Киракосян Джон Саакович/Младотурки перед судом истории/ГЛАВА ВТОРАЯ

Джон Киракосян

МЛАДОТУРКИ ПЕРЕД СУДОМ ИСТОРИИ

ГЛАВА ВТОРАЯ

Европейская дипломатия и Армянский вопрос в 90-х гг. XIX века

Политика великих держав. Передовые русские люди сочувствовали делу освобождения западных армян. Темные стороны ближневосточной политики Великобритании. Вильгельмовская Германия в роли защитницы целостности турецкого государства. Протурецкая позиция Франции. Французский социалист Жан Жорес провозглашает Европу сообщницей политики султана по уничтожению армян. Отзвуки армянского вопроса в США. Крушение надежд тех, кто искал помощи у буржуазной дипломатии.

Итак, между интересами европейских держав и угнетенных народов Османской империи существовал явный антагонизм. И все же в глазах угнетенных народов, их активных общественных и политических сил наибольшим злом было султанское владычество. Как отмечала Роза Люксембург, европейская дипломатия лишь «бросала горящие щепки в горы горючего материала, накопившегося из вековой безмятежности и эксплуатации» (83, с. 143). Традиционно буржуазная дипломатия пользовалась антисултанским движением в целях оказания давления на султана, распространения своего влияния и извлечения политических и экономических выгод. По мнению Карла Маркса, вопрос состоял в том, как обращаться с Турцией. «Восточный вопрос, — не без остроумия замечает известный французский историк А. Вандаль, — есть по существу вопрос Западный» (335, с. 387). В европейской политике четко прослеживалась линия, согласно которой, дабы больной выздоровел, он не должен умереть, следовательно, чтобы Западная Армения преуспевала, она не должна войти в состав России. Вот что писала по этому поводу газета «Гнчак»: «Европейские дипломаты, начиная с Солсбери и кончая Лобановым-Ростовским, гневаются и выговаривают нам — нам, маленькой нации, от которой, в конце концов... Европе ни жарко, ни холодно... бранят нас, дескать, по какому праву мы возмущаемся внутренней политикой Турции и подвергаем опасности ее существование» (112, № 1, 1896, с. 1). И все же факт остается фактом, что сбросившие с себя турецкое иго греки и сербы, болгары и румыны на Балканах, грузины и армяне на востоке Османской империи постоянно связывали свои надежды с Россией, а также другими христианскими народами. «Русско-турецкие войны осуществлялись царизмом в интересах господствующих классов — дворянства и буржуазии. По своим объективным последствиям они носили прогрессивный характер, так как ускоряли процесс освобождения балканских и других подвластных Турции народов от султанского гнета» (233, с. 6). Во все времена существования восточного вопроса была особенно велика роль внешней политики России. К концу 70-х гг. XIX в. она отвечала идеям и чаяниям освобождавшихся от турецкого ига как славян, так и армян. Однако в 90-х гг. реакционный характер внутренней политики царизма стал отражаться на ее ближневосточных делах. Николай II и Абдул-Хамид II сблизились на антиреволюционной основе. В их глазах армянские организации, стремившиеся сбросить турецкое иго, представлялись этакими мятежниками, смутьянами, опасными элементами. Россия избегала конфликтов в ближневосточном регионе, так как была занята ими в других местах. Известный армянский историк Лео писал: «...Проливалась кровь армян, а европейские государства превратили эту кровь в предмет международного торга» (81, с. 7). На арене политической борьбы еще не было той силы, опираясь на которую армянские партии смогли бы добиться успеха. В международной жизни господствовала буржуазная Европа. Прогрессивные, демократические силы были не в состоянии сорвать корыстные планы империалистических государств. Абдул-Хамиду удалось сблизиться с кайзером Германии. Монархи балканских государств один за другим побывали с визитами в Стамбуле. Каждый из них старался завоевать расположение султана. Они предали забвению недавнее прошлое и строили свою политику по отношению к Османской империи в плане игнорирования необходимости уважать права угнетенных, в данном случае западных армян. В 1894-1896 гг. Франция и Англия проводили по отношению к Турции тонкую расчетливую политику. А после 1896 г. восточная политика Англии стала всецело протурецкой. Султан пресмыкался перед русским царем и в то же время покорно выполнял требования Германии. Султану удалось также сблизиться с австро-венгерским двором. В середине 90-х гг. XIX в. антиармянской политике султанского правительства благоприятствовало и то, что тактика русской дипломатии в ближневосточных делах претерпела некоторые изменения. Академик Ф. Ротштеян по этому поводу отмечает, что Николай II использовал армянский