Ханзадян Серо Николаевич

Ханзадян Серо Николаевич

http://worldarmeniancongress.com/ru/peoples/issue.php?Action=Full&NewsID=352

ХАНЗАДЯН Серо Николаевич (р. 1915 г.) родился в Горисе (Армения). Выдающийся армянский писатель послевоенного периода, творчество которого посвящено изображению простого человека воина, крестьянина, созидателя, Герой социалистического труда. Окончил педтехникум, работал сельским учителем. Участник Великой Отечественной войны. Роман "Люди нашего полка" посвящен защитникам Ленинграда. Тяжелому периоду послевоенного возрождения посвящена "Земля". Красочно и правдиво изображены исторические персонажи в романах "Мхитар Спарапет", "Царица Армении", Большой интерес представляют его рассказы, новеллы и мемуары "Книга о былом", "Три года и 291 день". Творчество писателя было удостоено Государственной премии. В работах большого мастера удачно и на высоком художественном уровне переплетаются образы героев Великой Отечественной войны и предводителей армянского национального освободительного движения XVIII века. Красной нитью в творчестве писателя проходит идея сплочения народа, раскрывается его борьба за независимость своей родины. Воин-писатель, прошедший "с боями не меньше пя- тидесяти-шестидесяти тысяч километров, и все пеший", и в мирное время остался верен великим идеалам, чело- веческой честности и порядочности. С. Ханзадян подлинный классик армянской лите- ратуры, продолжатель ее гуманистических традиций.

http://greatarmenian.narod.ru/1kh.htmttp://greatarmenian.narod.ru/1kh.htm

===================

http://www.armenianhouse.org/khanzadyan/khanzadyan-ru.html

СЕРО ХАНЗАДЯН

Род. 1915

Ханзадян Сepo Николаевич — крупнейший армянский романист — родился 20 ноября (3 декабря) 1915 года в семье землепашца, на "крыше Армении", в Горисе в суровых горах Зангезура, где каждый клочок плодородной почвы отвоевывался лишь в тяжелой схватке с камнем и зноем.

Окончив в 1933 году педагогический техникум, юноша преподавал в школе и одновременно вел дневники, открывшие дорогу литературному творчеству. Еще до войны увидели свет его первые рассказы. Их породила и вскормила земля Зангезура, их темой стала трудовая жизнь ее обитателей.

Сepo Ханзадян — участник Великой Отечественной войны 1941-1945гг. Был награжден 4 орденами...

Биография Повести

Шесть Ночей

Из сборника повестей и рассказов. Перевод с армянского Регины Кафриелянц. Издательство “Известия”, Москва, 1986 г. Рассказы

Снежный хлеб

Из сборника рассказов армянских авторов “Альпийская фиалка”. Перевод с армянского М. Мазманян. Издательство “Айастан”, Ереван, 1975г. См. также:

Biography of Sero Khanzadyan

» Проза » Поэзия » Публицистика » История » Религия » Для маленьких » Мифология » Литературное Кафе » Геноцид армян » Арцах (Карабах)

Design & Content © Anna & Karen Vrtanesyan, unless otherwise

Sero Khanzadyan

Biography

Sero Khanzadyan, born November 20 (December 3) 1915 to the family of a ploughman at the ‘Roof of Armenia,’ town of Goris, located in the rough mountains of Zangezur, where every bit of fertile ground is taken in a battle against solid rocks and burning sun.

Little Sero’s parents used to tell him “You will learn the value of the land once you grow up.” Many times he had noticed how people, returning from work in the field, would keep the pieces of ground stuck to their clothes and shake it off on a naked rock in front of their houses. “The land is the dearest thing that we have. Without the land there is no nation,” – would be the words said by the characters of his novels.

Upon his graduation from pedagogical college the young man worked as a schoolteacher. He started a diary, which later on led him to the career in literature. Some of his first works were published before the WWII. They were “brought up” and inspired by the land of Zangezur and working days of its people. They were also inspired by a dream of a brighter future. In “The Last Tears” (1940) Meghrab has spent all his life to bring the water up on a mountain to irrigate dry land. “I will not leave my native land!” – is his immovable reply; and thanks to the help of other people in the village the dream comes true. This attachment to one’s land serves as a foundation upon which the author has created all his work. A leitmotiv of it is the old song of an Armenian ploughman – ‘Horovel.’ One can ‘hear’ it in “The Land,” historical novel “Mkhitar Sparapet,” “Kadjaran,” and other books by Khanzadyan. In “Thirsty – Give me Water,” ‘Horovel’ is a hymn to the strong will of a peasant, stubbornly following the plough despite the pain and thirst.

In his work the writer with great respect and honor describes the ancient customs of his people and thousands of years old constructions – some of the most valued monuments of the past. However, with all the respect to the past he does not idealize it. It is not on the dead, but on a live, soil that his heroes want to live and Meghrab’s dream comes true. Both ‘The Land’ and ‘Horovel’ are integral parts of life and development for Khanzadyan.

