего положения дел дал известный гнчакский деятель, очевидец событий Сапах Гульян. «Париж, — продолжал он, — превратился в место паломничества, своеобразный турецкий Аршакаван: тот, кто добивался получения должности или повышения в должности и не мог достичь поставленной цели, спешил в Париж и объявлял себя «младотурком»... Понятие «младотурок» использовалось порой как средство вымогательства у правительства султана Хамида должностей, денежных сумм, льгот и сведения личных счетов. Среди этих людей были и шпионы, и деклассированные элементы. Оппортунисты, исходя из своих личных выгод, объявляли себя то младотурками, то «дряхлыми», «отверженными» (166, с. 137). Упомянутому нами послу Мюнир-бею удалось взять под свое наблюдение сходки и собрания младотурок и придать определенное направление их действиям. Трудно было определить, кто из младотурок шпион, а кто нет. Одно было ясно: что и представители правительства, и те, кто был недоволен им, солидаризировались в тюркизме, в националистической идеологии, в непризнании законности устремлений других народов империи. С 1879 по 1907 г. за границей выходили десятки оппозиционных турецких газет: «Мешверет» («Обсуждение») — в Париже, «Мизан» («Весы») — в Каире, «Истикбаль» («Будущее») — в Неаполе, издавались газеты в Афинах, Бухаресте, Лондоне, Софии и других городах. Все они придерживались антисултанского направления. На страницах этих газет младотурки «по причине узости своего классового и политического кругозора многочисленные социальные и политические проблемы страны сводили преимущественно к порокам царствующего монарха» (379, с. 34). В младотурецкой печати тех лет все чаще и чаще употреблялось применительно к туркам выражение «миллиет-и хакими» («господствующая нация»). В начале 1896 г. группа младотурок стала издавать в Париже на французском языке газету «La Jeune Turquie». Как некоторые продажные французские газеты (их оплачивал Мюнир-бей), так и новоиспеченные младотурецкие газеты оправдывали избиения армян, выступали с угрозами в их адрес (55, с. 415). Младотурки не вникали в детали социально-экономических условий империи и пытались все беды приписать недостаткам самого султана, не затрагивая при этом саму систему управления страной. Примечательно, что в младотурецких газетах султана Абдула-Хамида называли «самым большим врагом исламского мира», «безбожником», «самым большим несчастьем османского султаната». Турецкий историк Ахмед Бедеви Куран свидетельствует, что с 1894 г., когда армянские организации в Стамбуле перешли к активным антисултанским действиям, младотурецкие руководители, обеспокоенные позицией Англии и Франции, начали убеждать европейцев в том, что в стране терпели лишения не только армяне, но и все османы. Они стали разглагольствовать о том, что дипломатические акции держав должны, мол, служить интересам не только какого-либо отдельного меньшинства (в данном случае армян), а всех османцев (202, с. 57). И. Темо и прочие его младотурецкие единомышленники выступали против самостоятельных действий армянских организаций, поддерживая тезис о борьбе всех «османцев» против султана во имя «общей родины». В одной из листовок-воззваний, написанной ими, с презрением говорилось о «дерзости» армян, которые осмелились совершить нападение на самую «высокую» и «уважаемую» инстанцию — Высокую Порту. В документе выражалось глубокое сожаление в связи с подобным поведением «соотечественников-армян» (324, с. 171). Советский турколог А. Алимов подчеркивает, что армянская резня и политика империалистических держав а 90-х годах XIX в. ярче вскрыли сущность внутренних противоречий Османской империи и толкали младотурок к действиям, идеологической борьбе против султанского режима (203, с. 17). Ю. Петросян, солидаризуясь с мнением А. Алимова, пишет: «Необходимо отметить, что резня армян 1894-1895 гг. сыграла значительную роль в идейном пробуждении турецкой интеллигенции» (324, с. 172). Предоставление армянам реформ младотурки рассматривали как нарушение целостности империи, как посягательство на национальную гегемонию. Первые программные положения младотурок появились на страницах «Мешверета». «Наш девиз — порядок, прогресс... Мы требуем реформ для всей империи, а не в интересах какой-то отдельной нации. Мы против прямого вмешательства иностранных государств в дела Османской империи» (537, с. 25). Младотурок возмущала сама мысль об армянском движении, планах армянских политических партий и европейской дипломатии по проведению реформ в Западной Армении. В статье 4 Устава организации «Единение и прогресс» признавалось необходимым, чтобы «благородный род Османа вечно был на троне султаната и халифата. Но если (члены династии) будут совершать действия, противные шариату и закону, не будут согласны с конституционным управлением и не будут обеспечивать человеческие и гражданские права, в этом случае в соответствии с шариатом и законом к ним будут приняты нужные меры» (324, с. 176-177). Излюбленным методом младотурок было представлять армянский вопрос как результат внешних интриг. В 1895 г. одна из их групп направила представителям шести государств петицию, в которой выдвигалось требование, провести реформы не только в вилайетах, населенных армянами, но и во всей империи. В этой связи выражалась также просьба помочь в восстановлении турецкой конституции 1876 г. (142, № 209, 1895). Конечно, турок, интересовавшийся судьбами собственной страны, заботившийся об улучшении своей жизни, был вправе задуматься также и над тем, «не могут ли державы что-либо сделать в помощь мусульманским народам, как это они делают для христиан» (161). Это было проявлением недовольства, связанного с желанием воспользоваться европейским посредничеством. Лидеры младотурок частью были выходцами из России, плохо знавшими Турцию, жизнь ее народа, а другая часть, вышедшая из прибрежных городов Европейской Турции, не имела представления о стране, ее окраинных провинциях. Естественно, что они ничего не знали и об истинном положении армянского населения. Русская журналистка А. Тыркова в этой связи вспоминает редактора официального органа младотурок «Танин» Джахида Ялчина, задававшего тон в партийных делах, который ни разу не был в азиатской части империи (360, с. 117). Дамад Махмуд-паша в своих публичных выступлениях развивал мысль, что «причиной всех зол для Востока является не исламизм, а деспотизм». Он считал, что сохранившие независимость Турция и Иран должны были возродиться, не изменяя религию. Его перу принадлежат слова: «Инициатором возрождения исламизма является Турция» (143, № 10, 1900, с. 160). Несколько позже, будучи в Египте, Дамад Махмуд-паша призывал армян к единению с мусульманами (143, № 21, 1900, с. 323). В начальный период деятельности младотурок в их среде не было единства. Это обстоятельство служило помехой для развертывания организованной борьбы против деспотического строя. Идея объединения младотурок и создания сильной организации была впервые выдвинута в 1899 г. (324, с. 192, 193, 198). Позже эту идею развил Али Фахри (438). В своей книжке, опубликованной в 1900 г. в Женеве, он обратился с призывом к армянским, македонским, албанским группам и комитетам вести борьбу не за обеспечение их национальных прав и интересов, а сплотиться вокруг младотурок с тем, чтобы довести до победного конца общую борьбу с Абдул-Хамидом и его режимом. Напоминая армянам об ужасах резни, младотурецкий деятель советовал «армянским соотечественникам» проводить свою борьбу совместно с младотурками, дабы избежать повторения этих событий. Как замечает Ю. Петросян, в брошюре явно ощущается свойственное младотурецкой пропаганде отрицание права нетурецких народов империи вести борьбу за свою независимость (324, с. 200). Проживавшие в Париже турки по приглашению газеты «Ориент» приняли участие в торжествах, посвященных годовщине восшествия на престол султана. На празднества было также немало французов. Сапах Гульян сообщал об этом следующее: «Младотурки, будучи принципиальными противниками нынешнего правительства, не приняли участия, но они в настоящее время еще более фанатически ненавидят армян и армянский вопрос, мотивируя это тем, что армяне, воспользовавшись нынешней слабостью османского государства, хотят отделиться и тем самым стать причиной окончательного распада империи. Между тем они должны были объединиться со всеми с тем, чтобы улучшить положение страны и укрепить империю». Сапах Гульян называл их «призраками, следующими за Мидхатом» (142, № 161, 1895). Среди младотурок в парижской эмиграции выделился и стал руководителем заграничного центра Ахмед Риза.* Он считал оскорбительным для чести турок вмешательство иностранцев во внутренние дела Османской империи.

