Мосесова Ирина Михайловна/Армяне Баку: бытие и исход/Капкан с видом на море

КАПКАН С ВИДОМ НА МОРЕ

           Говорят, большое видится издалека. И плохое, и хорошее. Даже поверхностный взгляд на карту города Баку убеждает  в том, что он в январские семь дней превратился в капкан для бакинских армян. И если, когда резали людей, Везиров бежал, а Муталибов, Гасанов и Кафарова отсиживались в подведомственных им, хорошо охраняемых “крепостях”, то “демократический” народный фронт гнал случайно оставшихся в живых, полностью им ограбленных почти организованным стадом в морской порт, на паром. Сопровождающие, увы, при этом не были заботливыми пастухами. Они разрешили делать с гонимыми все, что угодно. Правда, при одном условии: до конца не  добивать. Смерть на пароме, естественно, допускалась, хотя и тут следовало прятать концы в воду в прямом и переносном смысле - ведь морское транспортное средство все-таки считалось продолжением территории республики.

           Организаторским способностям народнофронтовцев могли бы позавидовать самые обученные подразделения  гитлеровской военной машины. От их цепкой предусмотрительности в проведении варварской операции не мог ускользнуть практически никто. Они приходили по несколько раз, стучались в квартиры со смешанными семьями, где толпа, называя имена, скажем, детей-армян, интересовалась у матери-еврейки или русской, куда она их спрятала.

           Их очень, к примеру, интересовал известный стоматолог, живущий в центре города, на проспекте Кирова. Они приходили дважды, трижды, настырно спрашивали у соседки-осетинки о том, где находится он сам, в городе ли его русская жена? Когда женщина с перепугу ответила невпопад, а затем и пустила слезу, то “благородные” господа из народного фронта спросили: “что плачешь? Разве ты не мусульманка?” Та согласно-испуганно закивала головой. Уже после ухода “доблестных” молодых людей старая женщина разразилась истерикой. Но у нее было преимущество перед теми, кого гнали из своих домов к морю. Несравнимое преимущество.

           Перекрыты были все выезды из Баку: железнодорожные, авиа и авто. На машине мог проскочить разве что прекрасно разбирающийся в сельской местности автоводитель. Нам известны случаи, когда, скажем, въехавший в Кубу, остановленный, но не остановившийся, переданный ГАИ на выезде отчаянный человек смог незамеченным проехать по узкой, боковой, неконтролируемой дороге. Но это единичное и совсем нетипичное для семи кровавых дней явление. Остается загадкой, (а, может, это закономерность?) почему власть придержащие в городе и республике в эти дни могущественные народнофронтовцы не разрешили выехать ненавистным армянам спокойно, без жертв, моральных потрясений, материальных потерь. Так, как, скажем, их соотечественники выезжали из Еревана.

           Прекрасное здание железнодорожного вокзала, шедевр архитектуры 80-х годов прошлого столетия стало, как и в 1918 году, эпицентром кровавых событий. Привокзальная площадь настолько полюбилась вандалам, что они ее по-хозяйски оккупировали и установили там новый порядок.

           Вокзал находился в Насиминском районе, комендантом которого был А.Лебедь. Вверенные ему войска патрулировали эту территорию. Ему вначале пришлось удвоить, а затем утроить число патрулей. Вот как выглядел один из главных очагов беды глазами А.Лебедя: "Конфликты на вокзале носили множественный и скоротечный характер... по вокзалу шастали разрозненные группы, изображающие из себя провожающих, встречающих, отъезжающих юнцов... стоило патрулю отвернуться (характерно, что во время московских событий 1998 года, начавшихся с трагедии на ярмарке в Лужниках, воинственная поначалу толпа демонстрировала те же качества. Стоило появиться вооруженным людям, как был забыт и мертвый, брошенный прямо на мостовой, и обувь, видимо, слетевшая с ног бегущих,  что успели заснять телекамеры), как следовал молниеносный налет на отъезжающую армянскую семью... Следовало несколько ударов в лицо, неважно, мужское или женское, выхватывалась какая-нибудь вещь, и шпана растворялась в толпе, оставляя дико ревущих  перепуганных детей и окровавленных...взрослых... Носильщики-азербайджанцы демонстративно не замечали армянские семьи с их узлами и чемоданами. (А.Лебедь. За державу обидно... с.275-258). Генерал приводит случай зверского избиения  высокого и крепкого парня - 25-27 лет с орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу", который вынес из машины старика и, посадив его себе на плечи, пытался отнести его на вокзал, оставив пожилую женщину и десятилетнего мальчика с вещами. Толпа налетела мгновенно. На двинувшегося было к вокзалу парня, сбила его с ног. На старую женщину, мальчика и вещи. Их спасли военные - А.Лебедь с тремя подчиненными. Толпа разбежалась.