At the age of 18 Sero Khanzadyan voluntarily joined the Red Army and participated in the World War Two rising to the rank of the Commander of a mortar company. His personal combat experience and ability to derive general conclusions helped him to create “The Battle Diary” (“Three Years: 291 Days”). The novel, written in 1972, was one of the most prominent works in the Soviet military fiction literature at the time. The kind-hearted characters of Khanzadyan’s stories are relentless in their struggle against an armed enemy, as they fight to protect their families, their land, and their country. At the same time they do not confuse the German nation to consist all of enemies, but distinguish among those carrying out massacres and those of the deceived, desperate and suffering mass of people. Reading the “Diary” one would feel that the war was a personal war for the author. For him it was not just a war for the Soviet Union, but also for the existence of the Armenian nation.

“Unrealized death – is death, but the realized death – is the eternity!” This ancient Armenian saying, runs as the primary theme in Khanzadyan’s work, as his heroes, Armenians, fight shoulder to shoulder to Russians, Ukrainians and other nationalities to protect their motherland. He often recalls the long history of strong Armenian and Russian relations that have evolved over the centuries. Later on he would use this idea in his “Mkhitar Sparapet” and other works. Khanzadyan in one of his interviews mentioned that the work on a story about Mkhitar Sparapet and David Bek, the great defenders of the Armenian nation of the early 18th century, had begun while he was still at the war. In “Sparapet,” as elsewhere, the idea of the strong friendship between the Armenian and Russian people is in the center of the story.

Besides the war, Sero Khanzadyan writes about, as has already been mentioned, Armenian history and specifically one of its darkest pages, the Armenian Genocide of 1915. One of his best novels “Six nights” is about that. The philosophical idea of the story is the precedence of the humanity over the evil, as the story’s two main characters save a newborn baby, although at the cost of the life of one of them. As he dies, Asour, the young man who has saved the baby, says: “It’s not the child that must no die, but the one who has caused the horrific massacres and antagonized common, kind people against each other. The murder of the children is the evil, despite of his nationality!”

Sero Khanzadyan has created a great legacy of literature work inspired with ideas of internationalism, strong ties with the folk culture and tradition. In his works he defends the ideals of humanism and love to one’s motherland. His ideas of kindness and peace are fully realized and therefore are in eternity.

by Alec Gevorkyan (RostovtsiAlik) based upon J. Petrovsky and introduction to S. Khanzadyan’s “Mkhitar Sparapet”

Acknowledgements:

Source: J. Petrovsky and introduction to S. Khanzadyan’s “Mkhitar Sparapet” Provided by: Alec Gevorkyan (RostovtsiAlik) See also:

Сepo Ханзадян родился 20 ноября(3 декабря)1915 года в семье землепашца, на «Крыше Армении», в Горисе в суровых горах Зангезура, где каждый клочок плодородной почвы отвоевывался лишь в тяжелой схватке с камнем и зноем.

«Вырастешь — узнаешь цену земли», — говорили родители маленькому Серо. Да он и сам не раз замечал, как крестьяне не вытряхивали одежду сразу после пахоты, а уносили все крохи земли с собой, чтобы оживить голую скалу перед своим домом. «Самое дорогое, что у нас есть, — это земля. Без земли нет народа», — скажут впоследствии герои произведений писателя.

Окончив в 1933 году педагогический техникум, юноша преподавал в школе и одновременно вел дневники, открывшие дорогу литературному творчеству. Еще до войны увидели свет его первые рассказы. Их породила и вскормила земля Зангезура, их темой стала трудовая жизнь ее обитателей. Однако самоотверженный труд был не только следствием жестокой нужды, его вдохновляла высокая мечта о будущем. Так, в рассказе «Последние слезы» бедняк Меграб всю жизнь трудился для того, чтобы поднять воду на вершину горы и оросить иссохшую землю. «Я не оторвусь от родных мест!» — упорно повторял он, и ныне благодаря общим усилиям всех односельчан его заветные надежды сбылись, мир как будто родился заново.

Рассказ «Последние слезы» (1940 г.) оказался программным для творчества Ханзадяна. Органическая связь писателя с землей стала фундаментом всего его творчества. Лейтмотивом его произведений, даже написанных о далеких от Армении краях, отныне становится «Оровел» — старинная народная песня армянского пахаря. Она слышна и во многих рассказах, и в романе «Земля», и в историческом повествовании «Мхитар спарапет», и в особенности в повести «Жажду — дайте воды», написанной в середине 60-х.

В этом произведении «Оровел» выполняет структурообразующую функцию, становится духовным стержнем произведения и обретает символический смысл. Напоминая о муках непосильного физического труда, она вместе с тем воспевает железную волю крестьянина-труженика, неуклонно продолжающего сквозь жажду и боль идти за плугом.

Начало и конец повести резко контрастны. Первые страницы ее с удивительной точностью и экспрессией передают ощущение невыносимой тяжести и зноя. От него изнемогают и люди, и буйволы, и пчелы, и змеи. Как бык, свалившийся в борозду от жажды и усталости, вопиет растрескавшаяся земля, усыпанная скелетами давно погибших животных... Однако постепенно тональность меняется: с помощью современных технических средств вверх от реки прокладывается туннель, по которому пойдет вода, движимая насосами. Она оросит выжженные поля, принесет радость полной жизни и людям, и животным, и растениям. Торжеством человеческого разума и воли завершается повесть, и по-новому звучит в конце ее старинный «Оровел». Теперь уже не боль и печаль — главная тема, а чувство гордости за содеянное.