• Ахмед Риза-бей был выходцем с Кавказа. Жил в Париже с 1888 г. Первый номер редактируемой им газеты «Мешверет» вышел в Париже в декабре 1895 г. (газета просуществовала до 1908 г.). В редакционной статье первого номера газеты отметалось, что она ставила целью не свержение царствующей династии, чье существование «мы считаем необходимым в целях сохранения порядка, а достижение прогресса, к которому мы придем мирным путем». Этим давался ответ армянским организациям, которые уже применяли революционные насильственные меры.

Ахмед Риза был видным иранистом, хорошо владел русским языком, сотрудничал в русской газете «Кавказ», издававшийся тогда в Тифлисе. На страницах турецких газет он проповедовал необходимость возрождения исламского мира. Ахмед Риза не упускал повода, чтобы доказать, что армянский вопрос был результатом иностранного подстрекательства. В своей статье, опубликованной в парижской газете «Матен» (1892 г.), он с панисламистских позиций взывал к правительствам Турции и Ирана — общими усилиями предотвратить опасность восстановления армянского государства и требовал задушить в зародыше армянское движение. Ахмед Риза издал брошюру в защиту корана, в которой объявлял женщину «нечестивым существом», обусловливая ее гаремное положение и необходимость многоженства «полным соответствием потребностям человеческого характера» (166, с. 132). И такой человек претендовал на руководство политикой младотурок и право вершить делами новой Турции... Ахмед Риза и его единомышленники разглагольствовали о необходимости объединения на панисламистской почве не только турок и персов, но и арабов и албанцев. Правое крыло младотурецкого движения возглавлял Мурад-бей,* дагестанец по происхождению, который направлял острие критики в основном против личности султана, в решении же национального вопроса придерживался реакционных взглядов. Во время резни армян 1894-1895 гг. он одобрял политику Абдул-Хамида II (379, с. 37). «Партия молодых турок, — писал он, — желает одного — чтобы в Турции было законное правление, и борется против тех, кто не следует законам» (142, № 111, 1897).

• Мурад-бей был учителем истории, окончил Петербургский университет, владел русским и французским языками. В начале 90-х годов он издавал в Стамбуле газету «Мизан». Затем бежал из Стамбула и обосновался в Каире, где стал выпускать новую газету под тем же названием. Его перу принадлежит брошюра «Сила и слабость Турции» которая имела широкое хождение в младотурецких кругах.

Мурад-бей рассматривал освободительные движения нетурецких народов как результат дипломатических интриг, высказывался против стремления армян к отделению от империи, считая это оскорбительным для «гордости мусульман» (324, с. 181-182). Представители султана время от времени посещали Париж и Лондон для ведения переговоров с Мурад-беем, Ахмедом Риза-беем, Селим-беем и другими младотурецкими лидерами. Они подносили им подарки и вручали награды, предоставляли им право свободного въезда в Турцию, обещали почетные должности при условии, что они откажутся от своей деятельности. В результате одни из них отходили от дальнейшей борьбы, сдавались на милость султана, другие продолжали действовать в прежнем духе. Мурад-бей, живя в Европе, в пух и прах разносил на бумаге османскую администрацию, включая и власть султана. Но, обласканный султаном, он вернулся в Стамбул, где получил высокую должность. «Интересный тип этот Мурад-бей, у которого под трескучими фразами скрывается мелкая душонка человека, домогающегося личных выгод», — писала тогда «Нор дар». Более того, Мурад-бей оказался подлым изменником. Возвратившись в Стамбул, он представил султанскому правительству полный список лиц, сотрудничавших с ним. Многие из этих лиц были брошены в тюрьму. Участники младотурецкого движения в большинства своем преследовали личные цели, например, младотурецкие руководители газеты «Ла Тюрки контанпорен», выходившей в Париже с 1891 г., и газеты «Ла Тюркие», печатавшейся в Лондоне с 1892г. Абдул-Хамид II, установив тайные связи как с младотурецкими, так и с армянскими организациями, всеми способами добивался нейтрализации их деятельности. С этой целью в ноябре 1897 г. он направил в Париж Геворга Блбуляна (бывшего прокурора Эдирне), чтобы тот совместно с послом Мюнир-беем посулами и обещаниями свернул деятельность армянских организаций (143, № 12, 1899, с. 186-191).

