Гайрабетовский театр — различия между версиями

Версия 23:34, 17 мая 2011

Шаблон:Theatret

Гайрабетовский театр (Ростов-на-Дону)Гайрабетовский театр, называл¬ся по тому же К.М.Гайрабетову, хотя строителей-учредителей было, кажется, трое. "В Ростове по инициативе губернатора осенью 1862 года несколько богачей (К.МХайрабетов, И.И.Грибанов, М.Б.Драшкович) составили театральную дирекцию, -повествует многотомная "Ис¬тория русского драматического теат¬ра", - и к весне 1863 года выстроили театр, затратив на постройку '"втрое против сметы'". Частные газеты юж¬ных городов, много писавшие об этом строительстве, считали, что го¬родская дума должна была бы помочь дирекции". Это единственное известное нам упоминание И.И.Грибанова в связи с ростовским театром. Источники неизменно называют строителями и совладельцами Карпа Макаровича Гайрабетова и Марка Балтазаровича Драшковича.

Неточность с инициатором постройки театра. Достоверно известно, что эта инициатива, как и многие другие, принадлежала А.М.Ьаикову. Но Байкал был не губернатором, а городским головой. То же - касательно финансирова¬ния строительства. М.Б.Краснянский рассказывает об этом иначе. "Пред¬приниматели Драшкович и Гайрабетов взялись устроить городской театр с субсидией от го- рода, но министер¬ство воспрепятство¬вало выдавать суб¬сидию частным ли¬цам, и вопрос о го¬родском театре за¬тормозился, хотя воспрещение при¬шло тогда, когда театр был готов. Драшкович и Гай-рабетов возбудили в суде иск и дело выиграли". То есть, во-первых, не дума тормозила финан- ■ сирование. во-вто- рых, строители субсидию все-таки получили.