Писатель глубоко чтит древние обычаи, с благоговением описывает он тысячелетние сельские жилища, представляющие собой ценнейшие памятники старины, рассказывает о сотворенных словно бы самим небом храмах. Однако при всем уважении к прошлому он далек от его идеализации. Не на мертвой, а на живой земле всегда хотели жить его герои, и мечта Меграба смогла полностью осуществиться лишь в современном мире. «Земля», «Оровел» для Ханзадяна понятия емкие, исторически развивающиеся.

Повесть «Жажду — дайте воды» имеет современное звучание, но мы склонны рассматривать ее в контексте довоенного творчества писателя. На наш взгляд, его произведения, посвященные Великой Отечественной войне, трудно полностью осознать без этого эпического, хотя и небольшого по размерам полотна. Мужество героев Ханзадяна на войне объясняется тем, что им было что защищать: горячо любимую землю, в которую и они сами, и их предки вложили столько труда.

В статье Сурена Агабабяна, опубликованной в «Дружбе народов» двадцать лет назад, справедливо говорилось об огромном значении образа сеятеля в творчестве Ханзадяна. Переходя к анализу его книг о войне, хотелось бы повторить и расширить эту мысль: герои военных произведений Ханзадяна — тоже сеятели, труженики по природе своей. Всегда — защитники мирного труда, и никогда — захватчики. И в этом их нравственная сила.

До сих пор жива в сердце нашего народа боль тяжелых потерь, понесенных им во время Отечественной войны. Мучительная память о погибших героях живет и во многих произведениях Ханзадяна. В «Жажду — дайте воды» упоминается о десятках жителей армянского села, никогда не вернувшихся к родному порогу, в трагическом рассказе «Угольки надежды» повествуется о старой женщине, уже много лет ждущей пропавшего без вести сына. Все ночи напролет она бодрствует, не гасит свет в своей комнате. Не спит, не дает спать домашним... «Он жив... Нет мне смерти, пока не увижу Баграта...» — твердит она... Той же теме посвящен и рассказ «Дым очага».

Серо Ханзадян почти всю войну провел на передовой, прошел путь от наводчика до командира минометной роты. Личный военный опыт, способность к широким обобщениям помогли ему в 1972 году создать «Фронтовой дневник» («Три года 291 день») — одно из наиболее значительных произведений в советской военной прозе.

Основанный на записях писателя 1941-1945 гг., «Дневник» привлекает читателя прежде всего своей искренностью. Безыскусные записи автора дневника, бывшего школьного учителя, добровольно ушедшего на фронт, когда ему еще не было 18 лет, с удивительной естественностью воспроизводят психологию поколения, на плечи которого обрушилась главная тяжесть войны и которое сумело под огнем, в крови и лишениях сохранить нравственную чистоту и верность своим убеждениям. Юный герой Ханзадяна, мужающий в ходе войны, глубоко родствен молодым лейтенантам Ю. Бондарева и Г. Бакланова, бойцам студенческого батальона в романе «Человек и оружие» О. Гончара, персонажам произведений писателей-фронтовиков, чьи имена лишь сравнительно недавно стали широко известными, — В. Кондратьева, А. Генатуллина и других.

Формально «Фронтовой дневник» может быть отнесен к документальной прозе, но в действительности это художественное произведение. В то же время ни центральные идеи, ни композиционные принципы произведения не лежат на поверхности. Отметим также, что герой-рассказчик далеко не идентичен автору, хотя биографически и близок ему.

Еще в 1950 году писатель опубликовал роман «Люди нашего полка», некоторые из мотивов которого близки «Фронтовому дневнику». Однако, на наш взгляд, второе обращение Ханзадяна к военной теме оказалось несравненно более удачным, В чем же секрет этого большого успеха? По-видимому, он кроется в необычайно органичном для писателя выборе дневниковой формы, в объединяющем все произведение образе героя-рассказчика. Создав доверительную атмосферу романа-исповеди, Ханзадян сумел найти верный путь к сердцу читателя.

Разумеется, дело не только в форме повествования. Главное в этом произведении — не описание военных действий, подвигов и фронтового быта, но стремление раскрыть, личные судьбы героев в свете важнейших проблем современности. «Три года 291 день» несет на себе отпечаток авторской духовной зрелости. Видимо, писателю необходимо было, чтобы накопленный им богатейший материал еще раз «отстоялся», стал основой тех глубоких обобщений, к которым он пришел почти через тридцать лет после окончания войны.

Однако при этом «Фронтовой дневник» — произведение вполне реалистическое. Война предстает в нем не с парадной стороны, а в своем кровавом и мучительном обличье, как гибель тысяч и тысяч прекрасных людей, как тяжкая повседневная работа. «Трудно вспомнить тысячи смертей, которые носились надо мной, ревмя ревели вокруг и только чудом не скосили меня... Я прошел с боями не меньше пятидесяти-шестидесяти тысяч километров, и все пеший. Отрыл тысячи кубометров земли — траншей, окопов, землянок, блиндажей, могил... И всякий раз чудилось, что вот это я рою могилу себе», — рассказывал писатель о своем фронтовом опыте. Отвечая в мае 1985 года на вопросы, заданные писателям-фронтовикам журналом «Вопросы литературы», Ханзадян особенно подчеркнул свою нелюбовь к ложной эффектации и украшательству в военной прозе. «Сила любой литературы во все времена заключалась в ее правдивости. Ни риторика, ни неуместный пафос нам не нужны, они не только излишни — они просто вредны!» — говорил он.

