Егиазарян Борис
Егиазарян Борис
Егиазарян Борис художник
http://www.sau.com.ua/xydozhniki_egiazaryan.htm
БОРИС ЕГИАЗАРЯН родился в 1956 году в Апаране, Армения.Учился живописи в Ереванском художественном училище, затем в Художественном институте им. Мухиной Санкт-Петербург, а в 1986 году окончил Киевскую художественную академию.С 1986 года Борис Егиазарян участвует в выставках в Армении, Украине и за рубежом. Работы Б.Егиазаряна находятся в музеях частных коллекциях по всему миру.
ОСНОВНЫЕ ВЫСТАВКИ
1997 Персональная выставка в галереи "Лада". Киев, Украина
1996 Персональная выставка в музее Ерванда Комара. Ереван, Армения Международный Арт-фестиваль. Украинский дом, Киев, Украина Персональная выставка в "Галерее 36". Киев, Украина
1995 Персональная выставка в галерее "Ирэна". Киев, Украина
Персональная выставка в "Арт-галерее". Филадельфия, США Винницкий государственный музей. Винница, Украина
1994 "Графический мир", Музей русского искусства. Киев, Украина Арт-ярмарка. Киев, Украина
1993 Групповая выставка, Армянский культурный центр. Салоники, Греция Персональная выставка в музее Ерванда Кочара. Ереван, Армения "IMAGINE", Музей русского искусства. Киев, Украина
1992 Групповая выставка. Мюнхен, Германия
Групповая выставка в галерее "Ойкумена". Киев, Украина
Иду на Бессарабку и покупаю гранат. Самый большой, красивый, теплый. Так это делает Борис. Когда ему становится тоскливо. Когда небо "слишком низ-ко над горизонтом". Из-за чего сбежал в свое время из Питера, но держится у нас. Держись, нам без тебя плохо.
Боря -- безусловная радость. Заходишь где-ни-будь в центре в галерею - россыпью драгоценных камней Егиазарян. Поверхность его картин напоми-нает старинную эмаль. Пятна, вкрапления чистей-шего, прозрачнейшего цвета - как в Эчмиадзинских евангелиах.
Боря работ не жалеет: отлает в галереи, на выстав-ки, просто "повисеть", дарит, продает. Благо их мно-го. Иной годами мурыжит, Борис пишет страстно, по-рывисто - кистью, мастихином, рукой.
Пятна, потоки, потеки краски - создается чудес-ная, пульсирующая среда. Кляксы, в которых можно увидеть такое! Тотальный Роршах. Сверху - линия. Легко, вдохновенно, будто играя.
"В поте пишущий, в поте пашущий, Нам знакомо иное рвение..."
Поверх красочного месива контур - только один из возможных вариантов бытия. Суть не в нем - в ка-кой-то сказочной вибрации, терпкости цвета. Она не-уничтожима. Терпкость, шероховатость граната, скал. Розовых скал Армении.
Суть не н нем? Но нет же, нет. Какой из Бориса абстракционист? Он - фантазер, придумщик. Придумщик историй трогательных и важных: об изобретателе колеса и его жене, рождении художника, полете анге-лов над городом, красной рыбе, слушающей концерт.
Безумно живописен, мог бы остаться там, в облач-ках вечного цвета. Но он, кажется, сознательно спус-кается вниз к людям. К пониманию, к сюжету. Рас-сказывает нехитрые истории у костра. Рисунок почти детский, эфемерный. Боря расчерчивает цветными клеточками накатанный, серый асфальт - и такие "Велосипеды детства" запускает!
Клеточки - будто в классики играют. В те самые "классики", когда прыгать надо на одной ножке, ко-гда играть надо. Такое впечатление, что он не всегда знает, чем все это закончится. В картину - как в омут истории, как там у Окуджавы - в "даль романа". Апостол детскости Клее с юнговской неотвратимо-стью вышел на дыхание архаики, знаки-архетипы. У Бори выплескивается древняя душа Айастана. прямо визуальные символы каких-то глубинных структур сознания, подсознания? В четкости ли ученой классификации дело? Боря, слава Богу, не историк, не философ - только художник.
Рисунок почти детский, эфемерный. Может это происходит сейчас, а может и было давно. И мы толь-ко видим проступающие следы давно минувших собы-тий. Так, на древ-нехристианской плите в Аштараке Борис увидел ко-гда-то почти игрушечный кон-тур - и рисует его завороженный теперь везде и всегда. Душу ри-сует, что плоть преходящая. Ведь всегда будет и Любовь", и "Музыка", и "Ти-хая беседа", и да-же "Долгождан-ное путешествие". Символы одни и те же: мать, ре-бенок, отец, гра-нат, ковчег, рыба, птица - но, поди, попробуй, нари-суй! Мотивы повторяются: концерт, благословение рождения, полет над городом - но совсем не надое-дает. Как не надоедает пить воду. Чист, открыт, бес-хитростен - этому не научишься. В Борисе будто оживает древняя кровь иконописца и миниатюриста пишущего, дышащего канонично. Но каноны ведь придумал не он, не его учитель, и не учитель учителя. Борис - совсем не игривый постмодернист, игра-ющий смыслами и культурами. Погружен в одну. свою. Но она такая бесконечная!
Красной рыбой погружен в толщу бесконечного синего, терпким гранатом в прозрачную бирюзу миниатюр, бирюзу южного неба.
Недаром его так достает наше, серое. Борис долго крутит в руках маленькие, аккумули-ровавшие солнце гранаты. Потом, сгорбившись, за-крывшись, что-то рисует на маленьких листиках - как огонь раздувает. Собственный огонь, "разогрева-ется". Вот-вот потечет краска - и серая действитель-ность исчезнет.
