Григорян В. Р. "История армянских колоний Украины и Польши"/Глава IV

ГЛАВА IV

КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ В КОЛОНИЯХ

Армянские переселенцы, обосновавшиеся в Каменце, Язловце, Могилеве и других городах Подолии, имели возможность развивать свою национальную культуру. Они бережно хранили и передавали из поколения в поколение привезенные из родной страны реликвии, украшения, рукоделия и особенно рукописные книги. Родная литература играла определенную роль в сохранении национального облика армян на чужбине. Даже тогда, когда родной язык уже был забыт, армянские письмена не были забыты, и подольские армяне продолжали писать армянскими буквами, но на других языках—половецком (кыпчакском) и польском.

Часть армянских рукописных книг, довезенных до Подолии или созданных там, была уничтожена или бесследно утеряна вследствие стихийных бедствий и войн. В 1602 г. в Каменце от пожара сгорело много армянских древностей, в том числе, вероятно, и рукописных книг. В 1820 г. во время своего пребывания в Каменце М. Бжишкян узнал, что в местном армянском суде были «книги 500-летней давности», которые, по его мнению, «кажется, сгорели при пожаре и уничтожились... поскольку весь город превратился в пепел»1. Через 70 лет после этого пожара, в 1672 г., город был осажден турками. При пушечном обстреле, в числе других сооружений, превратились в руины армянские церкви св. Степаноса и св. Богородицы2, а за 59 лет до этого, в 1613 г. татары подожгли церковь св. Креста3. Церковь Григора Лусаворича (Просветителя) сгорела от пожара. В церквах хранились рукописи, которые, естественно, погибали вместе с ними. Захват Подолии турками и их 27-летнее владычество (до 1699 г.) были тяжким ударом для подольских армян. Многие из них покинули страну, унеся с собой также рукописные книги. И в этом случае потери были неизбежны.

1 Бжишкян, стр. 159. 2 Е. Сецинский, Исторические сведения..., стр. 82. 3 Алишан, Каменец, стр. 72.

В Научно-исследовательском институте древних рукописей им. К. Кекелидзе АН Грузинской ССР хранится армянская рукопись под номером 287, которая содержит интересные сведения о рукописных книгах, оставшихся в Подолии. Это список книг, которые собрал М. Бжишкян, путешествуя по городам Польши и России. Рядом с описанием рукописи М. Бжишкян поместил сведения о том, при каких обстоятельствах была приобретена та или иная книга. Например: «Неполный Служебник» и рядом, в скобках, примечание М. Бжишкяна—извлечена из развалин Званца, «Псалтырь, пергамент»—найдена в руинах часовни св. Степаноса в Каменце и т. д.4

До нас дошло больше ста армянских рукописей, переписанных в Подолии, которые ныне хранятся в Ереване, Ленинграде, Киеве, Львове, Вене, Венеции, Новой Джульфе (Иран), Лондоне, Антилиасе (Ливан), Герле (Румыния), Париже и Иерусалиме. Эти рукописи представляют армянские колонии подольских городов: Каменец-Подольский, Язловец, Могилев-Подольский, частично также Жванец и Рашков.

Главным центром армянской рукописной культуры в Подолии был Каменец. Сравнительно малочисленны рукописи из Язловца, Жванца и Рашкова. От Могилева-Подольского сохранилось около 30 рукописных книг более позднего времени.

Дошедшие до нас рукописи, созданные в подольских центрах рукописной культуры, дают возможность составить представление о творивших в этих местах авторах и переписчиках, а также об интересах читателей. Около 50 армянских писцов в Каменце, Язловце и других местах переписывали истории, стихи и летописи, книги канонов, судебники, словари, евангелия, псалтыри, молитвенники и пр. Вот имена некоторых из этих переписчиков: Минас, Оксент, Голубко, Нерсес Саркаваг, Вардерес Леаци (Польский), Акоб Дпир, Аствацатур Дпир, Саак Саркавак, Иоан Дпир, Григор, Хачко, Церик Дпир, Нерсес Дпрапет, Никол Дпир и др. Сохранились две рукописи, переписчиком которых был подросток из Каменца-Подольского по имени Исаак. В памятной записи одной из этих рукописей (сборник, переписанный в 1640 г.) юный Исаак написал: «Переписана рукою неискусного подростка Исаака, сына Григора. Ныне смиренно прошу вас, отцы и господа мои, и всех, кто прочтет эту книгу, не винить меня за ошибки и некрасочность письма. Но неудивительно, ибо написал я подростком, а именно — одиннадцати лет от роду, без четырех месяцев...»5 Учителем этого одиннадцатилетнего писца был Торос, имя которого Исаак упоминает в той же памятной записи.

4 Наше внимание на рукопись № 287 обратил сотрудник Матенадарана им. Маштоца С. Лалафарян и предоставил в наше распоряжение ее копию, за что приносим ему глубокую благодарность.

Каменецкие писцы были настолько знамениты, что армяне, проживавшие в других городах, иногда посылали в Каменец заказы на переписку книг. Например, Четьи минеи 1579 г. Хачерес из Каменца, сын тер Оксента, переписал по заказу жительницы города Яссы госпожи Кюлистан, которая подарила эту рукопись армянской церкви св. Богородицы города Ботошани6.

Армянские дпиры (писцы), получившие образование в подольских центрах рукописной культуры и достигшие мастерства в искусстве письма, продолжали заниматься этим благородным делом и за пределами Подолии. Нам известны, например, имена писцов Аристакеса и Мурада, которые переехали из Язловца и продолжали свою работу, первый—в Силистре (Болгария)7, второй—в Серате (Румыния)8. Иногда, уезжая, писцы брали с собой начатую книгу и заканчивали ее на новом месте. Так, например, переписывание Служебника 1655 г. было начато в Язловце, а закончено в Сучаве (Румыния)9.