Ничего не приукрашивая, Ханзадян пишет о тяжелом труде и быте солдат строительного батальона, в котором автор «Дневника» служил в первые месяцы войны, о неоправданных потерях во время атак, искусственно приуроченных к некоторым юбилейным датам, о гибели фронтовых друзей, о тяготах окопного существования. «Записи мои полны ужаса», «Записи мои в крови», «Записи мои распяты», — нередко делает пометки в своем дневнике его темпераментный и впечатлительный автор.

Однако не в этом лейтмотив произведения. Прочность убеждений героя, вступившего в ряды Коммунистической партии на фронте, неистребимый оптимизм — вот что определяет его основную тональность. Автор дневника безоглядно любит жизнь и не дает смерти взять верх над этим естественным человеческим чувством. В этом он особенно близок своему создателю, с удивительной скромностью объяснявшему причины мужества, проявленного им в годы испытаний: «Жизнь, как бы она ни складывалась, прекрасна уже сама по себе... На войне смерть не пугает не потому, что человек там по-особому храбр... Просто на войне не остается места для отчаяния». Душевным эдоровьем, человеческой прочностью веет от этих слов, так же, как и от приписки: «Записи мои согреты солнцем», сделанной юным воином к одной из глав дневника.

Его оптимизм оказывается неразлучным е верой в людей. Стремление всегда увидеть в человеке лучшие стороны, верность фронтовой дружбе характерны для него. «А что солдат без веры? Вера, доверие друг к другу, к человеку были на войне так же нужны, как патроны и хлеб. Вера под огнем обретает совершенно иное, самое реальное и одновременно мистическое значение», — отвечал Ханзадян на один из заданных ему к 40-летию Победы, вопросов. Именно на этих принципах базируются отношения автора дневника с немолодым солдатом Сахновым, его надежным другом, наставником и помощником, и с лейтенантом Иваном Филипповым. Письмо, написанное им после гибели Ивана его родителям, воображаемые беседы с погибшим другом принадлежат к лучшим страницам «Дневника». «Обессмертить души умерших друзей, чтобы не обречь себя на одиночество в жизни», — призывал Бачана Рамишвили в романе Н. Думбадзе «Закон вечности». Это мог бы сказать и герой Ханзадяна. Сидя у фронтовой могилы Филиппова и мысленно беседуя с ним, он неожиданно слышит из-под земли голос друга: «Я не мертв. Я жив и когда-нибудь, лет через пять, а может, и через тридцать, через пятьдесят лет, еще явлюсь тебе. Обязательно явлюсь...»

Вера в бессмертие павших героев — одна из составных частей исторической памяти Ханзадяна. Подобно кругам, расходящимся по воде, эта память становится все шире и шире, переходит в раздумья о прошлом родной Армении. Так, случайно услышанная его героем на фронте песня напоминает ему марш зейтунцев, смело защищавшихся в своих горах во время геноцида армян в Османской империи в 1915 году, и отсюда его мысль обращается к словам Гитлера, сказанным в 1939 году перед вторжением в Польшу: «Не надо обращать никакого внимания на общественное мнение, нужно безжалостно убивать мужчин, женщин и детей, нужно уничтожить всех славян... Кто сегодня еще говорит об истреблении армян?» Юному автору дневника довелось на фронте прочитать дьявольскую заповедь фашистского главаря, адресованную солдату третьего рейха: «Убей в себе милосердие и жалость — уничтожай все русское, советское. Будь перед тобой старик или женщина, маленькая девочка или мальчик — убей их!» «Скажите, капитан, как назвать человека, призывающего к убийству детей?» — спросил он полкового переводчика. «На ваш вопрос ответит история», — промолвил собеседник. «Да, но у истории короткая память, — сказал я, не умея заглушить боль горьких воспоминаний», — записывает автор дневника. Он помнит и услышанный им пророческий ответ: «Зато у нас она долгая».

Вера в Человека, присущая герою «Дневника», помогает ему обрести в суровых фронтовых условиях прочную дружбу и товарищество. Этой же человечностью, верой в силу духа и добра окрашена его любовь к медсестре Шуре Ивановой. Они встретились в глубине России, на берегу Балхаша, где стройбат, в котором служил герой, трудился на медеплавильном заводе. Его вскоре отправили на передовую, а следом за любимым добровольно ушла на фронт и Шура. Так рука об руку пройдут они по израненной русской земле до старой государственной границы и вместе перейдут ее. Шура вынесет его с поля боя после того, как он попадет под гусеницу немецкого танка, и со слезами будет молить: «Потерпи, не умирай!» Ее беззаветная преданность будет согревать ему душу на протяжении всей войны, поможет нравственно выстоять.

С удивительной теплотой описывает Ханзадян их любовь, поднимающуюся, как своевольный цветок из черной земли, смешанной с пеплом и кровью. Героя «Дневника» отличают нравственная чистота и житейская неопытность; до встречи с Шурой он не только никогда не целовал девичьих губ, но даже не решался дотронуться до руки нравившейся ему девушки из родного села. В его образе писатель стремится создать портрет не отдельного человека, а целого поколения. И это ему удается: именно такими и были те, чьи молодые, неискушенные сердца не дрогнули при встрече со смертельной опасностью.