           "Зачем вы защищаете армян?" - этот вопрос, сопровождаемый матерщиной, угрозами, кривлянием Лебедю, приходилось слышать не раз. Пришлось держать ответ.  Предоставим слово будущему лауреату немецкой гессенской  премии, полученной за прекращение войны в Чечне: "Когда разговариваешь с толпой, очень важно не поддаться ее агрессивному настрою, сохранить абсолютное спокойствие и выдержку. В большинстве случаев толпа осознает моральное превосходство говорившего и успокаивается. Я стал рядом с милиционерами. Десяток прибывших со мной солдат сделали их цепочку более густой и внушительной: "Уважаемые товарищи, прошу вас, успокойтесь!. Мы защищаем не армян. Мы защищаем людей! В  Армении  98-ая воздушно-десантная дивизия обеспечивает эвакуацию азербайджанского населения. Нам все равно, кто и по каким мотивам кого убивает, наша задача - не допустить этого.  Успокойтесь, прошу вас, и идите с миром. Я и подчиненные мне люди не желают вам зла". (сс.259-260).

           Тогда конфликт был исчерпан. Но главное было впереди.

           Андроник Саркисов, персональный пенсионер республиканского значения, бывший парторг ЦК КПСС, ветеран партии (60 лет в ее рядах), был остановлен фашиствующими молодчиками непосредственно на платформе железнодорожного вокзала. Его обыскали и тут же сняли жатву - 550 рублей, ручные часы и шапку-ушанку. Видимо, она им показалась небольшой, тогда они стали бить человека, который по возрасту им годился не только в отцы, но и в деды. Даже через месяц на его лице были отчетливо видны следы побоев.

           Завхозом в Бакинском театре юного зрителя работал 71-летний Григорий Авакян. В конце 1989 года его постигла участь всех еще работающих армян - увольнение. Тогда он с женой Норой Кабардян решил поехать в Подмосковье к дочери, уехавшей туда за год до этого. 14 января они приехали на вокзал с вещами. Московский поезд опаздывал на два часа. В 6 часов вечера, когда подали на платформу состав, их окружила толпа, примерно из 40 человек. Двое из них подошли к супругам и потребовали документы.

           - Что было потом, страшно вспомнить, - рассказывает Авакян. - Жену и меня повалили на землю, стали избивать, кто чем мог. При этом страшно, нецензурно ругались. Сожгли наши вещи. Сберечь удалось лишь удостоверение участника войны. Нас спасли солдаты. Они оттащили бандитов, окружили нас плотным кольцом и доставили в 8-е отделение милиции. Там подполковник милиции развел руками: “Зачем привели? Что я с ними буду делать? Ведите их в “Шафаг”, там армян собирают”. Так мы оказались в концлагере кинотеатра, а затем и на пароме.

           Подобные вопросы не задавали милиционеры при встрече на железнодорожном вокзале 16 января с Владимиром Мирзояном. Они очень хорошо знали, что с ним надо делать. Проверив паспорт и удостоверившись, что перед ними армянин, сопроводили его в отделение народного фронта. Один из сотрудников, которого четверо находившихся в отделении народнофронтовцев называли Али, потребовал у Владимира с женой деньги и драгоценности. Отобрав 1900 рублей, вернул 80, посадил в стоящие у входа в здание “жигули” и благородно приказал доставить ограбленных на вокзал, к поезду Баку-Симферополь.

           На вокзале на Мирзоянов напала другая группа, отняли оставшиеся деньги и повезли на сборный пункт к парому. Что к этому добавить? Пожалуй, что Владимира Гайковича Мирзояна, главного специалиста стройотряда Бакинского отделения гидропроекта уволили с работы 2 января, что управдом ЖЭКа “Азнефти” Ахмедов заявил о необходимости немедленно покинуть квартиру 36 по улице Гоголя, 111, которая по указанию НФАз будет занята азербайджанцами. И, наконец, что произошла сия варварская акция 16 января.

           Ольгу и Роберта Петросовых били на вокзале так же жестоко, как и 80-летнего Хорена Аветисянца. Русская женщина, инженер “Азерэлектротерма”, Валентина Асланова прошла круги ада на железной дороге из-за того, что десятилетия назад вышла замуж за армянина и имела от него двоих детей. Их квартира 46 по  ул.М.Б.Касумова 22/23 была разгромлена 14 января. За час до погрома, в половине 8-го вечера, забрав лишь документы, их семья на машине знакомых азербайджанцев выехала за город, где после десяти часов они сели в поезд Баку-Тбилиси. Не успели супруги войти в купе, как там появились двое “стражей правопорядка” в милицейской форме и стали проверять документы и вещи.

           - В документах, - рассказывает Валентина Петровна, - лежали все наши сбережения - 10 тысяч рублей. Они их забрали и сказали, что если будем жаловаться, то выдадут нас толпе, которая тут же расправится с нами. Милиция - настоящие мародеры.