Рукописи, созданные в многолюдных армянских центрах Подолии, трудно отличить от тех, которые написаны в других местах. Писцы строго придерживались традиций и не отклонялись от признанных форм. Форма письма, украшения, рисунки по своему стилю не отличались от письма и миниатюр рукописей, выполненных на родине или в других колониях. Как правило, в памятной записи упоминались место и дата создания рукописи, имена писца, иллюстратора, заказчика и получателя. Писцы упоминали также имена армянского католикоса и польского короля. В памятной записи книги канонов, написанной в Каменце в 1636 г., читаем: «Написана в стране поляков, в городе Каменце, под покровительством св. Богородицы и св. Николая Чудотворца, при армянском католикосе Филиппе и при польском короле Владиславе»10. Иногда упоминается имя армянского судьи данного города: «И при судье армянского суда Григарше».

5 К. Н. Юзбашян, Каталог армянских рукописей Ленинграда (в рукописи, на арм. яз.). 6 Эта рукопись некогда хранилась в армянской церкви города Станислава. Одну из ее памятных записей опубликовал Гр. Ютуджян в стамбульской армянской газете «Бюзандион» (1912, № 4825), потом ее описание опубликовал Н. Акинян (см. его «Каталог армянских рукописей из Львова и Станислава», стр. 55). Ныне рукопись хранится в историческом музее во Львове. 7 Алишан, Каменец, стр. 197. 8 Бабкен сопрестольный католикос, указ. соч., стр. 802. 9 Алишан, Каменец, стр. 191—192. 10 Матенадаран им. Маштоца, рук. № 3706, стр. 228 б.

Среди подольских армян значительное число составляли армяне, говорившие по-кыпчакски (по-половецки). Армянские авторы не могли не учесть запросов своих братьев, не владевших родным языком, поэтому приступили к переводу на половецкий ряда необходимых книг. До нас дошла рукописная книга, написанная в Каменце-Подольском в 1575 г., в которую писец Хачерес включил также половецкий перевод предисловия и десяти глав «Судебника» Мхитара Гоша, «Судебника польских армян»12. В этой рукописи помещен также перевод произведения «История и поучения Хикара Премудрого»13.

Из-за армян, говоривших по-кыпчакски, начиная с 70-х гг. XVI в. в судебных актах города Каменца преобладает армяно-кыпчакский язык, который вместе с современным караимским, кумыкским и другими языками принадлежат к кыпчакско-огузской подгруппе тюркских языков14.

Половцы, которых соседи всегда называли разными именами15, являлись основным ядром большой тюркской племенной группы, в XI в. перекочевавшей из Средней Азии в Европу. Этот скотоводческий народ занимал огромную территорию как на Востоке, так и на Западе (причерноморские степи, а впоследствии также Крым и часть Балканского полуострова).

Половцы включили в свой состав проживавшие на этих территориях огузские племена узов и печенегов. Начиная с 1061 г. они постоянно совершали набеги на Русь. В свою очередь русские организовывали ответные походы против половцев, один из которых—поход 1185 г. под предводительством Игоря Святославича— воспет в замечательном произведении древнерусской литературы— поэме «Слово о полку Игореве».

11 К. Юзбашян, указ. соч. 12 Эту рукопись обнаружил вардапет Бардугемеос во Львове, в 1879 г., ныне она хранится в библиотеке венских мхитаристов, под № 468 (см. А. Ташьян, Каталог армянских рукописей библиотеки мхитаристов в Вене, стр. 943— 945). 13 J. Deny, E. Tryjarski, „Histoire du sage Hikar" dans la version armeno-kiptchak, „Rocznik orientalistyczny", 1964, t. XXVII, z. 2. 14 Большая Советская Энциклопедия, 2-е изд., т. 24, стр. 169. 15 Мусульманские авторы называют их кыпчаками, византийские и затем западноевропейские источники—куманами , венгры называют их также палочами, поляки и чехи — половцами, немцы — флавенами и т. д. (см. А. Пономарев, Куман-половцы, «Вестник древней истории», 1940, № 3—4, стр. 366). Русские называют их половцами, армяне — татарами, кыпчаками.

Русские дружины нанесли половцам сокрушительные удары при походах 1103—1120 гг. В XIII в. половцы выступали против вторгшихся в Причерноморье татаро-монгольских орд уже в союзе с русскими. Под давлением монголов половцы были вынуждены уйти на запад, часть их обосновалась в Венгрии, остальные удалились в Египет и слились с основным населением этих стран.

Половцы не имели своей письменности, поэтому изучение их языка возможно лишь благодаря материалам, записанным представителями других народов своими письменами на половецком языке. Важнейшими из них являются: «Турецко-арабский словарь», составленный в Египте в 1245 г. и изданный в 1894 г. голландским ученым М. Т. Хоутсма; отрывок из «Половецко-русского словаря», опубликованный М. А. Оболенским в 1850 г.; найденный в личной библиотеке Петрарки сборник под названием «Codex Cumanicus», записанный латинскими буквами католическими миссионерами в 1303 г., являющийся крупнейшим памятником половецкого языка и содержащий половецкие фольклорные материалы, молитвы, отрывки из Hового завета и, что важнее всего, «Латино-персидско-куманский словарь». Известны также другие памятники половецкого языка: словари, книги, по грамматике, например, словарь, составленный Абу-Хайаном в 1313 г., грамматика неизвестного автора первой половины XV в. и т. д.

Но для более позднего времени единственными первоисточниками были и остаются материалы, созданные армянами армянскими буквами; чрезвычайно ценными являются также акты армянского суда Каменца.

С половины XVII в. в судебных актах армяно-кыпчакский язык постепенно уступает свое место польскому, и если вначале, записывая акты по-польски, пользовались армянским алфавитом, то теперь писали латинскими буквами. Акты, составленные на польском в 1572—1575 гг., как правило, начинаются по-армянски и лишь основной текст записан по-польски.