Поначалу кажется, что Шура любит своего избранника больше, чем он ее. Он бывает с нею груб на словах и сам признается, что боится «сталкивать свою черствость с ее нежностью». Однако эта резкость выражения душевных порывов оказывается лишь следствием юношеского нравственного максимализма. Постепенно характер их отношений меняется, чувство героя к Шуре все более крепнет и постепенно безраздельно овладевает им. «Только бы с ней ничего не случилось!» — все чаще мысленно повторяет он. И наконец наступает час, когда он признается себе: «До чего же я люблю ее!» Любовь созданных для счастья и друг для друга людей оканчивается трагически. Шура попала в руки врагов, и фашисты заживо сожгли ее. «Помните, люди, фашисты заживо сожгли сестру милосердия!» — напишет на могиле Шуры обнаруживший ее обгорелый труп Сахнов. «Нет меня. Что мне осталось в этом мире?» — думает автор «Дневника». Однако не все еще выжжено в его сердце. Остались священная ненависть к врагу и жажда возмездия. Вскоре ему представляется возможность утолить эту жажду. В одной из занятых немецких деревень в здании кирки герой видит толпу женщин, детей, стариков. «Не мучайте нас. Сожгите скорее», — просит кто-то. Здесь — кульминационный момент произведения. Казалось, в порыве гнева воин-мститель ни перед чем не остановится. Но... вот что думает по этому поводу герой С. Ханзадяна: «Я мог бы за то, что ваши сделали с моей Шурой, сжечь вас всех в этом храме. Но, как видите, мы не следуем вашим заповедям. Это вы сжигали, вешали, душили, убивали младенцев, терзали женщин и стариков. У нас иная цель...» Это свидетельство нравственной силы и прочности гуманистических убеждений автора дневника. Три года 291 день он сражался за победу доброты над ненавистью. За это время из юноши, ошеломленного суровостью военных испытаний и вероломством гитлеровцев, он превратился в заботливого командира, стремящегося беречь жизни подчиненных ему бойцов. «Чем меньше мы понесем потерь, тем радостнее будет победа!» — любит говорить он. Как ни стремились фашисты «расчеловечить» его своими листовками, как ни старались на собственном примере продемонстрировать «звериную сущность человеческой натуры», это им не удалось. И в этой нравственно-философской победе советского воина над фашизмом и заключается суть замысла «Фронтового дневника» Ханзадяна.

В чем же истоки этой духовной, а затем и военной победы? Вот вопрос, на который стремится ответить писатель своим дневником. Прежде всего в юном герое изначально присутствует воспитанное народными традициями высокое нравственное чувство. Отвращение к убийству лежит в самых глубинах его психики. Так, уничтожив минометным огнем переодетого в советскую форму фашистского солдата, он записывает в дневнике: «Мне стало как-то не по себе. Ведь я же убил его. Однако чего это я так размяк? Это же враг, он пришел убить меня, я не дался, сам его уложил. Все справедливо и естественно. Только мне не очень-то по нутру эдакие «естественные» поступки».

Юноша понимал, что нормальным условием человеческого существования является мир, а не взаимное уничтожение. Это отвращение к убийству сохранило ему душевную прочность. Может быть, оно и спасло его от «тысячи смертей», которые носились над ним на войне. Столкновение нравственных принципов с готовностью поддаться искушению бесчеловечностью — вот путь, который проходят многие герои советской литературы о Великой Отечественной войне. Большинство из них с честью выдержали это труднейшее испытание.

Много лет тому назад Э. Казакевич рассказывал о «движении милосердия», стихийно возникшем среди вступивших на территорию фашистской Германии советских воинов. Объяснение этого на первый взгляд парадоксального народного порыва содержится в интервью Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, данном им корреспонденту «Комсомольской правды» В. Пескову. На заданный ему вопрос: «Для многих в мире осталось загадкой: как удалось сдержать гнев и мщение, когда наши солдаты, изгнав врага со своей земли, вступили на его территорию?» — Г. К. Жуков, ответил: «Честно говоря, когда шла война, все мы, и я в том числе, были полны решимости воздать сполна фашистам за их бесчинства на нашей земле. Имели мы право на святое мщение? Конечно. Но мы сдержали свой гнев. Наши идеологические убеждения, интернациональные чувства не позволили отдаться слепой мести. Огромную роль сыграли тут воспитательная работа, проведенная коммунистами, и великодушие, свойственное нашему народу». Это великодушие и запретило герою «Дневника» страшно отомстить за убийство Шуры, подвигнуло Сахнова, чью деревню на Смоленщине сожгли оккупанты, отдавать свой паек немецким детям.

При всей своей добросердечности герои Ханзадяна далеки от «непротивления злу насилием». Они беспощадны к врагу до тех пор, пока он держит в руках оружие. Им родственны убеждения бондаревского генерала Бессонова, решительно сказавшего: «Мне ненавистно утверждение личности жестокостью, но я за насилие над злом, и в этом вижу смысл добра».

Герои Ханзадяна не воспринимают германскую нацию как единое целое и отделяют в своем сознании фашистскую верхушку от обманутой, обреченной ею на гибель и страдания народной массы. «Горе мыкают не по своей воле», — говорит о немецких женщинах и детях Сахнов. С восторженной яростью обрушивая свои мины на позиции врага, они печально обнажают головы при известии о расстреле Тельмана. «Эрнста Тельмана все любили и уважали. Только у нас в Армении в тридцатых годах несколько тысяч новорожденных мальчишек нарекли его именем: Эрнстами и даже Тельманами», — записывает в этот день автор фронтовых заметок.