* * *

Главенствующим умонастроением парижской младотурецкой эмиграции была задача уберечь Османскую империю с ее централизованной властью, специфическим турецким владычеством от развала и привить Турции господствующую идеологию, в основе которой должен был быть тюркизм. Они отдавали себе отчет в том, что в случае установления в стране демократических порядков турки легко могли лишиться своего привилегированного положения, тем более, что они составляли тогда меньшинство населения. В ту пору был дан толчок проповеди первенствующей роли турецкой расы, идеи достижения политического единства под ее руководством. Младотурецкие идеологи не только пытались доказать нецелесообразность борьбы нетурецких народов за независимость, но и отрицали их право на это. Младотурки тогда еще не могли подняться до уровня понимания требований передовых сил угнетенных наций. Они были не в состоянии понять «естественное стремление народов» отделиться от Османской империи и своим независимым существованием «избрать более высокий путь социального развития» (83). Только великодержавной пренебрежительностью можно объяснить тот факт, что суть армянского вопроса никогда не находила правдивого истолкования и объяснения на страницах газет младотурецкой эмиграции. В середине 90-х годов XIX столетия, когда наряду с напряженным внутренним положением в Османской империи дипломатическая активность вокруг армянского вопроса достигла наивысшей точки, когда все большее число армян становилось жертвой султанского зулюма, а военное вмешательство великих держав казалось реальным, младотурки, начисто предав забвению идеалы справедливости и гуманизма, стали вынашивать великодержавные планы. В требованиях реформ для населения Западной Армении и активизации политики великих держав младотурки усмотрели опасность для Турции. Возмущение мировой общественности вызвали материалы сборника, опубликованного в июне 1896 г. Аршаком Чобаняном в Париже (со вступительной статьей Жоржа Клемансо). В этих условиях младотурки стали принимать контрмеры. Не случайно заговор с целью свержения власти султана был намечен на август 1896 г., когда вмешательство держав в дела Османской империи в связи с армянской резней казалось делом ближайшего времени (324, с. 190). Абдул-Хамид раскрыл заговор иттихада и многих его участников бросил в тюрьмы или сослал. Другую попытку переворота младотурки предприняли в августе 1897 г., однако и эта попытка не удалась. Организаторы ее были арестованы. Правительство организовало судебный процесс по делу заговорщиков. 13 человек были приговорены к смертной казни, 22 — к пожизненному заключению, остальные — к различным срокам тюремного заключения (142, № 128, 1897). Когда французский суд рассматривал дело Ахмеда Риза-бея и других по обвинению в оскорблении султана, прибывший из Стамбула в Париж посланец султана Зия-паша предлагал взятки французским газетам с тем, чтобы они защищали турецкое правительство. Выступивший на суде Клемансо требовал оправдать Ахмеда Ризу, ибо, по его словам, султана назвал «великим убийцей» Гладстон, а не младотурецкий деятель (142, № 130, 1897). Суд ограничился тем, что оштрафовал обвиняемых. Характеризуя деятельность младотурок, единомышленник Жана Жореса, один из основателей газеты «Юманите» Френсис де Пресансе писал: «Я знаю хорошо, кто они такие, убежден, что каждый из них является султаном Хамидом. Я хорошо знаю, каким фанатичным турком является Ахмед Риза. Все они ненавистники Европы и цивилизации, никому из них нельзя верить: ни старому, ни молодому» (166, с. 214). Ахмед Риза-бей в младотурецкой литературе представлялся «мирным и прогрессивным», якобы руководствовавшимся положениями позитивистской философии. Это объяснялось тем, что в свои свободные часы турецкий деятель посещал в Париже курсы в «Коллеже Франс», слушал лекции известных французских философов-позитивистов Огюста Конта и Пьера Лаффита. Но Ахмед Риза-бей был далек от понимания общественных и экономических проблем. Он был безразличен к социалистическому движению, не был знаком с марксизмом. В то же время Ахмед Риза-бей был единственным студентом-турком Пьера Лаффита, который ввел своего ученика в высшие круги французского общества, познакомил некоторых должностных лиц Парижа с его партийной программой и делом, которому он служил. Стоявшие близко к Пьеру Лаффиту редакторы французских газет наводняли страницы своих изданий туркофильскими статьями, отстаивая «право» Турции на целостность, осуждая греческие и армянские «бунты». Вся их философия сводилась в конечном счете к мысли, что нужно оставить в покое турецкое государство, дать ему возможность спокойно и мирно решить свои внутренние проблемы. Ахмед Риза-бей и французские позитивисты тем самым увековечивали рабское положение угнетенных народов в Османской империи. Когда к середине 90-х годов армянское антисултанское движение вступило в полосу подъема, французские учителя Ахмеда Риза-бея были очень удивлены. По их мнению, кроме нескольких сотен амян-католиков, ростовщиков Стамбула, армянского народа не существовало. Французский философ Пьер Лаффит свои познания об армянском народе почерпнул... у Ахмеда Риза-бея, который представлял участников и руководителей армянских антисултанских выступлений как агентов русского правительства. Лидеры младотурок всячески пытались опорочить армянское освободительное движение. Немало было случаев, когда сознательно допускались искажения, чтобы дезориентировать европейское общественно-политическое мнение. Французская буржуазная печать также заняла необъективную позицию в освещении армянского вопроса. Сотни обучавшихся во Франции турецких и арабских студентов не могли по этим газетам составить себе правильное представление о целях и программе борьбы армян (162). Один из младогурецких деятелей, побывавший в Вашингтоне, пытался воздействовать на американское общественное мнение, убеждая, что от хамидовской власти турки страдают не меньше христиан, что надо добиваться улучшения положения в Турции не только для армян, но и для всех. Этот младотурок распространял брошюру «Молодая Турция», в которой доказывалось, что положение турок с некоторых точек зрения якобы хуже, чем положение армян (12, № 49, 1895). Когда женские организации Парижа созвали многолюдное собрание в защиту страдавшего под ударами султанских палачей армянского народа, иттихадские главари поспешили дать на страницах газеты «Мешверет» совет француженкам не мешать французской дипломатии своими безрассудными разговорами. А самым примечательным было то, что «Мешверет» была возмущена оскорблением, нанесенным «османской великодержавной чести, доброму имени нации» (166, с. 157). Это и было «кредо» младотурецких «революционеров», которые выступали в роли адвокатов злодеяний султана. Когда Альберт Вандаль выступал с лекцией по армянскому вопросу перед полуторатысячной аудиторией, то студенты-младотурки пытались шумом и криками заглушить голос правды. Вместе с тем тайные турецкие агенты и подкупленные лица делали все, чтобы сорвать лекцию Гастона Дишона, которая проводилась в зале «научного общества» 20 января 1897 г. в Париже (142, № 33, 1897). Отрицая право нетурецких народов на выход из Османской империи, лидеры младотурок пытались приписать все эти попытки дипломатическим интригам. Между тем, как отмечает Роза Люксембург, «утверждения о том, что восстания и национальные войны, имевшие место в Турции, являются якобы путчами, организованными агентами царского правительства, настолько же «глубокомысленны», насколько утверждения буржуазии о том, что все современное рабочее движение — дело нескольких социал-демократических смутьянов» (83, с. 143). Армянские компрадоры, проявлявшие экономическую активность в приморских городах, и армянские чиновники, находившиеся на службе в иностранных компаниях и банках, разделяли младотурецкие идеи развития Османской империи по капиталистическому пути и время от времени своими денежными взносами помогали осуществлению планов турецкой эмиграции. Как в свое время среди армян нашлись богачи, чиновники, подобострастно служившие султанской власти, так и теперь немало дельцов пошли в ногу с младотурками и по существу служили их интересам. Младотурецкие деятели ловко пользовались этими людьми. В зависимости от обстоятельств они то лебезили перед ними, льстили им, то угрожали, терроризировали. В дипломатической игре вокруг армянского вопроса пытался участвовать и посол Ирана в Лондоне, армянин по происхождению, Мальком-хан (он же Мелкон). Он пользовался определенным влиянием в дипломатических кругах, считался персидским «Мидхатом». Мальком-хан постоянно общался с персидскими и турецкими студентами, как правило, избегая армянские круги. «Это действительно один из тех армянских умов, который целиком сдается в наем чужим, не делая для своей нации ничего существенного, ощутимого, длительного, результативного. Он был послом, имел титул хана, располагал богатством и многочисленными связями в Париже» (166, с. 143). Младотурки не преминули воспользоваться его услугами. Он написал статью для газеты «Ревю де Пари», где по существу отстаивал идеи младотурок. По мнению Мальком-хана, европейцы не знали Востока и не должны были вмешиваться во внутренние дела Турции и Ирана. Он был против освободительного движения отдельных народов, разглагольствовал об общегосударственных проблемах Османской империи и фактически выступал против реформ и самоуправления в Армении. Следуя его примеру, многие армяне-богачи материально помогали иттихаду. Известный измирский коммерсант С. Спартлян пожертвовал 2 тыс. золотых организации, возглавлявшейся Ахмедом Ризой, благодаря чему французское и турецкое издания газеты «Мешверет» приобрели совершенно новый, респектабельный вид. Это факты, знание которых весьма важно для уяснения всех тонкостей политических судеб армян. Мальком-хан иногда выполнял также поручения султана Абдул-Хамида. Так, он посетил Анри Рошфора* и просил его принять парламентера султана Джемаледдина-пашу, пытавшегося подкупить армянских революционеров, дезориентировать европейское общественное мнение. С этой просьбой к Мальком-хану обратился стамбульский богач Артин-паша Дадьян. Джемаледдин-паша показал Рошфору список европейских деятелей, уже подкупленных им. В этом списке фигурировало также имя кайзера Германии Вильгельма, которому было передано 6 млн. франков. Рошфор рассказал об этом в печати со всеми подробностями.