           Альберт Саакян, портной фабрики индпошива одежды № 2 вместе с матерью Цагик Арутюнян и сестрой Пунджик Газарян приехали на вокзал 15 января в 12 часов дня с билетами до Армавира. За пять минут до отправления поезда в купе к ним вошли трое парней, предъявили удостоверение членов народного фронта и предложили отдать тысячу рублей за то, что позволят им уехать. Он отдал 100 рублей и сказал, что больше денег нет. Они угрожали ножом, преследуемый выскочил на перрон. В тот же момент почувствовал сильный удар сзади в шею, один из них вытащил из кармана 500 рублей. Проводница скрыла его в подсобном помещении 1 вагона. В Сумгаите оказалось, что мать Альберта вытолкнули из поезда и, угрожая ножом, забрали у нее 3 тысячи рублей и облигаций на 2 тысячи рублей. Растаскали вещи. Через 2-3 дня он встретил женщин, их посадили в поезд № 5.

           Вот еще одно свидетельство очевидца и жертвы вандализма - инвалида 2 группы, пенсионера Хачика Мелкумяна, ранее проживавшего в квартире 4, по улице Али Байрамова 11:

           - 13 января в половине 9 утра я пошел к одному человеку. К 12 часам дня пришел домой. Собственно, дома уже не было: квартира разграблена, в ней толпятся люди. Один из них - инвалид без ноги, ударил меня палкой по животу, второй повалил на пол и стал меня бить со словами: “Мы тебя предупреждали, уезжай, почему ты еще здесь”. Меня били, а потом заставили подписать бумагу, что отныне моя квартира принадлежит только азербайджанцу. Меня бы убили, если бы не соседи. Они спрятали меня и в  10 часов  вечера отвели на вокзал. Я чудом спасся. Толпа была занята женщиной, лет 35. Они избили сопровождающих ее азербайджанцев, отвели несчастную в поезд, схватив за ноги, разорвали ее и сожгли, предварительно облив мазутом. Ее крик стоит в моих ушах.

           От полной расправы в аэропорту 12 января в 6 часов вечера Карину Якубову, педагога музыкальной школы № 30 Шаумяновского района, спасло лишь то, что избиваемый народнофронтовцами вместе с ней муж - Магасия Мардухаевич Якубов, исхитрился каким-то образом показать им свой паспорт, удостоверяющий его еврейскую национальность. Тогда бить перестали. Зато супруги видели, как, загнав в угол, били пассажиров ереванского рейса. И милиция, воспринимая это, как должное, не вмешивалась в чинимую у всех на виду расправу над ни в чем неповинными людьми.

           Аэропорт полностью “оккупировал” народный фронт. Воздушные ворота практически были закрыты для армян. Не имел никакого значения билет - решающей была фамилия в паспорте или в другом, удостоверяющем личность человека документе.

           С этого момента - проверки паспорта начались в аэропорту  мучения 44-летней Леры Оганян. Она имела честь жить, как мы уже писали, в особо криминогенном бакинском доме 8, по ул.лейт.Шмидта (квартира 118), в том, где жила  до последних своих дней Э.Кафарова (Этот дом имеет еще два выхода и два адреса - по ул.Узеира Гаджибекова и Хагани). Ее дети, мать и муж, спасаясь от неоднократных налетов никем не сдерживаемых бандитов уже покинули город. Она ночью 12 января ждала в аэропорту объявления посадки на свой рейс. Дождалась... Узнав, что она армянка, народнофронтовцы с криком силой схватили ее за руки и потащили к выходу. Не помогли ни милиционеры, которые находились в зале ожидания, ни военные. В 30-ти метрах от входа стоял автобус “МАЗ”, куда затолкали Леру. Там оказалось 17 армян и человек 10-12 представителей НФ.

           - Они заявили, - вспоминает Лера - что нас берут заложниками и чтобы мы сдали оружие. Его у нас не оказалось. Тогда у станции метро “Азизбеков” нас высадили. Еле добралась до знакомых, где пряталась несколько дней. Через несколько дней на их автомашине выехала в Дагестан. Оттуда в Ереван.

           13 января в 10 часов утра с билетом на рейс Баку-Ереван, долженствующий вылететь в 10 минут первого дня, Вартуи Алексанян со своим 73-летним мужем приехали в аэропорт. Вначале все было спокойно. В 12 часов дня в здание аэропорта как шакалы налетели “боевые” дружины числом примерно в  400-500 человек. Они требовали предъявить паспорта. Армян узнавали по тому, что они не спешили их показывать. Мгновенно отделили их от остального меньшинства (чем не гитлеровские методы?), стали вспарывать вещи. Тут же на площади, перед аэропортовским зданием разожгли костры. Стали в них бросать постель, старую одежду, документы. Деньги, паспорта, сберегательные книжки, драгоценности отбирали.

           - Мужа моего бросили на пол, стали топтать, избивать,