Несмотря на коренное различие фонетических систем польского и армянского языков, армянский алфавит довольно точно транслитерировал польский язык и читатель, знающий польский, к тому же имея под рукой словарь древнепольского языка, сможет перевести текст и дать его польскую транслитерацию. В качестве примера приводим один из этих актов, его польскую транслитерацию и перевод на русский язык:

„Przed sądem niniejszym stanąwszy oblicznie Griger, ktury jest szafarem Endrysa Fukulpetra, kupca i mieszczanina Kra-

„Пред настоящим судом лично предстал Григор, который является управляющим краковского купца и

«Բրէտ սոնտէմ նինէշիմ սդանուվշի օպիլչնէ Կրիկէր, քդուրիյ եսդ շաֆարէմ Ենւորիսայ ֆուկուլպետրա , քուբցա ի մեշչանինայ Քրաքօվսքեկոյ

[стр. 241]

ի ու չինիլ արեսդ ուբրաւայ նա տօպրախ Հարպիթայ Քոսդովիցայ ի Հօլուպայ Աքսենդովիցայ»16։

kowskiego i uczynit arest uprawa na dobrach Harbita Kosdowicza i Holuba Aksentowicza".

гражданина Ендриса Фукулпетра и наложил запрет на имущество Харбита Костовича и Голуба Аксентовича".

Следует отметить, что польский язык различных документов и судебных актов выдает непольское происхождение их авторов. По этому поводу обратимся к мнению польского ученого В. Лозиньского: «Их польский язык,—пишет он,—и частный, и официальный, странно подкрашен Востоком—своей образностью, торжественностью, преувеличениями всегда свидетельствует о восточном воображении автора. Вступительные формулировки писем, адреса, конечные комплименты читаются так, словно вынуты живьем из персидских и арабских текстов. Даже латынь вынуждена закутаться в складки чалмы и клубиться фантастическим облаком кадил»17.

Армяно-польские тексты, сохранившиеся в актовых книгах каменецкого армянского суда, представляют определенную ценность для исторической грамматики польского языка, и их публикация, несомненно, весьма заинтересует польских лингвистов и даст возможность иметь более ясное представление о языке подольских армян и о том, как они пользовались польским языком18.

В подольских центрах армянской рукописной культуры были переписаны «Искусство грамматики» Дионисия Фракийского, «Введение к «Категории» Аристотеля» Порфирия, «Об истолковании» Аристотеля, «Воззрение Аристотеля» Давида Харкаци, «Определения философии армянского философа V—VI вв. Давида Непобедимого, «Книга о сущем», «Толкование определений философии» Аракела Сюнеци, труды средневековых армянских авторов Мовсеса Хоренаци, Ованнеса Ерзынкаци, Григора Татеваци, Самуэла Анеци, Нерсеса Шнорали, Григора Пахлавуни, Костандина Бардзрбердци, Вардапета Ванакана и др.

16 ЦГИА Укр. ССР, ф. 39, оп. 1, ед. хр. 8, стр. 25 б. 17 W. Łoziński, Patrycyat i mieszczaństwo lwowskie, str. 277—278. 18 В 1962 г. на научной сессии Матенадарана, посвященной 1600-летию со дня рождения Месропа Маштоца, в соавторстве с польским студентом Ереванского университета Анджеем Писовичем (ныне доктором, лектором армянского языка Ягеллонского университета в Кракове) нами был прочитан доклад о польских документах, написанных на армянской алфавитной основе, обстоятельствах их создания и о том, насколько удачно армянский алфавит передавал звуки польского языка. Этот доклад был опубликован в 1964 г. (см. В. Григорян, А. Писович, Польские документы на армянской алфавитной основе, стр. 225—236). Об этих документах нами опубликована статья в издававшейся в Вильнюсе польской газете «Красное знамя» (см. W. Grigorian, Dokumenty о wiekowej przyjaźni, „Czerwony Sztandar", Wilnius, 9 lutego, 1977).

Созданные в Каменце исторические труды являются важным первоисточником по социально-экономической и политической истории не только армянских колоний, но также Украины, Польши, Молдавии и Румынии. Особую ценность представляет «Каменецкая летопись», которая включает несколько хроник 1430— 1652 гг. Авторами являются каменецкий протоиерей Ованнес (ум. в 1610 г.), его сын тер Григор и внуки, священники Оксент и Акоп. Начиная с 1624 г. около трех десятков лет хронику составляли неизвестные авторы на армяно-кыпчакском, а затем армянском языках20. В «Каменецкой летописи» особенно интересна хроника, составленная тер Оксентом, из которой можно почерпнуть много сведений о польско-турецкой войне, в частности, о битвах при Цецоре (1620) и Хотине (1621). Все это изложено не просто очевидцем, но и участником событий.

Более подробное описание хотинской битвы дал другой каменецкий армянин, историк Иоаннес, в труде «История Хотинской войны». В 18 главах своей книги Иоаннес обстоятельно излагает историю битвы от начала до поражения турецких войск. В последней главе повествуется об убийстве султана Османа II в 1662 г. В предисловии книги автор пишет о том, что историю Хотинской войны он изложил по настоятельному требованию отца своего—тер Акопа и что среди использованных им работ была также армяно-кыпчакская хроника Оксента Каменецкого. По мнению А. Анасяна, Иоаннес использовал и другие, пока нам неизвестные источники. Часть книги он написал на основании своих личных наблюдений и полученных достоверных данных. Эта книга написана в 1627 г., т. е. через 6 лет после сражения под Хотином21, и является ценным источником для воссоздания правдивой картины этого важного исторического события.

Одним из самых видных ученых, вышедших из среды каменецких армян, был автор словарей, философ и хронист Степанос Рошка, богатое литературное наследие которого давно привлекло внимание исследователей. С. Рошка родился в 1670 г. в Каменце, образование получил в Риме, где в 1700 г. имел встречу с видным деятелем армянского освободительного движения Исраэлом Ори и его соратником вардапетом Минасом. По просьбе Исраэла Ори С. Рошка перевел с армянского на латинский письмо армянских меликов, адресованное римскому папе22. Вернувшись из Рима, доктор философии и богословия С. Рошка занимал в Польше высокие духовные посты—был деканом церквей Подолии и Покутия23. Одновременно он занимался плодотворной научной деятельностью. Тридцать три года Рошка работал над своим ценнейшим трудом— армяно-латинским и латино-армянским словарем, используя множество первоисточников. В его словаре «встречаются слова,— пишет М. Джанашян,—которых нет даже в «Новом словаре армянского языка»24. Перу Рошки принадлежат также работы «Введение к философии Аристотеля», «Школьное богословие» (2 тома), «Биографии армянских епископов Польши», «Армянский Требник» и «Грамматика армянского языка». Особую ценность представляет его «Хроника»25, которую он написал, используя труды армянских и иностранных авторов и архивные материалы. В этой интересной и ценной работе С. Рошка стремился представить общую историю церкви от начала до своего времени. Каждому году он посвятил полстраницы, где называет римского папу, римского императора (впоследствии—византийского императора), персидских и армянских царей, армянского католикоса. Затем он пишет о знаменательных исторических событиях, происшедших в данном году. Некоторые места он пропустил, намереваясь дополнить их впоследствии, но это удалось ему частично. Самыми ценными являются те части «Хроники», которые посвящены армянам, обосновавшимся в городах Польши и Украины. В этих разделах можно найти много интересных материалов как о церковной, так и о светской жизни.