• Анри Рошфор (1831-1913) — известный французский публицист, политический деятель. В 1897 г. участвовал в организации антитурецкого восстания на о-ве Крит.

Немало было и таких армянских авторов, которые под диктовку Ахмеда Ризы излагали на страницах газет «свои» точки зрения по армянскому вопросу, содействуя хитроумной младотурецкой игре. Они осуждали всякую возможность сепаратизма, отвергали необходимость хотя бы частичных реформ. В этом деле особо отличился стамбульский армянин-католик Аланян, который выступал ревностным защитником иттихада. Среди армянских публицистов были и такие, которые в целом правильно ориентировались в вопросе тюркизма, но порой не вникали глубоко в суть явлений и допускали поверхностные суждения. У газеты «Мешверет» были армяне-редакторы и корреспонденты. Один из них, выступавший под псевдонимом «Осман», фабриковал статьи, направленные против тезиса европейской дипломатии о проведении реформ для армян. Это отвечало интересам младотурок, которые считали программу от 11 мая 1895 года зародышем сепаратизма (15, с. 142-143). В конце 1895 г. в связи с перспективой принятия программы 11 мая один из главных теоретиков младотурецкого движения доктор Назым говорил Сапаху Гульяну: «Наконец-то Вы добились своего, и дальше мы, как братья, будем вместе. Вы должны составить восточный вал государства, стать примером и причиной нашего общего возрождения... И давайте забудем наши распри...» (166, с. 16). В начале 1896 г. в Париже состоялось армяно-турецкое совещание по вопросу о совместных действиях. «После горячих и долгих споров выяснилось, — писал об этом совещании Арп. Арпиарян, — что у армянской молодежи было общее стремление прийти к согласию с турками, изменить структуру Османской империи по типу австрийской, в которой Армения заняла бы место Венгрии». Чувствуя, однако, что армяно-турецкие встречи не опирались на сколько-нибудь реальную основу, он считал бесполезным участие в них (143, № 21, 1900, с. 324). В Париже Арп. Арпиарян при посредничестве Аршака Чобаняна встретился с Ахмедом Риза-беем. По результатам этой встречи Арп. Арпиарян пришел к заключению, что сотрудничество армянских деятелей и младотурок могло быть полезным, но «будет чрезвычайно трудно договориться по вопросу о программе». Арп. Арпиарян считал программу Риза-бея, который довольствовался лишь возможностью восстановления мидхатовской конституции, «куцей». В тот момент он не считал целесообразным входить в споры с младотурками и стремился к тому, чтобы «добиться отсрочки политического или экономического захвата европейскими державами тех или иных вилайетов Турции», после чего можно было спокойно подумать о спасении Турции путем осуществления других программ (143, № 21, 1900, с. 324). Арп. Арпиарян обещал после возвращения в Лондон согласовать с центром «принципы более основательных переговоров». К тому времени в Лондоне было уже получено пожелание газеты «Мизан» стремиться к совместным действиям с младотурками. Арп. Арпиарян в этой связи напоминал, что редактор газеты «Мизан» Мурад-бей в ходе встречи с редактором газеты «Фигаро» поносил армянскую нацию. По мнению Мурад-бея, «армянин не может иметь никакого другого предназначения, кроме как служить турку» (143, № 21, 1900, с. 324). А теперь этот армяноненавистник не только призывал к совместной борьбе, но и предлагал при этом передать армянам руль управления. «В борьбе приказывайте вы, а мы будем подчиняться вам», — лицемерно заявлял редактор газеты «Мизан» Арп. Арпиаряну и другим. Это был первый случай, когда в борьбе против султана младотурки «прямо обращались к помощи армян» (143, № 21, 1900, с. 324-325). Для обсуждения этого вопроса в Лондон были приглашены и другие армянские деятели. В начале апреля 1896 г. состоялся обмен мнениями. Ахмед Риза-бей в письме, написанном по-французски, разъяснил предложения, которые должны были лечь в основу согласованных действий. Он был наделен качествами тонкого дипломата и послал свою визитную карточку, в которой турецкие слова были написаны армянскими буквами, прибавив от руки несколько любезных слов. Ахмед Риза-бей сообщал, что если будет одобрено предложение о восстановлении мидхатовской конституции, то он готов отправиться в Лондон для обсуждения деталей. Как отмечает Арп. Арпиарян, армянские деятели решили дать на эти предложения уклончивый ответ. Они сочли более целесообразным подготовить программу после основательного обсуждения совместно с младотурками вопроса о положении Османской империи. Сурен Суренян, один из членов реорганизованного гнчакского комитета, был направлен впоследствии в Париж, где встретился с Ахмедом Риза-беем. С. Суренян возвратился в Лондон, но в «те же дни возникли внутренние проблемы, и вопрос об отношениях с младотурками был забыт» (143, № 21, 1900, с. 325). В августе 1896 г. Ахмед Риза-бей приезжал в Лондон. Здесь английские должностные лица посоветовали ему установить связь с армянами. В Лондоне и Париже имели место новые встречи. Арп. Арпиарян вспоминает, с каким пренебрежением редактор газеты «Мизан» Мурад-бей отзывался о своих соратниках по партии (143, № 21, 1900, с. 325). Внутренние разногласия среди младотурок, поведение Мурад-бея обязывали армян быть осторожными. Ахмед Риза-бей и другие требовали от армян довольствоваться совместной борьбой во имя восстановления мидхатовской конституции и отказаться от требования самоуправления Армении. «Нашим ответом было: «Вопрос самоуправления Армении является компетенцией армянского народа. Ни патриарх, ни Национальное собрание, ни какая-либо партия не имеют права, не будучи уполномоченным на то нацией, давать какие-либо заверения, противоречащие этому вопросу. Мы являемся партией и можем разговаривать лишь в пределах нашей компетенции». Армянские деятели заявляли, что для восстановления османской конституции необходимо прежде всего нейтрализовать султана (143, № 21, 1900, с. 325). «Мы расстались друг с другом без какого-либо окончательного решения», — отмечает Арп. Арпиарян. На самом деле младотурки стремились только к тому, чтобы заставить армян и их движение служить своим целям, сковать их самостоятельные действия. В то же время в определенных случаях младотурецкие руководители, чтобы потрафить европейскому общественному мнению, прикидывались людьми, симпатизировавшими армянам. Когда в 1896 г., в разгар избиений армян, Сапах Гульян встретился с Ахмедом Риза-беем и доктором Назымом в Париже, Ахмед Риза-бей сказал: «Г-н Сапах Гульян, армян на этот раз истребляют десятками тысяч, где уж там говорить об армянском вопросе, программе 11 мая, европейском вмешательстве...» «Доктор