Амаданци Мартирос Бабаджан
| Амаданци Мартирос Бабаджан | |
| Другие имена: | Бабаджан Масех, Бабаджан Мартирос Амадан |
| Краткая информация: Торговец фарфором, меценат | |
Биография
Амаданци Мартирос (он же Бабаджан), сын Масеха Бабаджана, - калькуттский армянин, выходец из Персии, торговец фарфором.
30.5.1794 г. составил завещание, согласно которому после его смерти все доходы с его двухэтажного дома в Калькутте перечислялись городу Нор-Нахичевану. Эти деньги, в дальнейшем, помогли ускорить благоустройство города. В частности — замощение центра, 1-й и 2-й Соборных улиц, которое производилось, надо полагать, одновременно с Ростовом (начало в Ростове - 1844 г.), первых нахичеванских бульваров.
Дело о наследстве
21 сентября 1861 года в Верховном суде Западной Бенгалии, заседавшем в крепости Вильям, собравшаяся публика ждала окончательный вердикт по спорному наследственному делу индийского армянина М. Бабаджана, завещавшего в пользу далёкой донской Нахичевани своё немалое состояние, в том числе здание, занимающее целый квартал в торговом центре Калькутты.
На оглашение решения явился сам Чарльз Свинтон Хагг, представляя британскую колониальную администрацию и городское управление города. Как ответчик по делу он крайне агрессивно на протяжении нескольких месяцев судебного разбирательства настраивал горожан и власти на недопустимость уступки в этом деле. Шесть десятилетий городское управление, по праву распоряжаясь наследственной массой, добивалось значительного его приумножения.
Истцовую сторону представлял Михаил Налбандян, известный армянский публицист, инициатор всего дела о наследстве. В самом начале слушаний, стеснённый в средствах, он взял в помощники местного стряпчего-армянина, оказавшегося неумехой. Отчаявшись и пользуясь им только в качестве переводчика, он попытался лично перелопатить бухгалтерию и отчётность за все годы, но сдался, осознав неподъёмность работы. К тому же к финалу неспешной судебной волокиты его доконала невыносимая жара и непривычная особенность влажного климата. Пробудилась застарелая лёгочная проблема. Когда суд оглашал решение, он, стоя в зале, задыхался и кашлял кровью. По реакции публики ещё до перевода Михаил понял, что его миссия оборачивается успехом, но для радости сил уже недоставало. Его трясла лихорадка.
Публично огласив решение, судья пригласил стороны в свой кабинет и здесь подробно растолковал Хаггу и Налбандяну, что в силу незыблемости основ британского права воля завещателя, если она ясно выражена, признается священной и потому находится под защитой британской короны. Решением суда управление и общество города Нахичевани-на-Дону объявляются истинными наследниками по завещанию индийского купца Мартироса Амаданци Бабаджана и имеют право получить половину всех доходов по завещанию за все годы, начиная с 1797 года (смерти завещателя) по 1861 год, а далее такую же долю все последующие годы. Судья отметил восхитительную и заботливую предусмотрительность завещателя, с которой он оговорил и защитил интересы нахичеванцев, обеспечив их на десятилетия, если не века вперёд. Использование недвижимости по завещанию он передал городскому управлению Калькутты, с тем, чтобы за половинную долю вознаграждения в результате разумного хозяйствования имущество не только не умалялось, но и приумножалось.
10 июля 1862 года на въезде в город (теперь это Театральная площадь), собрались все нахичеванцы. Сюда же устремились и ростовчане.
Триумфальная встреча, первые общие объяснения, восторг толп, проводивших героя до порога отцовского дома, заняли весь день. Затем всю ночь шли друзья и самые близкие знакомые. Каждому хотелось первым выведать подробности и оказаться в числе посвящённых о составе и объёме явившегося наследства. Город стремительно обрастал слухами, самыми невероятными и нелепыми. Толпы народа у дома Налбандянов наблюдали разгрузку прибывающих подвод с тюками и ящиками. Ждали прибытия носорога. Отец Михаила, старый нахичеванский кузнец Лазарь, был горд от счастья видеть потерянного было сына в зените общего почитания. Ему не давали проходу, выспрашивали подробности. Поздним вечером Михаилу вместе с городским головой Карпом Гайрабетовым пришлось выйти к народу и объясняться. То, что носорог временно оставлен в московском зоопарке, толпу удовлетворило. Но всех болезненно интриговал иной доставленный груз, весь его объём, поимённый состав.
14 июля было намечено общее городское собрание с полным отчётом о путешествии.
Но в ночь с 13 на 14 июля ещё более ошеломляющая новость подняла на ноги весь Нахичевань: в город прибыла команда жандармских офицеров. По указу Сенатской следственной комиссии, созданной по высочайшему повелению, Налбандян был арестован.Утром усиленная охрана вывела Михаила из дома и на глазах толпы усадила в специальный жандармский экипаж. Офицер, руководивший арестом, объявил, что Налбандян как особо злостный государственный преступник по доставлении в столицу будет до суда заключен в Петропавловскую крепость. Ошеломленные нахичеванцы пытались узнать хоть что-то от отца, но тот, выйдя на порог своего дома вслед за сыном, которого увели в наручниках, был не в состоянии говорить вразумительное. Старик лишился рассудка…
Уже после смерти Налбандяна по требованию именитых граждан Нахичевани обстоятельства, связанные с завещанием и его растратой, стали предметом особого расследования. Три года над этим делом бился крупнейший в России следователь по экономическим преступлениям, генерал, действительный тайный советник Михаил Катакази. Но в итоге дело пришлось замять за отсутствием главного фигуранта, его отчётов и объяснений. Город успокоился на том, что в итоге худо-бедно нашлись-таки облигации займа Итальянской республики, которые Налбандян приобрёл на часть полученных в Индии денежных средств, явно в поддержку гарибальдийцев. Этих облигаций и процентов с них хватило на строительство в центре Ростова здания гостиницы, которая поныне называется «Московская», доход с которой все последующие годы шёл на благоустройство Нахичевани.
Остальные суммы – а это, по подсчетам Катакази, около половины – исчезли. Из записных книжек Налбандяна, дошедших до наших дней, видно, что в Париже он получал прибывающие из Индии дополнительные суммы и закупал на них сотнями золотые франки в монетах, но их судьба осталась не разъясненной.
Только через пятьдесят лет уже другое поколение нахичеванцев вновь решило обратиться к своим индийским капиталам и отрядило в Калькутту представителя – доктора биологии О. Бедельяна.
И на этот раз повторился судебный процесс в той же крепости Вильям, и было постановлено новое решение о выплатах накопившихся сумм. По возвращении Бедельяна город получил наконец-то полную ясность по всем наследствам индийских армян за более чем вековой период.
Все последующие годы, вплоть до советских, деньги исправно поступали на особый счёт в Руско-Азиатском банке Ростова и тратились на нужды Нахичевани по особой росписи.
Библиография
- Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани-на-Дону. Том 1.
- Наследство из Калькутты: завещание Масеха Бабаджана
- ИНДИЙСКОЕ НАСЛЕДСТВО