19 Матенадаран им. Маштоца, рук. №№ 1689,1718, 3965, 7050 и др. 20 Рукописи «Каменецкой летописи» хранятся в библиотеке венских мхитаристов и в Парижской национальной библиотеке. Часть их опубликована Г. Алишаном (см. Летопись армян Польши и Молдавии, «Базмавэп», 1895, стр. 524— 534). В 1896 г. Г. Алишан переиздал «Летописи» в своем сборнике «Каменец», вместе с армяно-половецкими материалами. 21 Иоаннес Каменецкий, История Хотинской войны, стр. 20. 22 С. Рошка, Хроника, стр. 190. 23 S. Barącz, Żywoty sławnich Ormian w Polsce, str. 281—282. 24 Mecpoп Джанашян, Словарь Степаноса Рошки (на арм. яз.), «Базмавэп», Венеция, 1955, стр. 255. 25 До недавнего времени было распространено мнение, что С. Рошка является также автором армяно-польского и польско-армянского словарей ( S. Ваrącz. Żywoty sławnych Ormian w Polsce, стр. 283, см. также статью «Степанос Рошка» в «Базмавэпе», 1885, стр. 947), однако из работ польских востоковедов Я. Рейхмана, Э. Трыярского, К. Рошки явствует, что армяно-польский словарь был составлен намного позднее, в XIX в., и автором его является Мошоро, использовавший как основу для своей работы армяно-латинский словарь С. Рошки (J. Reychman, Е. Tryjarski, Z leksykografii Ormian polskich XVII i XVIII w., „Przegląd Orientalistyczny", Warszawa, 1962, No. 4, str. 476; K. Roszko, Ormiane Polscy jak autorzy słowników ormiańskich, „Przegląd Orientalistyczny", 1962, No. 4, str. 481).

В армянских колониях Подолии, имевших богатые традиции рукописной культуры, должное внимание уделялось хранению уставов и полученных от верховных властей грамот, а при необходимости и переводу их на армянский язык. До нас дошло несколько таких ценных документов, как например, грамота Ю. Любомирского, выданная армянам в 1751 г. и переведенная тогда же на армянский; состоящий из 31 статьи устав «братства удальцов» армянской колонии города Язловца, составленный в 1646 г. Во всех колониях хранились метрические книги, журналы регистрации бракосочетания и смерти.

С большой аккуратностью составлялись также судебные акты. Писцы-секретари суда в протоколах подробно записывали суть дела, решение суда, показания истцов, ответчиков и свидетелей, приговор суда. Они всегда отмечали число, день недели, имена присутствовавших судей и т. д.

Потребность в книгах в армянских колониях Польши, в конце концов, заставила задуматься о наиболее совершенном способе размножения книг, о типографии. Типография, основанная в 1616 г. во Львове Ованнесом Карматанянцем, была первой армянской типографией на территории нашей страны. Она была призвана удовлетворять потребности армян не только Галичины, но также соседних областей и в первую очередь Подолии. Известны три книги, изданные этой типографией. Впоследствии возникла необходимость в создании новой типографии, было задумано даже перевезти во Львов типографию Воскана Ереванци, а король Ян Собеский, разрабатывая план восстановления армянского государства в тылу своего врага—Турции, предусматривал основать также армянскую типографию. Через своего представителя—королевского секретаря Симеона Петросовича, отправившегося в 1696 г. из Польши в Эчмиадзин, Ян Собеский сообщал католикосу, что готов на свои средства основать армянскую типографию и распространять среди армян духовную литературу на армянском языке. Типографию предполагалось открыть в городе Мариамполе. Но эти планы остались неосуществленными из-за внезапной смерти короля, наступившей через несколько недель после отъезда С. Петросовича.

26 Единственный рукописный экземпляр «Хроники» С. Рошки хранится в библиотеке венских мхитаристов. В 1895 г. эту рукопись описал А. Ташьян в своем «Каталоге» (стр. 679—681). В 1896 г. Г. Алишан опубликовал те части «Хроники», которые относятся к польским армянам (см. «Каменец», стр. 131 — 146), а все материалы, относящиеся к армянам вообще, опубликовал один из ученых мхитаристов Вены А. Воскян в 1964 г. (см. Хроника или церковная летопись Степаноса Рошки). В рецензии по поводу опубликования «Хроники» Рошки Я. Р. Дашкевич сделал ряд критических замечаний в адрес автора публикации (см. Yar. Dachkévytch „Chronique ou annales ecclésiastiques" de Stepanos Rośka, „Revue des études Arméniennes", t. III, Paris, 1966, p. 471— 477). А. Воскян счел необходимым выступить с некоторыми необходимыми разъяснениями и дополнениями (см. А. Воскян, Еще раз о Степаносе Рошке (на арм. яз.), «Андэс амсорья», 1967, октябрь-ноябрь, стр. 477—480). В 1972 г. Я. Р. Дашкевич вновь обратился к «Хронике» С. Рошки (см. Yar. Dachkévytch, Les historiens Arméniens en Ukraine au XVIIIe siécle, „Revue des études arméniennes", t. IX, 1972, p, 386—391).