Назым со своей стороны добавил с видом человека, потрясенного этими событиями до глубины души: «За эти несколько дней число убитых, по-видимому, перевалило за 100 тыс., они не оставят больше армян» (166, с. 167). У нас нет оснований не верить этим строкам. Книга Сапаха Гульяна «Ответственные» вышла в 1916 г., то есть за два года до свержения власти младотурок. Ничто не мешало ему сказать правду, вспомнить обстоятельства, которые столь красноречиво характеризуют младотурок, их политическое кредо, ненависть к армянам. Поистине пророческими были слова, сказанные тогда Сапахом Гульяном лидерам младотурок: «Г-н Риза-бей, знай и убедись в том, что у нас есть десятки тысяч для принесения в жертву, сотни тысяч для того, чтобы свалить османский деспотизм и миллионы для того, чтобы возродить Свободную, Независимую Армению. Вы умираете, чтобы исчезнуть, мы умираем, чтобы возродиться и жить. А по поводу ликования доктора Назыма скажу, что в будущей свободной Армении мы вас не будем уничтожать, а превратим в цивилизованных, людей: а пока вы следуйте своей дорогой, мы — своей, еще увидимся» (166, с. 167). Руководители младотурок пытались доказать редакторам французских газет, что будто бы целью занятия Оттоманского банка группой армян-боевиков был грабеж, что в провинции армяне повсюду первыми нападали на турок. Дело дошло до того, что в приложении к газете «Пти Журналь» был помещен фотоснимок-фальшивка, изображавший сцену нападения вооруженных армян в Битлисе на молящихся в мечети «безвинных и безоружных турок» (166, с. 171). Стараясь привлечь внимание европейских держав, младотурки писали на страницах своих газет о варварских действиях курдов в Армении, эксцессах в Сербии и Македонии, организованных албанцами, с отвращением говорили о панисламистских устремлениях Абдул-Хамида, о его дружбе с Германией и др. (377, с. 22). Это был тактический прием, направленный на отвлечение внимания мировой общественности от истинного положения вещей. Мы не располагаем фактами, устанавливающими точное время начала «сотрудничества» партии Дашнакцутюн и младотурок. Как гнчаки, в том числе реорганизованные гнчаки, так и дашнаки пережили с 1896 г. глубокое разочарование по поводу того, что ни правители государств Европы, ни русский царь Николай II не схватили за руку кровавого султана. Надежды армянских национальных партий увенчать освободительную борьбу армянского народа победой с помощью французской дипломатии потерпели крах. Начинался новый период — период перегруппировки сил, переоценки ценностей. Как свидетельствует Аршак Алпояджян, «Дашнакцутюн под влиянием Христофора (Микаэлян — Дж. К.) поначалу отказалась присоединиться к младотуркам, когда они предложили всем революционным течениям общими усилиями свергнуть султанское самодержавие» (8, с. 916). Известно, что в начале 1898 г. в Каире младотурки снова выступили с инициативой о сотрудничестве с армянскими организациями. В одном из призывов, опубликованном в ту пору в газете «Дрошак», говорилось: «Османская Армения сражается. Османская Армения взывает к помощи — там наши братья, самые несчастные представители обездоленной армянской нации, там мы уже приобрели право, международное право, закрепленное кровью и договорами, которое обещает нам свободный уголок, где армянин не будет считаться «гяуром», «армяшкой» или «бродячим евреем», а человеком, наделенным всеми человеческими правами: там бьется ныне сердце нашей нации, там развевается знамя революции, на котором запечатлены честь и свобода нашего народа» (53, № 8, 1898). Это было новым стремлением к возобновлению борьбы, перегруппировке сил. Однако в планы младотурок входило создать общий фронт против султана. «Все более усиливающееся недовольство мусульман, требующих реформ, и действия армянских революционеров, которые, оставшись одно время без дела, снова вышли на арену, причиняли османскому правительству больше беспокойства, чем Македония. Каждый день офицеры, гражданские чиновники, софта (учащиеся духовных учебных заведений), улемы убегают в Европу из Константинополя или из провинций и оттуда наносят удары по нынешней администрации», — писалось в послании из Константинополя в корреспонденции «Молодые турки и армяне» (34, № 69, 1899). В мае 1899 г. Дашнакцутюн и Верховный Македонский Комитет опубликовали совместное заявление, обращенное к мировому общественному мнению в связи с конгрессом мира. В нем выражался протест по поводу того, что в повестку дня конгресса в Лаэ не вошли армянский и македонский вопросы. 15 июня его заявление было роздано участникам конгресса, представителям шести держав и органам печати (53, № 5, 1899). Призыв к борьбе против султана был по душе младотуркам. Но они выразили возмущение в связи с тем, что армянская организация сотрудничала с другими оппозиционными группами без их ведома. Лидеры младотурок не доверяли армянам. Чтобы это доказать, турецкий историк Куран, в частности, упоминает об одном письме, составленном в июле 1900 г. (476, с. 126). Это было заявление принца Сабахэддина и Лютфулла-бея, озаглавленное «К османским гражданам», в котором они призывали к единству «турецких, арабских, албанских, армянских, младотурецких, греческих, курдских, еврейских соотечественников, терпящих неисчислимые бедствия». В заявлении выдвигалось требование «незамедлительно сообщать» им «о намерениях наций» во имя османских интересов» (476, с. 135). Они же и выступили инициаторами созыва первого конгресса, являясь в действительности противниками предоставления независимости угнетенным народам. В связи с активизацией деятельности младотурок газета «Нор кянк» писала в 1900 г., что султан в ужасе от своих единоверцев. В апреле того же года в военно-медицинском училище в Стамбуле были арестованы 90 учащихся, которые были приговорены к различным срокам тюремного заключения и ссылки. Газеты писали, что все они принадлежали к высшим слоям общества (143, № 9, 1900, с. 142). К тому времени антисултанское движение в Стамбуле среди мусульман все более ширилось. Группа младотурок вошла в Йылдыз и совершила первое покушение на султана (143, № 10, 1900, с. 158). Аршак Чобанян, отвечая Пелку, автору статей, опубликованных в газете «Франкфуртер цайтунг», писал: «Невозможно, чтобы султан, который одновременно являлся халифом, относился к своим христианским подданным так же, как к магометанам». «Чтобы Турция смогла серьезно преобразоваться и стать европейской страной, необходимо, чтобы султан стал только главой правительства империи, светским главой: лишь тогда он сумеет всех подданных империи сделать равными перед законом, но думаете ли Вы, что турки смогут