Среди нравственно-философских и социальных идей, волнующих Ханзадяна, — идея интернационализма, опирающаяся на историческую память, веру в вечную дружбу армянского и русского народов. Читая «Дневник», мы ощущаем, что описанная в нем война — это глубоко личная война его автора и героя. Война не только за весь Советский Союз, но и за физическое существование армянской нации.

Летом 1942 года в полевом госпитале герой Ханзадяна узнает от одного из политработников, что Турция стягивает войска к границе Армении. У автора «Дневника» словно оборвалось сердце. «В пятнадцатом году Турция накрыла могильным камнем Западную Армению, теперь она готовится обратить в прах и Восточную», — думает он. «Гитлер и до Грозного не дойдет. Он завяз в Сталинграде. Судьба Северного Кавказа решается там», — обнадеживает его собеседник. В начале сорок третьего мучительное беспокойство героя сменяется светлой уверенностью. «Окруженные под Сталинградом немецкие войска частью уничтожены, частью взяты в плен... Армения будет жить! Сталинград спас Армению...» — пишет он в тесной землянке, на берегу Волхова.

«Три года 291 день» — это, по сути дела, попытка осмыслить историю войны, показав ее через восприятие молодого советского офицера. Во «Фронтовом дневнике» особо подчеркнуты многие кульминационные пункты великой многолетней битвы. Ключом к осознанию причин победы нашего оружия является здесь образ центрального героя, представляющего собой человека новой социальной формации, движимого глубокими коммунистическими убеждениями. Произведение Ханзадяна — своего рода художественная иллюстрация к словам Маршала Советского Союза Г. К. Жукова: «В результате влияния советского образа жизни, огромной воспитательной роли партии в нашей стране сформировался человек, глубоко сознающий личную ответственность за судьбу социалистической Родины».

Однако вернемся к интернациональной теме «Дневника». В нем приводятся слова из послания армянского народа сражающимся на различных фронтах воинам-армянам: «Помните, сыны наши, всюду, на любом участке фронта, воюя против фашизма, вы воюете за Армению, за ее свободу и независимость. Помните вечные для нашего народа слова: «Неосознанная смерть — это смерть, осознанная смерть — бессмертие!» Герой читает это послание на Волховском фронте, готовясь к прорыву блокады Ленинграда. А весной герой «Дневника» выловит из реки труп своего земляка Серожа, с которым он два года тому назад уезжал из военкомата на сборный пункт... Армянина, павшего в боях за Ленинград.

Немало других примеров скрепленной кровью дружбы армянского и русского народов встретим мы в «Дневнике». Мысли его героя обращаются к истории русско-армянских отношений. Он вспоминает о героях минувших столетий, видевших будущее Армении в дружбе с Россией, в частности, об одном из вождей национально-освободительного движения армян в начале 18 века — Давид-Беке. Через 15 лет после войны Ханзадян напишет роман «Мхитар спарапет», в котором прозвучат слова Давид-Бека: «Армяне! Россия — звезда нашей надежды! Держитесь крепко за русских!» Герой этого исторического повествования — армянский полководец Мхитар, с воодушевлением приветствовавший послов Петра Первого в Армении. В своей борьбе с персидскими и турецкими захватчиками оп в значительной степени опирался на поддержку России. Как говорил писатель в интервью, данном им в 1984 году для «Литературной газеты», «роман о Давид-Беке и Мхитаре спарапете, которые считали русскую ориентацию своего народа самой мудрой и спасительной политикой, был задуман еще на фронте».

Юный фронтовой летописец находил духовную опору в истории, культуре, литературе Армении. В «Дневник» органично вплетены его упоминания о писателях родной земли. Так, он рассказывает о том, как чудом обнаружил в госпитальной библиотеке «Страну Наири» Чаренца в русском переводе. «Чаренц тоже на фронте. Он тоже воюет с фашизмом», — говорит он библиотекарше, восторженно отозвавшейся о книге.

Во «Фронтовом дневнике» слышна поступь «Каравана» великого армянского поэта Аветика Исаакяна; герой и под огнем вспоминает скорбные строки Варужана; «Вардананк» Демирчяна вдохновляет его на борьбу; голубые дали Армении встают перед его глазами под мелодию стихов Шираза; сердце чуть не разрывается от волнения при получении письма от Наири Зарьяна. Героя Ханзадяна отличает сочетание образованности и духовной культуры с прочной привязанностью к земле, к народным истокам. «Наша земля нам дороже всего на свете... без земли-то нет народа», — записывает он в дневнике под Новгородом. Его сердце переполнено каким-то удивительным благоговением перед волховской землей, перед ее жителями и защитниками. Юный воин никогда не забывает о том, что его деды «были пастухами, землепашцами, пели оровелы».

