Бахшян Арам

Бахшян Арам

Бахшян Арам

род. в 1944г. Помощник американских президентов. Директор группы составителей речей.

"Какими армянами мы стали после геноцида? Конечно, лучше, чем были или могли бы быть до этих событий..."

Арам Бахшян "История Андраника", 1993 г.

Самая малочисленная община Америки находится в Вашингтоне. Ее ос¬новал дед Арама - единственный армянин столицы сто лет назад. Он собрал вокруг себя истинных единомышленников, каждый из которых внес собственный - разный по стоимости, но одинаковый по ценности - вклад в на¬циональное становление. Дядя Арама - выдающийся архитектор Мигран Месробян построил одну из двух церквей Вашингтона - "Святой Марии". Его окружение составляли видные общественные и политические деятели, та¬кие, как Вудро Вильсон, секретарь Белого Дома Кордель Хулм, министр финан¬сов Эндрью Меллон, судьи, сенаторы, дипломаты. В семействе Бахшянов, аме¬риканизированных еще до начала 1-й Мировой войны, слово Армения было святыней. Они сохранили связь с родственниками в Константинополе и Смир¬не, помогали беженцам... Понятно, что выросший в активной и влиятельной среде родных Арам не мог оставаться в стороне от общественной жизни. Еще в школе он участвовал в телевизионной дискуссии на тему политики, где впервые встретился с пред¬ставителями государства, в частности - будущим вице-президентом США Хубертом Хэмфри. Избрав профессию публициста, в середине 60-х Арам Бахшян, тогда уже сотрудник "Ю. С. ньюс энд уорлд рипортс", опубликовал первые статьи в об¬ласти политики, истории, искусства и стал работать при Конгрессе США. Тог¬да же наш соотечественник уяснил для себя: - Политика - как театр. Если ты вступил в нее, сыграл первую роль и добил¬ся успеха, значит дела немедленно пойдут в гору... Он общался с республиканцами из Палаты общин. У одного из них - Бил¬ли Брока, ставшего впоследствии министром труда, завоевал репутацию безуко¬ризненного спитчмейкера. Популярность Бахшяна росла, чему во многом содействовало знакомство с влиятельными армянами Америки. В их числе был Джордж Мардикян - друг Гувера и Эйзенхауэра. Впрочем, к чести нашего героя, стоит отметить, что он редко пользовался преимуществами подобных отношений. К примеру, никогда не посещал ресто¬ран Мардикяна "Омар Хайям" во Фриско, даже когда они стали по-настояще¬му близкими друзьями. Зато переписывался с ним долгие годы. Слава Бахшяна, как замечательного подготовителя речей росла от собрания к собранию. К не¬му обращались сенаторы и, разумеется, достойно оплачивали. Работая с Доулом, известным поклонником и покровителем армян, Бахшян стал чаще общаться с соотечественниками и все острее ощущал боль от утерянных кор¬ней. Поэтому, наверное, каждая неожиданная встреча с армянином перерастала в дружбу. Как в детстве, когда первого в своей жизни соплеменника, помимо семьи, он встретил в восьмом классе. Нового ученика звали Кеворкян, и подростки стали неразлучны. Как-то он обратился к дантисту и оказалось, что тот - Абрамян. Они стали приятелями. В другой раз Арам заметил на террасе ресторана в Джорджтауне человека, который с интересом наблюдал сцену ловли огромного кар¬па. Это был внук Анастаса Микояна, Владимир. Они подружились. Таким же образом в жизнь нашего героя вошел Айк Кафафян, кото¬рый променял занятие по созданию новых видов оружия на изобретение средств коммуникации для инвалидов. К тому же он оказался неплохим саксо¬фонистом и замечательным собеседником. Даже первый соперник Бахшяна был армянином: - Я только-только начал свою ограниченную деятельность - составление ре¬чи для Никсона, как в один прекрасный день в моем офисе появился... Кен Хачикян... При желании, мы уже могли бы в Исполнительном кры¬ле здания Конгресса устроить наше маленькое гетто. Он не знает армянского, и этот факт вызывает у многих в спюрке недоволь¬ство и желание умалить его национальное сознание. Но Бахшян не считает зна¬ние языка главным критерием патриотизма: - Меня кидает в дрожь армянская церковная литургия... и хотя я не пони¬маю слов, я чувствую их живучесть... и то, что тысячелетиями многие поколе¬ния становились жертвой во имя жизни этой песни... Когда я сижу за столом с другими армянами, то хлеб и вино приобретают другой вкус... Я такой армя¬нин, каким может быть только настоящий американец...

«Я – армянин». Ереван 2000.