или захотят осуществить это существенное преобразование. Я сомневаюсь, поскольку младотурки не признают даже необходимости такого коренного изменения» (16, № 3, 1900, с. 88). В 1900 г. в Стамбуле проходили секретные переговоры между армянскими политическими деятелями и младотурками, но, по свидетельству газеты «Нор кянк», они не дали положительных результатов. Тем не менее, было очевидно, что переговоры проводятся в более серьезной обстановке (143, № 22, 1900, с. 350). Младотурки установили связь с оппозиционными султану организациями других народов. Они пытались перетянуть на свою сторону разрозненные группы курдов. Лондонскую газету «Курдистан» издавал тогда Осман-паша. Но газета, естественно, не имела заметного влияния на курдов, поскольку подавляющее большинство их было неграмотным. Тем не менее Осман-паша уведомлял читателей газеты о том, что в ближайшие дни он поедет в «страну» (имеются в виду провинции, населенные курдами. — Дж. К.), чтобы, встав во главе своей нации, спасти курдов и армян от турецкого деспотизма» (143, № 22, 1900, с. 349). Когда по инициативе Аршака Чобаняна было направлено письмо редактору каирской газеты «Курдистан» Абдурахману-бею, последний очень любезно ответил: «...Знаю, что интересы курдов и армян одни и те же, и поэтому я всегда стремился через свою газету стереть ту ненависть, которая существует между этими двумя народами...» (16, № 4-5, 1900, с. 138). Для турецкого самодержавия и европейского империализма создалась бы непосредственная угроза, если бы армянское освободительное движение обрело естественного союзника в самой стране, если бы оно вышло из узких национальных рамок и влилось в общий водоворот. В таком случае было бы невозможно бороться против этого движения посредством избиений. Однако крайняя социально-экономическая и политическая отсталость окраинных провинций Османской империи делала невозможным создание единого антисултанского фронта. В этих условиях султанская власть, опираясь на поддержку отдельных стран Европы (тайную или явную), возбуждала темные мусульманские массы против армян и других христианских народов Османской империи. На национальном съезде, созванном в Париже в 1902 г., турецкие «революционеры» называли себя османами, а не турками (543, с. 7). Национальная идеология была еще чрезвычайно слаба. Создать из разрозненной массы новую нацию, оттоманскую или османскую, — вот та идея, что господствовала в тот момент. Первым, кто ухватился за термин «турок», кто подсказал идею всеобщей туркизации, был Зия Гек Альп. Он заявил: «Нужно каждого считать турком» (543, с. 19). На съезде в 1902 г. предметом обсуждения стал вопрос, что одними лишь средствами печати и пропаганды невозможно совершить революцию, потому было признано необходимым обеспечить участие в движении военных (550, с. 40). Сабахэддин, который председательствовал на этом съезде, выступил в защиту предложений армянских представителей — о том, что без вмешательства европейских держав османцы своими силами не сумеют преобразовать страну (379, с. 41). Работу съезда подробно описал турецкий историк Ахмед Бедеви Куран. По его свидетельству, обмен мнениями на съезде проходил в основном по двум вопросам: 1. Только пропагандой и публикациями невозможно совершить революцию: нужно обеспечить участие вооруженных сил в революционном движении. 2. Для осуществления реформ в стране необходимо привлечь иностранные государства. Сторонники Сабахэддина, которые составляли на съезде большинство и выступали за внешнее вмешательство, стали называться «сторонниками вмешательства» (mxda-heleci), а остальные (т.е. сторонники Ахмеда Риза-бея) «противниками вмешательства» (ademi mxdaheleci). Возражения Ахмеда Риза-бея против «вмешательства» удивили всех, ибо он постоянно выступал в газете «Мешверет» со статьями, в которых как раз призывал Англию и Францию к вмешательству (476, с. 152). Касаясь этого вопроса, А. Б. Куран пишет: «Один из вождей «сторонников вмешательства», Сабахэддин, смотрел на проблему спасения страны не только с точки зрения обычного патриотизма, но принимал во внимание также этнические и социальные особенности: следовательно, исходя из общих интересов, он хотел, чтобы полностью игнорировались требования, выдвигавшиеся христианскими элементами. Вместе с тем он отнюдь не отказывался выступить против тех, кто под прикрытием вмешательства, возможно, добивался других целей. В 1905 г. в своем открытом письме Сабахэддин «осудил те армянские издания, которые были направлены против турецких интересов и были вредными для османцев» (476, с. 153). А. Куран отмечает, что в условиях, когда младотурки прилагали все усилия, чтобы вызвать в стране революцию, Абдул-Хамид вовсе не сидел сложа руки. Он требовал от своих послов повсюду выявлять революционеров, следить за теми турецкими гражданами, которые были сторонниками политических изменений, происходивших в соседних странах. Султан наводил справки у чрезвычайного комиссара Египта Ахмеда Мухтар-паши о лицах, направивших поздравительные телеграммы по случаю провозглашения конституции в Иране. Наряду с этим он требовал у посольства в Вашингтоне сведений об армянских революционных организациях и принимал меры к тому, чтобы срывать митинги, которые должны были состояться в Лондоне (476, с. 165). На парижском съезде было решено создать смешанную комиссию для разработки принципов сотрудничества младотурок с армянскими организациями. Ахмед Риза-бей попытался оспорить это решение, но под напором Бехаэддина Шакира и армянских представителей было принято компромиссное решение (476, с. 235). Тем не менее обещания Сабахэддина о децентрализации империи, о самоуправлении армян были обнадеживающими и давали руководителям армянских политических партий возможность сближения и сотрудничества с турецкими оппозиционными силами. Еще раньше, в 1900 г., третий съезд дашнаков-студентов, обучавшихся в Европе, обратился с призывом к студентам Турции и Ирана, в котором было сказано: «Солидарность османских народов является необходимой основой существования и процветания этого государства, а также благоденствия каждого народа». Отрицая приписываемое им стремление «отделения», студенты писали: «Наша партия не стала бы скрывать своего стремления к отделению, если бы таковое на самом деле существовало, а открыто записала бы это в своей программе и руководствовалась бы им в каждом своем практическом действии» (211, ф. 4047, оп. 1, д. 11). Потребовалось несколько лет, чтобы в 1907 г. в Париже был созван новый съезд, который разработал план совместных действий против султана. В годы первой русской революции 1905-1907 