Наши сведения об армянских школах Подолии, к сожалению, скудны. Самые ранние из них относятся к 1593 г., когда в Каменце функционировала армянская школа. Здание этой школы, расположенное недалеко от армянской больницы, сгорело во время пожара 1602 г., но через два года армяне построили для школы два новых деревянных здания, которые, по свидетельству современника, были красивыми постройками с вымощенным кирпичами полом, красивой дверью, высококачественным венецианским стеклом на окнах28.

В Язловце армянская школа была основана в 60-х гг. XVII в. выпускником львовской папской школы Аствацатуром Нерсесовичем. В ней учились свыше 60 учеников-армян29.

Когда в 1664 г. во Львове была открыта армянская католическая школа, то многие подольские армяне отправили своих детей туда учиться (кстати, в этой школе преподавание армянского языка и грамматики было на высоком уровне). Французский миссионер А.-М. Пиду отмечает, что это вызвало недовольство у львовских армян: «А львовские армяне начали роптать,—пишет он,—что вот, вся школа состоит только из молодежи из Каменца и Язловца, а из Львова, якобы, не принимают»30. Известно, что учащиеся старших классов этой школы в 1686 г. основали школьный театр, где ставили пьесы на армянском языке, в том числе трагедии «Мученичество святой Рипсимэ», «Смерть Цезаря», «Загадки Соломона», «Смерть Ирода»31. С этих представлений начинается история нового армянского театра.

27 Я. Р. Дашкевич, Армянское книгопечатание на Украине в XVII веке, «Историко-филологический журнал» АН Арм. ССР, 1963, № 4, стр. 128. 28 Бжишкян, стр. 156. 29 А. М. Pidou, указ. соч., стр. 108 30 Там же. стр. 111. 31 Там же, стр. 113, В городской библиотеке в Венеции сохранился текст трагедии «Мученичество святой Рипсимэ» и список исполнителей (см. «Базмавэп», 1884, стр. 329—336, 1885, стр. 33—38, 118—123. 211—217, 1886, стр. 35—43). Из списка (стр. 329) видно, что половину участников составляли юноши, приехавшие из Подолии.

Армянская школа имелась также в Бережанах. Известно, что в 1724 г. ее возглавлял Ян Оганович32.

Польский музыковед 3. Косцюв считает, что музыкальная жизнь польских армян имела два этапа развития. Первый охватывает период с древнейших времен до насильственного обращения армян в католичество (3. Косцюв ставит определенные даты—с 1344 г., со времен грамоты, приписываемой Казимиру Великому, до 1690 г.), второй—с 1691 г. до наших дней. В течение первого этапа музыка польских армян развивалась согласно чисто армянским традициям, и вплоть до XV в. у них была принята армянская система нотописи (хазы)33. Церковным песням обучали устным способом. Употреблялись следующие музыкальные инструменты: дап (вид барабана), цимбала, свирель, скрипка. Началом второго этапа 3. Косцюв считает 1691 г., когда армяне Польши в основном уже приняли унию с католической церковью и в церковные обряды вводились соответствующие изменения. В 1691 г. на церковном соборе, созванном стараниями архиепископа Вардана Унаняна, было решено, что богослужение в армянских церквах будет проводиться по-латыни, а чуть позже латынь была заменена польским языком. Священники, получившие образование в Польше, вносили в церковную музыку больше латинских и польских элементов. У тех, кто получил образование у армянских мхитаристов, преобладал национальный дух. С середины XVIII в. в церквах польских армян прекратилось армянское песнопение и богослужение и только лишь в Кутах армяне до конца пели и молились на своем родном языке34.

Есть все основания утверждать, что и в армянских колониях Подолии музыка прошла через эти два этапа развития.

Армяне, жившие в Каменце, Язловце и других местах, помнили и исполняли песни своей далекой родины, а также песни, созданные уже на новом месте. А-М. Пиду пишет, что в Каменце у армян были передвижной орган и хор35. В армянской церкви Золочева также был орган. Из грамоты Якова Собеского от 1727 г. видно, что жалованье органисту (60 флоринов в год) выплачивалось за счет Собеских, из доходов таможни36. Имеются сведения, что в могилевской армянской церкви также стоял орган. Материалы, относящиеся к духовным братствам, свидетельствуют, что обязанность содержать органиста была возложена на братства.

32 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 78. 33 Ż. Kościów. указ. соч., стр. 11—20. 34 Так же, 35 А. М. Pidou, указ. соч., стр. 71. 36 Ł. Charewiczowa, указ. соч., стр. 184.

В деле формирования и развития подольских центров армянской рукописной культуры, несомненно, большую роль играли армянские рукописи, привезенные из других мест. В их число входит Служебник, переписанный в крымском городе Сурхате в 1349 г. 15 августа 1398 г. каменецкий армянин Синан, сын Хутлубея, купил эту рукопись и подарил ее построенной им церкви св. Николая в Каменце. До 1891 г., т. е. около 500 лет, эта прекрасная рукопись находилась в Каменце. Ее письмена и орнаменты в течение столетий не поблекли и служили неиссякаемым источником мастерства для молодых армянских мастеров, увлекавшихся этим искусством.

Как во всех центрах армянской рукописной культуры, так и в Каменце и в других подольских городах работали искусные мастера-переплетчики, которые не только переплетали новые рукописи, но и реставрировали старые, как например, Евангелие XIII в., хранящееся в Вене38, Псалтырь XIV—XVBB., хранящийся в Венеции39. Техника переплета и реставрации была той же, что и в других центрах. Использовали специальным способом обработанную кожу, фанеру. В качестве форзаца иногда пользовались пергаментными листами из старых рукописей.

В подольских центрах армянской рукописной культуры на высоком уровне было также искусство оформления книг. Среди сохранившихся рукописей есть несколько роскошно иллюстрированных экземпляров, свидетельствующих о тонком вкусе и высоком мастерстве художников-миниатюристов. Судя по данным каталога А. Ташьяна, Евангелие, хранящееся в библиотеке венских мхитаристов (написано и иллюстрировано в Каменце в 1606 г.), имеет исключительно изящные орнаменты. Внимание привлекают, в частности, выполненные золотом вязи и красивые заставки40. Прекрасные миниатюры имеет пергаментное Евангелие 1618 г., созданное в Язловце, ныне хранящееся в Матенадаране им. Маштоца. Его писцом и иллюстратором был Ованнес Евдокаци. Каллиграфическое письмо Евангелия, его орнаменты, которые не повторяются, чистота и гармоничность цвета и, наконец, красивый чеканеный серебряный переплет свидетельствуют о высоком мастерстве армянских художников-писцов. В памятной записи Ованнес просит помянуть также свою сестру Мариам, которая работала над книгой, а также своего учителя, брата его матери Пала Тохатеци, «поскольку большими усилиями и кропотливым трудом обучил меня искусству писца».