Эти слова возвращают нас к тому, с чего мы начинали краткий рассказ о творчестве Ханзадяна, — к старинному гимну армянского пахаря, к древнему, как мир, «Оровелу». Поразительно, с каким искусством вплетена эта мелодия тяжкого, но мирного сельского труда в книгу о войне! Тема земли-кормилицы звучит подспудно, в незначительных, на первый взгляд, эпизодах, в деталях. То о земле упоминает сам повествователь, то капитан Эстонского корпуса, освобождающий родные края, с нежностью разминает на ладони оттаявший в тепле рыжеватый комок земли и наслаждается его запахом... Даже описывая ожесточенные бои за Кенигсберг, автор «Дневника» как бы невзначай замечает: «Земля у нас под ногами разворочена, взрыхлена, хоть сейчас бросай в нее семена пшеницы — даст всходы!». В то же время он принципиально отказывается прикасаться к трофейным буханкам, захваченным у врага. Видимо, ему претит оскверненный хлеб, выращенный подневольным трудом угнанных в Германию советских людей и обильно политый их слезами и кровью.

С темой земли и свободного труда связан и образ Сахнова. К концу «Дневника» в нем все явственнее воплощается мотив возвращения странника к родной земле, тема «блудного сына», играющая важную роль в очень многих произведениях писателя, в частности в повести «Жажду — дайте воды». В конце войны этот человек, давно уже потерявший родной кров, нагружает трофейную повозку плугами и лемехами, лопатами и косами, чтобы с разрешения начальства отвезти их на родное пепелище. «Да, жизнь моя шалая, но деревню, где я родился, я помню», — говорит он. Возвращается он помолодевшим. Не угасшая за годы скитаний привязанность к крестьянскому труду, зов земли и потребность продолжить свой род приводят к нравственному перерождению бывшего вора Сахнова. Оказывается, он не только землероб со святым отношением к хлебу (вспомним, как он был потрясен, увидев сожженные фашистами под Ленинградом запасы зерна), но и мастер на все руки — штукатур и повар, портной и пекарь. «Любое ремесло — это тебе всегда кусок хлеба», — поучает он своего друга. Кстати сказать, во «Фронтовом дневнике» возникает интересная параллель между этими двумя героями — немолодым и юным. Любовь к земле и уважение к любому труду объединяет и роднит их. И еще одно — главное: оба слышат «голос крови», призывающий их не щадить собственной жизни в битве за Родину.

В 1955 году писатель опубликовал роман «Земля», герой которого — демобилизованный офицер-артиллерист возвращается с войны на Родину и становится председателем колхоза. Под его руководством крестьяне поднимают воду к заброшенным пустошам плоскогорья и спасают от разорения свое село, пришедшее в упадок. Позднее тема фронтовика, вернувшегося к родному очагу, воплощается в персонажах повести «Жажду — дайте воды». Герои Ханзадяна, которые вели войну во имя жизни и на фронте мечтали о мирном труде и счастье на родной земле, теперь осуществляют свои чаяния.

Однако воспоминания о прошлом никогда не угасают в их сознании, равно как и в памяти их создателя. «Великая Отечественная вошла в мою жизнь. Война никогда не кончается в памяти ее участников. Я, видимо, до конца своей жизни буду писать о войне. Спустя годы вновь возвращаюсь к своей книге «Три года 291 день», думаю продолжить ее», — отвечал Ханэадян на анкету «Вопросов литературы». В «Литературной газете» он писал о мотивах, побудивших его принять это решение: «Святая формула: «Никто не забыт, и ничто не забыто» есть не только проявление долга перед павшими, но и действенное беспокойство за будущее страны, а теперь, как мы понимаем, и всей планеты. И я уверен, к военной теме будут обращаться новые и новые поколения, ставя перед собой благородную цель — борьбу за мир».

Есть еще одна проблема, мимо которой не мог пройти в своем творчестве писатель-гражданин, писатель-гуманист С. Ханзадян. Это геноцид армян в Османской империи в 1915 году, валивший кровью страницы истории Армении. Ее народ не в силах забыть преступную попытку уничтожить целую нацию, результатом которой стала гибель почти двух миллионов мирных жителей. «Решено полностью уничтожить всех проживающих в Турции армян. Не обращайте внимания ни на возраст, ни на пол, ни на угрызения совести», — приказывал Талеат, один из главарей «Иттихада», партии фашистского толка, захватившей в те времена власть в Османской империи. Это было самое крупное в новейшей истории человечества преступление, открывшее дорогу еще более страшному геноциду, осуществленному гитлеровцами.

Память армянского народа об этих черных днях воплотилась в одной из лучших повестей Ханзадяна «Шесть ночей». Всего лишь шесть суток пробираются ее два героя к русской границе по горным тропинкам Западной Армении, но эта неполная неделя оказалась для них насыщенной такими драматическими событиями и переживаниями, которых хватило бы на долгие годы. Один из них, Срапион, после пережитого и увиденного разуверился в людях. Он духовно сломлен. Другой, Асур, еще хранит в себе черты человечности. Конфликт между этими двумя людьми, а точнее — между двумя типами мировосприятия и является философской основой повести. Автор показывает неизбежность нравственного выбора, встающего перед человеком при встрече с торжествующим злом.

...Пробираясь в горах, герои повести неожиданно слышат плач .ребенка. Приблизившись, они видят мертвую армянскую женщину, обнимающую живого младенца. Асур поднимает его и несет на руках. Теперь плач ребенка подвергает их особой опасности. «Умрет ведь! Говорю, умрет! Глупый ты человек! Не видишь разве, что весь мир в тартарары летит!.» — кричит Срапион, но Асур не поддается его уговорам бросить беспомощное дитя на произвол судьбы.