Так или иначе, но 23.6.1863 г. в Гайрабетовском театре впервые взвился занавес, и в истории Ростова началась целая новая эпоха. О том, что представлял из себя новый театр, чи¬таем у Б.Камнева. "Театр этот был деревянный, бре¬венчатый, низкий1 и в то уже вре¬мя, когда начинаются мои воспоми¬нания, довольно ветхий. Состоял он из зрительного зала в 22 ряда кре¬сел, 2 ярусов лож и третьего яруса галереи (...). Из передней, очень тесной, пря¬мо входили в партер, так что через наружную дверь уличный воздух свободно врывался в зрительный зал. В обе стороны от входа шли два кори¬дора, очень узкие, где едва могли раз¬минуться 4 человека, из лож двери выходили а коридор, а из коридора были ходы в дамское фойе, уборную и буфет (...) Освещался театр керосином - одной подвесной круглой люстрой, со¬стоявшей из 36 простых жестяных ламп, какие и поныне употребляют¬ся в ярмарочных цирках, и подыма¬ющейся посредством толстого каната сквозь отверстие в потолке. Конец каната был на сцене (в правой от зри¬теля кулисе), и очень часто, если вдруг начинало коптеть стекло, лам¬повщик давал знак на сцену, после чего среди акта люстру опускали, производя канатом душераздираю¬щий визг. На галерею вела особая лестница с улицы (с левой стороны здания) с двумя поворотами. Она состояла из 4 рядов скамей, расположенных амфи¬театром. Духота там была всегда не¬имоверная. С центра, благодаря ви¬севшей напротив люстре, на сцену ничего не было видно. Места на галерее были не нумерованы - кто рань¬ше пришел и занял место у барьера, тот уже должен был оставаться там до конца спектакля. Если бы кто в антракте отлучился на минуту, то, вернувшись, находил свое место уже занятым другим лицом. Часто это вело к крупным недоразумениям, не обходившимся без вмешательства по¬лиции. По окончании спектакля при самой аккуратной сутолоке (если мож¬но так выразиться) последний с га¬лереи уходил через полчаса после первого. Там помещалось 420 человек. Сцена была и мала, и неудобна. Подполье низкое- Сзади сцены нахо¬дились два яруса уборных, а проход был до того тесен, что в антрактах там нельзя было проходить без опас¬ности для жизни, рискуя быть ушиб¬ленным какой-нибудь рамой или решеткой. Ход за кулисы шел Прямо из буфетной комнаты (сзади здания театра был еще ход, но им почему-то не пользовались). Помещение для оркестра было на¬столько тесно, что 15 человек едва могли там уместиться, причем вхо¬дили туда (из подполья) в следую¬щем порядке: прежде турецкий бара¬бан, за ним тромбон, кларнет, флей¬та и пр. Запоздай приходом барабан¬щик, из-за него первая скрипка не могла бы занять свое место. Несмотря на тесноту и почти все¬гда полные сборы, несмотря на ке¬росиновое освещение и чугунные печи, театр этот, чреватый события¬ми разного свойства, ни разу не ис¬пытал пожара". В самом деле удивительно, тем более, что чрезвычайная пожароопасность здесь констатировалась отнюдь не только мемуаристами. Через десять лет после того, как в первый раз от¬крылся занавес в Гайрабето веком' те¬атре, впервые прозвенел звонок в Петровском реальном училище по со¬седству- А еще через пять лет, в 1878 г., газета "Донская пчела" писала: "... Бли¬зость театра к зданию училища гро¬зит серьезною опасностью от пожа¬ра, так как расстояние между учили¬щем и театром не превышает и 5 са¬женей. На это обстоятельство тем бо¬лее следует обратить внимание, что в корпусе, обращенном к театру, по¬мещены исторический, физический и зоологический кабинеты, составля¬ющие богатство реального училища. Хотя в своей статье мы и не же¬лаем быть предсказателями несчастья, но тем не менее, имея в виду, во-первых, что городской театр постро¬ен из дерева, во-вторых, что из те¬атров не только в России, но и за границей многие сделались жертвою пламени, - как, например, театры в Париже, в Руане, в Мюнхене, в Москве, в Тамбове, в Тифлисе и дру¬гих местах разновременно истребле¬ны пожаром, - полагаем, что зара¬нее следовало бы принять какие-ни¬будь меры предосторожности для спа¬сения училища, ибо, несмотря на запрещение курить в театре, многие на "галерке" курят, не соблюдая об¬щего правила и не сознавая важнос¬ти вреда, который они могут прине¬сти своим минутным удовольствием. Известно также, что люди эти ку¬рят обыкновенно тайком, а чтобы не видно было, окурки бросают куда по¬пало, не зная, что это и есть главная причина многих пожаров. Во время же спектакля в нашем театре не заметно присутствия пожарной команды с не¬обходимыми инструментами, каковое введено почти во всех театрах". "Донская пчела" И.А.Тер-Абрами-ана знала, что говорит, ибо сама со¬седствовала с театром, только с дру¬гой, восточной стороны. Сориенти¬руем наших читателей на местности Пять саженей расстояния между ре¬альным училищем и театром - это нынешний Думский проезд между парком имени Горького и мэрией (она же Обком КПСС и Белый дом). Училище стояло точнехонько на этом углу парка, или как его правильно называть - горсада; все-таки ему на роду было написано сгореть, прав¬да, не от окурка на театральной га¬лерке, а от авиабомбы в Отечествен¬ную войну. Проезд еще не был Дум¬ским, поскольку городская дума обо¬сновалась здесь, в здании нынешней мэрии, точнехонько на месте снесен¬ного театра, только к 1901 году. Итак, Гайрабетовский театр красовался на месте нынешней мэрии, по не зани¬мал его полностью, а оставлял еще по линии Большой Садовой нема¬лое пространство для балаганов под заезжие цирки и зверинцы и под ар¬мянские лавки. Называлось это все Театральной площадью. Далее - Ни¬колаевский переулок, нынешний Се-машко, по другую сторону Никола¬евского дом Ткачева, а за ним - "име¬ние" Тер-Абрамиана с типо-литогра¬фией, где печаталась и "Донская пче¬ла". Это имение Тер-Абрамиан купил у разорившегося и сгинувшего из Ро¬стова Б.