37 «Ардзаганк», 1895, № 151. 38 А. Татьян, Каталог..., стр. 701. 39 Б. Саркисян, Главный каталог армянских рукописей библиотеки мхитаристов в Венеции (на арм. яз.), т. I, Венеция, 1914, стр. 225. 40 А. Татьян, Каталог..., стр. 366—367.

Известный польский искусствовед Т. Маньковский, долгие годы занимавшийся исследованием искусства польских армян, пишет, что «вначале не было никакой стилистической разницы между рукописями, иллюстрированными в Лемберге, а также в других городах юго-западной Польши, например в Каменец-Подольском, затем в Замостье, и теми, что были созданы в знаменитых монастырях». Однако он считает, что «в начале XVII в., когда армяне Польши приняли унию с католической церковью, положение вещей изменилось. Влияние западного искусства постепенно усиливалось и стало заметным даже в области миниатюры»42.

Об армянских художниках, творивших в Подолии, сведений не сохранилось. Тот факт, что в армянских церквах Каменца, Жванца, Могилева и других городов было много картин, а в некоторых церквах—фрески, свидетельствует о плодотворной деятельности художников. Часть картин, несомненно, была привезена из других мест, как, например, каменецкая икона Богоматери, но большая часть была создана на месте. Из памятной записи церкви св. Николая узнаем, что «господин Мовсес заказал для пяти ризниц на черном полотне картину на тему страстей господних». В 1603 г. судья Михно реконструировал один из куполов церкви св. Николая, который «разрисовали золотом». В 1522 г. по почину удальцов была расписана половина церкви св. Богородицы. В 1570 г. господин Тонуш построил для той же церкви дом, который был «красивой и грациозной постройкой, расписанной картинами»43.

Сведений подобного рода много, следовательно можно утверждать, что в Каменце и других городах работало много художников, о произведениях которых можно судить лишь по сообщениям источников или описаниям путешественников, так как картины не сохранились, поскольку церкви, в которых они находились, разрушены.

Мало что можно сказать также о работах ювелиров Каменца и других мест. Опять же из описаний видно, что среди драгоценных даров, преподнесенных армянским церквам Каменца, было много предметов—кадил, риз, крестов, чаш, лампад, корон, изготовленных с большим вкусом и мастерством. Короны к подаренным церкви св. Николая иконам Богоматери и Христа были сделаны из позолоченного серебра и украшены «жемчугом и драгоценными камнями».

41 Матенадаран им. Маштоца, рук. № 9655, стр. 150 а. 42 Т. Маньковский, Искусство в армянских колониях (на арм. яз.). «Андэс амсорья», 1934, стр. 128—129. 43 Бжишкян, стр. 137, 149, 150.

Среди каменецких писцов были личности, наделенные поэтическим даром, которые оставили стихотворные памятные записи. Обычно это стихотворения, обращенные к читателю, с просьбой не забывать писцов и их ближайших родственников, бережно хранить рукописи45.

Есть памятная запись, автор которой (Торос Кронавор, писец книги «Жития отцов», переписанной, в Каменце в 1617 г.), помимо подобного рода сведений, оставил также пространное и воодушевленное славословие46.

Серьезные шаги по обогащению армянской переводческой литературы были предприняты позднее, в середине XIX в., в Могилеве-Подольском47. Эта работа связана с именем Р. Узуняна.

Р. Узунян был писцом-классиком в средневековом смысле, переводчиком-ученым. Владея латинским, греческим, французским, немецким, итальянским и польским, он перевел с этих языков на армянский многие произведения, в основном писателей-классиков.

Прибыв в Могилев, он приступил к новым переводам. В 1848 г. он начал переводить «Илиаду» Гомера и благополучно довел дело до конца. Рукопись этого заслуживающего внимания перевода хранится в библиотеке венских мхитаристов48. Из краткого предисловия, приложенного к переводу («Сведения о жизни и творениях Гомера»), видно, с каким высоким чувством ответственности относился Р. Узунян к этому важному делу. Первым переводчиком «Илиады» на армянский, как известно, был Е. Товмачян (перевод был издан в Венеции, в 1843 г.). Р. Узунян был знаком с этим переводом, он сравнил его с оригиналом, остался недоволен переводом и решил перевести заново, «стараясь не искажать наш родной язык и не погрешить против законов языка оригинала...»49. Необходимо отметить, что перевод Р. Узуняна, о котором было написано еще в 1911 г. в очерке, посвященном литературной деятельности конгрегации венских мхитаристов50, остался незамеченным автором предисловия к новому переводу «Илиады» А. Аракеляном. Он отмечает всего три осуществленных в досоветский период перевода (Е. Товмачяна, изд. 1843 г., А. Багратуни, изд. 1864 и 1893 гг., А. Газикяна, изд. 1911 г.)51, между тем переводов было больше. Недавно стало известно, что «Илиада» была переведена на армянский еще в 1783 г., переводчиком был Г. Палатаци52. В хронологическом порядке работа Р. Узуняна следует за переводом Е. Товмачяна. Следовательно, работе А. Амбарцумяна (1955) предшествовало не три, а пять переводов «Илиады». К сожалению, переводы Г. Палатаци и Р. Узуняна не были в свое время опубликованы.