Вот он — выбор! Выбор между добром и злом, между мертвящим эгоизмом и подлинной любовью к жизни, символом которой становится ни о чем не ведающий, заливающийся плачем ребенок. Кульминация повести наступает тогда, когда беглецы встречаются с сидящим у костра старым пастухом-турком. Возле него две молодые женщины, одна из них — кормящая мать. «Дай ему грудь! Ребенок умирает!» — кричит старый пастух. Преодолевая брезгливое чувство, женщина кормит «гяура». Насытившись, ребенок улыбается, и неожиданно молодая женщина всхлипывает и прижимает его к себе... На мгновение устанавливается доверие и мир между людьми...

Эта потрясающая сцена дает глубоко интернациональное звучание всей повести. «Умереть должен не ребенок, а тот, кто посеял чудовищную рознь между простыми, добрыми по своей природе людьми. Виновен убийца детей, принадлежащий к любой нации!» — вот справедливый вывод, к которому приходит Асур.

Асур погибнет от турецкой пули, уже достигнув заветного родного берега Аракса, за которым нет войны. Он передаст ребенка Срапиону, который впоследствии принесет его матери погибшего. Герой умрет победителем, спасая воплощенные в ребенке жизнь и добро в схватке с людской злобой и жестокостью.

В этой повести, так же как во «Фронтовом дневнике», как во всем творчестве писателя, отстаиваются высокие идеалы гуманизма. Любовь к Родине и матери-земле, социально осознанный интернационализм определяют содержание произведений большого армянского советского писателя Серо Ханзадяна. Глубоки народные корни его творчества.

Ю. Петровский

См. также:

Biography of Sero Khanzadyan

=========================================

Ханзадян Серо Николаевич [р. 20.11(3.12).1915, г. Горис, ныне Арманской ССР], армянский советский писатель. В 1934 окончил педагогический техникум в Горисе, работал сельским учителем. Участник Великой Отечественной войны 1941—45. В 1950 опубликовал первый роман «Люди нашего полка» (рус. пер. 1956), посвященный защитникам Ленинграда. Роман «Земля» (книги 1—2, 1954—55, рус. пер. книги 1—2, 1956—57) — о жизни тружеников деревни в послевоенное время; исторический роман «Мхитар Спарапет» (1961, рус. пер. 1971) повествует об освободительной войне в Армении 18 в. Тема романа «Каджаран» (1965, рус. пер. 1974) — формирование рабочего класса в Армении. Автор романов «Рассвет над Севаном» (1974), «Заговорите, горы Армении» (1976), сборников новелл «Красные лилии» (1958), «Потерянные тропы» (1964), «После дождя» (1969), художественных мемуаров «Книга о былом» (1966), «Три года и 291 день» (1972). Награжден 4 орденами.

  Соч.: в рус. пер. — Жажду — дайте воды. Повести. фронтовой дневник, М., 1974.
  Лит.: История армянской советской литературы, М., 1966; Агабабян С., Художественная задача и ее решение, «Дружба народов», 1966, № 2.
БСЭ

===============

В 1950–1960-е ведущим жанром становится поэзия. Произведения С.Капутикян, Сармена, Ов.Шираза, А.Сагияна, Р.Ованесяна, В.Давтяна, П.Севака, М.Маркарян, Р.Давояна исполнены гражданственности и лирической проникновенности. Поэма П.Севака Несмолкающая колокольня (1959), лирико-эпическое произведение о геноциде армянского народа – одно из заметных явлений этого периода. Севак внедрил новые формы стиха (безрифменный стих), показал сложный внутренний мир современного человека. Прозаики 1960–1970-х активно разрабатывали историческую тематику – С.Ханзадян, О.Гукасян, З.Дарьян, С.Айвазян; ставили проблемы национальной жизни: города, деревни – Ахавни, А.Саинян, Н.Зарьян, А.Степанян, Б.Овсепян, Р.Кочар, В.Хечумян, Г.Матевосян, З.Халапян, Х.Рачян. В 1970-е рассказ получает новые жанровые разработки (лирическая миниатюра, психологический рассказ) в творчестве Р.Овсепяна, А.Айвазяна, М.Галшояна, В.Петросяна и др. Поэзия продолжает национальные художественные традиции (Г.Сарухан, Ов.Григорян), осваивает модернистские принципы, пространство мировой литературы (Д.Ованес, А.Арутюнян, Э.Эдоян). Зулумян Бурастан Армянская литература // Энциклопедия Кругосвет // http://www.krugosvet.ru/articles/118/1011802/1011802a4.htm

Ханзадя́н Серо Николаевич (р. 1915), армянский писатель, Герой Социалистического Труда (1984). Роман «Люди нашего полка» (1950) посвящен защитникам Ленинграда; роман «Земля» (кн. 1—2, 1954—55) о послевоенной деревне; публицистическая книга «Сказание о родном крае» (кн. 1—2, 1980—81); исторические романы «Мхитар Спарапет» (1961), «Царица Армении» (1978); рассказы, мемуары.

http://enc.mail.ru/article/?1900130738

Документальные фильмы

. Серо Ханзадян 1974г., ЕСХДФ,. 20мин. (554м), ч/б. Авт.сцен. Г.Айрян, реж. Дж.Жамгарян, опер.: Г.Егиазарян, Г.(Ю.)Косенко.

Фильм-портрет современного армянского писателя, автора исторических романов.

Почетные граждане Еревана

1985 Серо Ханзадян

   писатель, герой социалистического труда