М.Драшковича - одного из основателей театра и вообще блестя¬щего человека. "Без душевной боли я и до сих пор не могу вспомнить о том, что осталось от этого барского житья, - писал в 1896 г. Камнев. -Дом, где жила семья Драшкбвичей, убранный гобеленами, бронзой, сев¬рским и японским фарфором, по¬том, после разорения ее„-перешел во владение к г. Т...А-ну и был сдан им под кабак. Садик при доме, где цве¬ли тропические растения, превратил¬ся в увеселительное заведение, где под звуки зурны, с ароматом смер¬дящего шашлыка, приютились нее ростовские ночные бабочки". Наши читатели легко представят себе, где произошла эта драма, вспомнив дом старинной постройки с кассами ки¬нотеатра "Победа". Дом этот строил уже новый владелец "имения"... Будучи деревянным, Гайрабетов-ский театр не только внушал опасе¬ния пожарного характера - он и внешним своим видом, увы. нс укра¬шал город. "Из старинных памятни¬ков Ростова, - делился впечатления¬ми в той же "Донской пчеле" в 1876 г. некий "Турист", - остался несок¬рушимо целым деревянный амбар, называемый театром. Жаль, что луч¬шая площадь эта на самом видном месте города до сих пор не обратила на себя внимание городского управ¬ления. Постройка этого театра в та¬ком виде, в каком мы ныне встрети¬ли его, производит какое-то непри¬ятное впечатление как снаружи, так и внутри". Между тем, закат старинного па¬мятника, которому насчитывалось аж двенадцать лет, был уже не за гора¬ми. Вот как описывает это Камнев: "... Мы лишились Вальяно, после Вальяно антреприза последовательно находилась в руках Казанцева, Ка¬занцевой, Бессонова, - и вдруг, пос¬ле их краха, театр наш снимает ста¬рый знакомец - Мельников! Это было в 18Н0 году. Но не везло и Мельни¬кову у нас как антрепренеру: не ус¬пел он продержать театр первый се¬зон, как случился знаменитый по своим многочисленным жертвам по¬жар "Ринг-театра" в Вене и последо¬вало распоряжение со стороны пра¬вительства об осмотре и приведении, в пожарном отношении, в порядок всех театров в России. Приехала ко¬миссия из Екатеринослава и нашла нужным устроить в театре Мельни¬кова еще два выхода, одновременно с керосиновым завести освещение маслом и пр., а пока временно зак¬рыть его. Это было, кажется, в фев¬рале, в самый разгар сезона, перед Масленой, и Мельников потерпел тогда большие убытки. Прошло еще два сезона. В.И.Асмолов построил свой театр, и Мельников, имея кон¬тракт с владельцами старого театра еще на два года, заявил протест. В свою очередь, владельцы старого те¬атра, имея также право пользоваться местом для своего театра еще в тече¬ние двух лет ссылаясь на свой кон¬тракт с городской управой, - в силу которого, до окончания известного срока лет, в Ростове никем не мог быть построен другой театр, - воз¬будили спор. Тогда нашли выход: на¬звали театр Асмолова концертным залом, и придраться больше не к чему было. Публика же, с постройкой Ас-моловского театра, забросила Гайра-бетовский, и Мельников потерял свои последние гроши". Жаль, что Камнев в своих заме¬чательных записках не простился дол¬жным образом с уходившим в исто¬рию Гайрабетовским театром. Это вос¬принимается в особенности как упу¬щение ввиду того, что большая часть записок, и притом о первых юношес¬ких, ярчайших театральных впечат¬лениях, да и о последующих теат¬ральных восторгах (одна эпоха Валь-яно чего стоит!), связана именно с Гайрабетовскям театром. Но блестя¬щий Асмоловский театр явно засло¬нил для театрала-ветерана, а потом историка ростовской сцены, старый добрый Гайрабетовский. И в после¬дующем все театроведы и краеведы держались этой колеи критически-ироничного повествования, выковы¬ривая, как изюм из булки, из еди¬ного цельного, хоть и неравнокачественного, процесса сюжеты патентованных знаменитостей. Вот отчего связная история ростовского театра не написана по сегодняшний день, не¬смотря на немалое количество доб¬ротных краеведческих публикаций. Нет объективного, очищенного как от эмоций столетней давности, так и от советских идеологом исследования культурно-нравственной работы теат¬ра в Ростове. Между тем, она громад¬на и, оставляя анекдоты анекдотами, полностью исключает иронизирова¬ние и любую вообще фельетонную тональность. В сущности странна психологичес¬кая аберрация, когда воспоминатеяь с упоением описывает одиссею того же ре¬волюционера сиены Валъяно - И брюз¬жит, как дуло с улицы в зрительный зал, как душно было на галерке, как визжал канат люстры и пр. Ведь то чудо, которым был театр Валъяно, происхо¬дило в э т и х стенах - и вот что такое Гайрабетовский, а не деревянное зда¬ние, керосиновые лампы и теснота в оркестровой яме. А сколько режиссерс¬кого и актерского таланта и мастерства, сколько классической драматургии Ци-вилкзующе влилось через Гдярабетовс-кий в ростовских обывателей!.. Очень нелишней была бы на про¬странном фасаде мэрии мемориаль¬ная доска; НА МЕСТЕ ЭТОГО ЗДАНИЯ В 1863-1896 ГОДАХ НАХОДИЛСЯ ГАЙРАБЕТОВС¬КИЙ ТЕАТР. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ЕМУ ЗА КУЛЬТУРНУЮ РОЛЬ, СЫГРАННУЮ С УСЕРДИЕМ И БЛЕСКОМ!

Сидоров В. Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани-на-Дону. Т.5. Ростов-на-Дону. 1999