44 Там же, стр. 142. 45 Матенадаран им. Маштоца, рук. № 8158, стр. 338 а. 46 Там же, рук. № 9436, стр. 576 а—576 б. 47 О рукописях из Могилева-Подольского нам мало что известно. Когда-то в церкви «Непорочного зачатия» хранился Служебник, переписанный в 1781 г. Там же хранились метрические книги для регистрации рождений, бракосочетаний и смертей колонии, которые в течение 83 лет (1743—1826) составлялись на армянском языке (см. М. Шоврян, Остатки армян..., «Ардзаганк», Тифлис, 1895, № 151. 48 «Илиада» Гомера переведена на армянский язык с греческого оригинала, с сопоставлением с переводами на другие языки, т. I—XI (см. «Каталог армянских рукописей библиотеки мхитаристов в Вене», т. II, (на арм. яз.), составил А. Воскян, Вена, 1963, стр. 813).

Проживая в далеком Могилеве, Р. Узунян стремился обогатить родную литературу все новыми переводами лучших произведений мировой литературы. Он перевел «Энеиду» Виргилия, басни Эзопа (в стихах), «Генриаду» Вольтера, трагедии Лессинга и др. В Могилеве он завершил свыше двух десятков переводов. У Узуняна «есть также переводы,— пишет Н. Акинян,— отрывков из драматических произведений Мольера (частично на диалекте польских армян)»53, т. е. на языке, на котором говорили могилевские армяне. Переводы произведений Мольера на разговорный язык (хотя и отрывочные), преследовали, очевидно, практические цели. По-видимому, Р. Узунян намерен был способствовать их постановке на сцене, однако имеющиеся об этом в нашем распоряжении материалы, к сожалению, не так уж красноречивы. И тем не менее, эти переводы—явление, заслуживающее внимания, поскольку они могут способствовать дальнейшему изучению диалекта польских армян. Тем более, что других записей на разговорном языке могилевских армян не сохранилось и переводы Р. Узуняна являются единственными памятниками, оставшимися от него.

49 Там же, стр. 803. 50 Очерк литературной деятельности конгрегации венских мхитаристов (1811—1911). «Памятный литературный Сборник, посвященный 100-летию основания конгрегации мхитаристов в Вене (1811—1911)» (на арм. яз.), Вена, 1911, стр. 26. 51 Гомер, Илиада, с древнегреческого оригинала перевел А. Амбарцумян (на арм. яз.), Ереван, 1955, стр. 32. 52 Ас. Мнацаканян, Новонайденный первый перевод на армянский язык «Илиады» Гомера (на арм. яз.), «Гракан терт», Ереван, 1965, 25 сентября. 53 Очерк литературной деятельности..., стр. 26.

Р. Узунян сделал перевод из прозы Ф. Шиллера («История галльского восстания»), также оставшийся в рукописи (хранится в Вене), с польского («Беседы мертвых» Гравицкого, 1840). Он составил карманный словарь армянского языка. «Кроме этого,—пишет Н. Акинян,— [Узунян] имеет много переводов религиозной лирики итальянских, французских или польских авторов и богословских произведений... При переводе очень добросовестен, особенно при переводе классиков, когда он, для того, чтобы наиболее точно понять смысл, просматривает два-три, иногда четыре-пять переводов на разные языки... Язык без жеманства, очень правильный, плавный, изысканный»54. Н. Акинян с болью отмечает, что многочисленные труды Узуняна «по стечению обстоятельств того времени остались неопубликованными и стали украшением нашей библиотеки»55.

Прожив в Могилеве около четверти века, Р. Узунян переехал в другой подольский город Рашков. «20 мая 1853 года по старому стилю прибыл в Рашков, в качестве священника здешней церкви»56. 14 мая 1854 г. здесь, в Рашкове, он закончил перевод труда «Житие Николая Аванкинского и учение Иисуса Христа»57. 16 марта 1856 г. он уезжает в Каменец и принимает должность священника армянской церкви. Здесь в 1863 г. он и скончался58. Его богатый архив был перевезен в Вену и по сей день хранится в библиотеке армянских мхитаристов59.

Количество оставленных Р. Узуняном рукописных трудов доходит до 47, из которых 30 он создал в Могилеве. Вызывает удивление тот факт, что не имея никакой материальной заинтересованности и не надеясь увидеть свои работы опубликованными, он один за другим осуществил переводы десятков объемистых произведений, написанных на разных языках. Общее число страниц его переводов доходит до 25000. Тщательно переписав все это60, он как бы оставил их потомкам как памятник своему исключительному трудолюбию и изысканному литературному вкусу. Его стремление послужить развитию родной литературы осталось на полпути, его многочисленные переводы, отнявшие у него много лет напряженного труда, не будучи опубликованными, не дошли до читателя. Но тем не менее жизнь и деятельность этого одаренного переводчика, неутомимого труженика пера заслуживают специального исследования.

54 Там же, стр. 27—28. 55 Там же, стр. 26. 56 А. Воскян, Каталог армянских рукописей, стр. 825. 57 Там же, стр. 828—829. 58 М. Rolle, указ соч , стр. 284. 59 А. Воскян, Каталог армянских рукописей..., рук. №№ 1136—1151, 1154— 1184. 60 Очерк литературной деятельности..., стр. 26.

Армяне, обосновавшиеся в городах Подолии, уделяли большое внимание строительству зданий общественного назначения. Они заботились не только о прочности этих зданий, но и об их внешнем виде. Мало что сохранилось из построенных ими зданий, военных укреплений, церквей и колоколен, но и это немногое достаточно для того, чтобы убедиться, что армяне принесли с собой в Подолию присущий себе восточный стиль. Их сооружения отличались от построек украинцев и поляков. Такие густо населенные армянами центры, как Каменец-Подольский и Могилев-Подольский, по свидетельству авторов путевых заметок, оставляли впечатление восточных городов. Вот что пишет А. Афанасьев-Чужбинский о Могилеве-Подольском: «Могилев не похож на города, встречаемые в центральных и южных губерниях,—это чисто местное произведение, но в котором тип западных губерний отдает вместе чем-то восточным и ставит в тупик наблюдателя, незнакомого с его историей. В самом деле, в Могилеве найдете вы сходство с Каменец-Подольском, и в то же время архитектура какого-нибудь дома напомнит вам Тифлис или скорее Эривань, разумеется, издали, потому что вблизи отдаленное это сходство с Востоком не придет вам в голову»61.