гг., когда мировой «капитализм и русское движение 1905 года окончательно разбудили Азию» (198, т. 28, с. 146), оживилась и деятельность младотурок. Комитет «Единение и прогресс» перенес в 1906 г. свое местопребывание в Салоники. В начале XX в. организации младотурок возникли во многих европейских и других странах. Они издавали такие газеты, как «Хюрриет» (Лондон), «Инджили Чавуш», «Мешверет» (Париж), «Османлы», «Хакикат», «Мизан», «Интибах» (Женева), «Канун Есаси», «Санджак», «Фырат» (Египет) и др. В 1904 г. Али Кемаль-бей, сын турецкого просветителя, писателя Намыка Кемаля, начал издавать в Каире газету «Тюрк». В статьях, публиковавшихся на ее страницах, подчеркивалась чрезвычайная важность руководящей роли Османской империи и турецкой нации в панисламистском движении (355, с. 68). В 1905 г. Центральный комитет младотурок обратился к армянам со специальным воззванием, написанным на русском языке. Это был документ, изобиловавший угрозами. В воззвании говорилось о благодеяниях в отношении армян на протяжении веков, делалось предостережение тем из них, которые дерзнули бы бороться против турецкого владычества. В нем, в частности, отмечалось: «Знайте, что было бы смешно, если бы 400 млн. мусульман боялись горстки армян, которые рассеяны по всему земному шару... Мы не хотим знать вас, армянские революционеры. По этой причине отныне мы будем считать революционером любого армянина мужского пола в возрасте от 15 до 70 лет, и всякий раз, когда вы сделаете враждебный по отношению к нам шаг, беспощадно будем уничтожать вас по всему земному шару, где только армянин повстречается мусульманину: на Востоке или на Западе, на Севере или на Юге...» (139, № 9, с. 174-175). Любое посягательство на османский деспотизм младотурки расценивали как угрозу своей стране. Когда в 1905 г. французский министр иностранных дел Бартело подготовил для вручения президенту Рузвельту послание в пользу армян, Сабахэддин опубликовал во французской газете «Матен» статью, пытаясь доказать, что «земли Османской империи принадлежат османцам». «Считая документ, составленный французским министром, «оскорбительным», Куран отказался поместить его в своей книге» (476, с. 165). Не случайно младотурецкие газеты («Мешверет», «Шураи уммет») отрицательно относились к вооруженной борьбе русских рабочих и крестьян. Им больше нравилась умеренная политика русской либеральной буржуазии. Газета «Мешверет», касаясь ситуации, создавшейся в России вследствие революции в 1906 году, писала: «Нам нечего радоваться той жалкой картине, которую являет собой Россия». Она сообщала об ужасах «вооруженных схваток», раздорах и гражданской войне (379, с. 49). В начале XX в. вокруг армянского вопроса создалась новая ситуация. Развитие рабочего движения в России, выступление на политическую арену большевистской партии, утверждение новых форм и методов политической борьбы внесли новые веяния в армянскую действительность. В дни первой русской революции 1905 г. произошли изменения в тактике армянских партий, которые внесли поправку в свои программные документы. Дашнакская партия, пытаясь приспособиться к новой обстановке, изменила свое отношение к младотуркам как на Кавказе, так и в Турции. Состоявшийся в сентябре 1905 г. в Париже очередной съезд гнчаков большинством голосов принял постановление «вести на Кавказе пролетарскую революционную деятельность, а в Турецкой Армении бороться и обрести политическую демократию, опирающуюся на марксистские принципы» (43, т. 1, с. 293). Нас в данном случае интересует дальнейшая деятельность Гнчака в Турецкой Армении накануне младотурецкой революции, ее политическая ориентация, практические шаги, предлагавшаяся ею программа освобождения западных армян. Для выработки общей тактики в связи с активизацией деятельности младотурок гнчаки (в частности Меци Мурад-Бояджян, опубликовавший в Париже специальное воззвание) предложили созвать межпартийный армянский съезд, Дашнакцутюн отказалась, посчитав «созыв подобного конгресса преждевременным» (143, а, с. 302). Вызывает в связи с этим удивление то, что та же Дашнакцутюн не замедлила откликнуться на призыв Иттихада — созвать совместный съезд и даже призывала гнчакскую партию к участию в нем. Однако партия Гнчак отказалась участвовать в этом съезде. В ее ответе, в частности, отмечалось: «Мы с удовольствием примем участие в общем конгрессе партий, борющихся против османского деспотизма, если заведомо будем убеждены, что его инициаторы хотят заняться серьезным делом и не преследуют частную цель утопить армянский вопрос в кампании за возрождение османской государственности, ибо такие тенденции проявлялись много раз, под видом подобного же конгресса» (143, а, с. 303). Предложения руководителей Иттихада Ахмеда Ризы, Назыма и других относительно совместных действий (во время встречи с Сапахом Гульяном в Париже) были отклонены гнчаками, поскольку иттихадисты отказались положить в основу армянского вопроса майскую программу 1895 г., принятую европейскими державами. Хотя младотурки формально и пригласили на свой первый конгресс гнчакистов, но те отказались от участия в нем. До 1906 г. гнчакисты не входили более в какие-либо официальные контакты с Иттихадом, а их газеты продолжали критику его деятельности. В июле 1906 г. доктор Назым и Бехаэддин Шакир вновь встретились с гнчакскими руководителями (Сапах Гульян, М. Бояджян и Арп. Арпирян). Младотурецкие руководители понимали, что Османской империи угрожала опасность развала, и искали помощи у армян. «Еще не все потеряно: мы можем еще уберечь от падения наше государство, в этом деле больше, чем арабы, нам могут помочь наши армянские соотечественники. Нужно только, чтобы мы пришли к взаимопониманию и хорошо поняли интересы друг друга», — неоднократно повторял Ахмед Риза (166, с. 186-187). В повестке дня этих встреч были: «Армянский вопрос и общегосударственное направление», «Автономная Армения и Турция», «Демократическая конституция и мидхатовская конституция», «Армянский вопрос и внешнее вмешательство», «Социализм и национализм», «Нация и османизм» и другие вопросы. Младотурки добивались того, чтобы все вопросы обсуждались в свете необходимости сохранения целостности турецкого государства. Они даже приводили в пример Россию, где велась единая, общая борьба против царской власти. Более того, младотурки согласились с идеей создания политически автономной Армении, которая не должна была отделяться от империи, но могла бы иметь во главе правителя-европейца. Впоследствии, когда стали обсуждаться детали и подробности, выяснилось, что младотурецкие идеологи придерживались реакционных взглядов. Они видели только одну, османскую нацию в Турции и не признавали существования других народов. Ахмед Бедеви Куран пишет в связи с этим, что действиям армян противились не только Абдул-Хамид и его правительство, но и младотурки и вся османская нация (476, с. 167). Младотурки утверждали, что с решением общегосударственных вопросов будут решены и прочие проблемы. В ответ на это гнчакисты отмечали, что решение армянского вопроса будет в известной степени содействовать и решению общей проблемы. Ахмед Риза и другие на словах выражали готовность признать армянские требования при условии, что гнчакисты способствовали бы разрешению общегосударственных вопросов (166, с. 190). Проект границ будущей самостоятельной Армении включал в себя и Киликию, что по мнению младотурок разделяло империю на две части. Поэтому Ахмед Риза от имени своих сторонников заявил, что они согласны с идеей реформ в Киликии, но при условии, что она останется в пределах империи. Младотурки отрицали саму возможность социалистического развития Турции. Они заявляли, что об этом и речи быть не может, поскольку они немного знают о социализме и не намерены пропагандировать подобные идеи в стране, прививать турецкому народу «неприемлемое». Долгие годы выступавшие под эгидой европейской цивилизации младотурецкие лидеры были совершенно некомпетентными в вопросах теории общественно-экономической, политической жизни. Было очевидно, что младотурецкая социально-политическая мысль по уровню своего развития уступала теоретической и политической подготовке тогдашних руководителей освободительной борьбы на Западе. С этой точки зрения ценным историческим документом является речь известного деятеля армянского национально-освободительного движения Парамаза, произнесенная им на Ванском суде (1898 г.). Она дает представление о социально-политических взглядах оратора и критике им турецкой действительности. Приведем несколько выдержек из его высказываний: «Социализм... Что проповедует это учение? Оно заявляет, что единственной и основной причиной бедственного положения и неравенства людей, войн являются экономические условия, которые создали противоположные по своим интересам и пониманию классы, и социализм является единственным средством разрешения этих противоречий» (195, с. 140). Парамаз дал глубокий анализ турецкой действительности. Он показал, что «религия, являющаяся одним из основных видов оружия в руках эксплуататоров, весьма успешно выполняла свою печальную роль» (195, с. 141). Обращаясь к председателю суда, Парамаз заявил: «Вы принуждаете молчать, душите самые малейшие голоса возмущения... Лишаете нации и народы возможности жить, а потом обвиняете их в том, что они хотят отделиться. Создайте в стране более или менее сносные порядки, и никто не подумает об отделении» (195, с. 142). «Мы хотим Армению, независимую Армению для живущих там народов, в которой не будут господствовать деспотические порядки, где нация не будет господствовать над нацией, раса — над расой, где помимо воли народа не будет никакого короля» (195, с. 143). Он воскликнул в суде: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», и закончил свое выступление лозунгами: «Долой деспотизм! Да здравствует социализм!» Такая позиция была неприемлема ни для султана, ни для младотурок. Поэтому сначала султанские власти приговорили Парамаза к пожизненному заключению, затем в 1915 г. младотурки осудили его к смертной казни через повешение. В деле объединения оппозиционных, антисултанских сил существенную роль сыграл конгресс, созванный в Париже в декабре 1907 г. Турецкие историки Ахмед Бедеви Куран, Сима Акшин, англичанин Эрнест Рамзор писали, что предложение о созыве конгресса 1907 г. было внесено дашнакской партией (476, с. 125; 40, с. 62). Другой турецкий историк Юсуф Хикмет Баюр в книге, посвященной Мустафе Кемалю Ата-тюрку, утверждает, что предложение это было сделано комитетом «Единение и прогресс», поскольку летом 1907 г. по соглашению между Англией и Россией по вопросам, касающимся Ирана, Афганистана и Тибета, Англия отошла от своей традиционной роли «защитницы» Османской империи, и для турецкого государства создалась опасная обстановка. Турецкий историк Ахмед Бедеви Куран инициативу созыва II конгресса 1907 г. полностью приписывает армянам. По его словам, партия Дашнакцутюн направила Сабахэддину письмо, в котором обосновывалась необходимость созыва съезда. Первая встреча с Сабахэддином состоялась в Берлине, у него на квартире. Партию Дашнакцутюн представляли Хачатур Малумян (Акнуни) и еще один деятель, чье имя историк не упоминает (476, с. 234). Он отмечает также, что представители Дашнакцутюн заявили о необходимости действовать совместно (476, с. 235), о том, что армянский и младотурецкий вопросы снимаются со стола переговоров международной дипломатии и становятся внутренними вопросами Османского государства (53, № 4, 1909). На конгрессе, однако, не было достигнуто единства. Когда делегаты-армяне заявили, что они прибыли на конгресс отнюдь не для того, чтобы признавать «права султана и халифата», Ахмед Риза, настаивавший на этом, выразил протест (324, с. 243, 247). Тем не менее Дашнакцутюн, сближаясь с младотурками, стала на путь беспринципного сотрудничества с турецкими шовинистами, нанеся тем самым непоправимый вред освободительной борьбе западных армян. Основными пунктами решений конгресса были: 1) свержение султана Абдул-Хамида II; 2) коренное изменение существующего режима; 3) утверждение конституционных порядков. В решении ни слова не было сказано о необходимости выполнения международных договоров. Знаменательны следующие слова Арш. Чобаняна, который как бы предвидел будущие кровавые события: «В тот день, когда благодаря помощи «армянских» сил существующий режим будет уничтожен и будет введена конституция, турки не признают существования ни одной нации в Турции, кроме турецкой. И даже эту конституцию, учрежденную благодаря армянской крови, используют в качестве оружия для того, чтобы окончательно убить армянский вопрос» (16, № 1-4, 1908, с. 46). В 1908 г. Арш. Чобанян констатировал: «На последнем Парижском конгрессе был убит... армянский вопрос» (16, № 1-4, 1908, с. 44).

Дополнительная информация:

Источник: Сокращенный перевод с армянского языка монографии Джона Киракосяна “Младотурки перед судом истории”. Ереван, Издательство “Айастан”, 1986г.

Предоставлено: Маня Авакян Отсканировано: Агарон Авакян, Мушех Мушехян Распознавание: Анна Вртанесян Корректирование: Анна Вртанесян

См. также: Арман Киракосян. Заключительная статья к русскому переводу монографии Джона Киракосяна «Младотурки перед судом истории»