До прибытия в Могилев А. Афанасьев-Чужбинский путешествовал по Востоку, побывал также в Грузии и Армении, поэтому замеченное им сходство между домами, построенными армянами в Могилеве, и домами, которые он видел в Тифлисе и в Эривани, заслуживает внимания.

Почти то же самое повторяет украинский историк К. Мельник, посетившая Могилев приблизительно четверть века спустя: «В общем Могилев чрезвычайно напоминает Каменец, и сходство это еще более увеличивает ориентальный оттенок в архитектуре— последний видимый след долговременного пребывания здесь армянских колонистов: те же старые каменные дома с необыкновенно толстыми стенами, с длинными балконами и мезонинами, с низкой оригинальной крышей. Очень высокий, нередко каменный забор, украшенный сверху острою крышею, которая почти на аршин выступает по обе стороны, так что без особых приспособлений нет возможности взобраться на него, ограждает почти все, даже загородные дома и сады. Таким образом каждое жилище совершенно изолировано и от улицы, и от соседей, представляя подобие маленькой крепости, как это можно видеть в Крыму и на Кавказе».

61 Л. Афанасьев-Чужбинский, Поездка в Южную Россию, ч. II, стр. 211.

О Студенице К. Мельник пишет, что и там армяне построили дома восточного типа, такие же, какие строят их соотечественники в Каменце, Могилеве и других местах63.

Строители-армяне старались придерживаться привычного им стиля, в то же время стремились украшать свои постройки красивыми лепками. До сих пор вызывают восхищение орнаменты портала армянского торгового дома в Каменце и ворот язловецкой крепости, выполненные армянскими мастерами.

Заслуживают внимания лепные украшения армянского родника Язловца (1613), выполненные армянским мастером по камню Абрамом. В верхней части памятника—скульптура крылатого ангела, внизу—надпись по-латыни и по-армянски. По мнению Я- Болоз-Антоневича, скульптуры этого родника напоминают смесь барокко и армянского орнамента64.

В домах язловецких армян были очень распространены лепные порталы, украшались даже рамы дверей и окон жилых домов65. В каменецком городском музее выставлены армянские надгробные плиты, надписи на которых обрамлены красивыми орнаментами. Одна из этих плит—мраморное надгробие Ованнеса Барагамяна из Канакера (ныне один из районов г. Еревана), скончавшегося в Каменце. Резные украшения надгробия вызывают восхищение у посетителей. Видно, что в этих местах работали талантливые, искусные мастера—резчики по камню, сохранившие в стиле исполнения много элементов армянского искусства.

Нельзя сказать, что все, построенное армянами в Подолии, имеет восточный стиль. Известно, что до переселения сюда армяне долго жили в Крыму или в Молдавии, следовательно, местная архитектура, а также распространеный в польских и украинских городах архитектурный стиль влияли на постройки армян. Основываясь на исследованиях румынского арменоведа Н. Йорги и на работах Т. Маньковского, 3. Обертыньский пишет, что после «строительства язловецкой армянской церкви была построена ее башня, похожая на башни, сооружаемые в Молдавии, и это дает основание думать, что архитектор был из тех краев и что здание построено было тогда, когда была волна переселения из Молдавии»66.

62 К. М[ельник], указ. соч., стр. 143. 63 Там же, стр. 83. 64 Воłoz Antoniewicz, Die Armenier..., s. 457. 65 Там же, стр. 458. 66 3. Обертыньский, указ. соч., «Андэс амсорья», 1962, № 9—12, стр. 470.

Почти в том же стиле построена колокольня церкви св. Николая в Каменце, сохранившаяся до наших дней. Это огромное сооружение придает неповторимое очарование кварталу со старинными зданиями и узкими улочками. Армянская колокольня считается одним из важнейших среди памятников старины Каменца-Подольского. Это высокое каменное сооружение, украшенное стройными куполами, вдохновило многих художников, посетивших Каменец. Изображение армянской колокольни стало одним из символов города Каменца-Подольского.

Для строительства армянской колокольни в Язловце был приглашен итальянский архитектор. Известно его имя, получившее польскую форму—Пиотр Красовский. Вот что пишет польский искусствовед Т. Маньковский об этой церкви: «Эта колокольня потеряла многие черты армянской архитектуры, но не приобрела многих итальянских черт периода Возрождения. На ней видны скорее некоторые детали как будто опоздавшей готики. Однако другие детали, как внутреннее обрамление высоких окон второго этажа колокольни, как будто взяты из архитектуры стран ислама. Вообще колокольня, для того времени, когда она была создана, является анахронической, провинциальной постройкой, конгломератом форм стилей архитектуры Запада и Востока, на который сложились разнообразные элементы культур, соприкасающихся на юго-восточных окраинах бывшей Речи Посполитой»67.

Из вышеизложенного становится ясным, что вдалеке от родной земли, в подольских городах армяне веками продолжали общаться с армянской культурой. В чужой среде армяне-переселенцы старались сохранить национальные традиции. Это отражалось почти во всех отраслях культуры, но более всего это заметно в области рукописной культуры. Верные отечественным традициям труженики пера стремились спасти от гибели армянские рукописные книги, а также старались умножить их число, создавая новые, способствовали распространению книг и благодаря всему этому содействовали национальному самосохранению армян. Но эти усилия были не в силах спасти положение. Оторванные от родной земли переселенцы рано или поздно должны были ассимилироваться в чужой среде, и денационализация постепенно сделала свое дело. От некогда многолюдных армянских поселений Подолии ныне осталось лишь несколько сооружений, являющихся немыми свидетелями многовековой бурной жизни некогда процветающих колоний.

67 Т. Mańkowski, Orient w polskiej kulture artystycznej, Wrocław-Kraków 1959, str. 56—57.

Дополнительная информация: Источник: Григорян В.: "История армянских колоний Украины и Польши" (армяне в Подолии), Ер.: Издательство АН Арм. ССР,1980. Сканирование, распознавание и корректировка: Лина Камалян

См. также: Рафик Абрамян: Армянские источники XVIII в. об Индии Симеон Лехаци: Путевые заметки Алексей Сукиасян: История Киликийского армянского государства и права (XI-XIVвв.)