вопрос для сведения счетов с Англией (336, с. 3). Об этом в «Истории дипломатии» говорится: «Царское правительство в то время не особенно было заинтересовано в захвате Армении. Оно понимало, что английское предложение поссорит его с Турцией — это составляло одну из главных задач английской дипломатии» (276, с. 335). Следует отметить, что не все сведения о трагическом положении армян, о резне доходили до русского народа. В противном случае «имел бы место взрыв сочувствия к армянскому народу. Но до русского читателя доходило слишком мало информации, или же ее значимость сводилась к минимуму» (564, с. 44). Русский ежемесячник «Вестник Европы» призывал печать приветствовать совместные усилия держав, направленные на улучшение тяжелого положения армян (230, т. 6, кн. 12, 1896, с. 860), В письме князю А. Лобанову-Ростовскому посол России в Стамбуле писал о желании султана «заручиться нашим нравственным содействием» (371, д. 34, оп. I, л. 1-2). Много писалось в ту пору о зигзагах русской политики в том плане, что Петербург не желал новой войны с Османской империей, поскольку не настал еще час окончательно завладеть выходом к теплым морям через Константинополь (579, с. 203), Русская печать начала энергичную кампанию против английской политики, подчеркивая, что Англия руководствуется задними мыслями по отношению к Западной Армении. А газета «Новое время» (№ 6883, 1895 г.) оживление внимания к армянскому вопросу безосновательно связывала с интригами британского правительства. Газета «Норд», считавшаяся рупором министерства иностранных дел России, отрицала возможность активности России в армянском вопросе. Она заявляла, что «эти сведения сильно преувеличены. Мы достоверно знаем, что российское правительство не намерено менять свои дружественные отношения с Высокой Портой в армянском вопросе» (142, № 156, 1895). Русский двор не мог позволить, чтобы вблизи границ его государства образовался постоянный очаг «беспорядков и агитации» (335, с. 306). В 1894 г. М. Хримян, уже три года занимавший патриарший престол, приехал в Петербург и имел встречу с только что коронованным Николаем II. Он говорил ему, что армяне в России чувствуют себя счастливыми, поскольку пользуются российским покровительством и что западные армяне продолжают страдать под пятой Турции. Он выражал надежду на то, что настало время положить конец мучениям западных армян и с благоволения русского царя покончить с давним армянским вопросом. «Наша надежда на него, и от него ждем всего», — говорил М. Хримян (46, с. 68). Царь ограничился общими фразами. 3 декабря 1894 г. министерство иностранных дел Османской империи через своего посла в Петербурге пыталось прозондировать позицию царского правительства по поводу событий в Сасуне и его отношение к действиям английского правительства в данном вопросе. Николай II по этому поводу написал на листке бумаги: «В чужой монастырь со своим уставом не идут». В другой раз царь дал понять, что русские газеты не вмешиваются во внутренние дела Турции, что они только перепечатывают соответствующие материалы из иностранных источников. В связи же с запросом А. И. Нелидова по поводу расследования антиармянских злодеяний в Битлисе Николай II выразил мнение о необходимости считаться с желаниями Абдул-Хамида (292, т. 44, 1931, с. 11-13). В январе 1895 г. он одобрил действия своего посла в Стамбуле и в то же время признал необходимым, чтобы русский делегат в комиссии по расследованию сасунской резни держался ближе к своему французскому коллеге, а не английскому, который «мог преследовать иные цели». Николай II находил, что «комиссия должна проверить, оценить и тем ограничиться, избегая основательного расследования и отчетов, слишком возбуждающих общественное мнение» (336, с. 25). 4 июня 1895 г. английский посол в Петербурге Кимберлей, сообщая министру иностранных дел о своей встрече с русским министром иностранных дел А. Лобановым-Ростовским, отмечал, что последний при изложении позиции правительства в вопросе об армянских реформах проводил мысль о нецелесообразности применения грубой силы по отношению к Высокой Порте. Он мотивировал это тем, что реформы способствовали бы созданию независимого армянского государства, осуществлению программы «армянских комитетов» об исключительных преимуществах армян в армянских провинциях. «Россия не может одобрить создание новой Болгарии на ее границе» (408, № 1, 1896г., с. 37, 76). А Лобанов-Ростовский считал, что «армянские беспорядки вызваны английскими интригами, и поэтому они ему кажутся опасными, что он усматривает в них начало конца Турецкой империи» (335, с. 307). А. Лобанов-Ростовский выступал против самоуправления народов, входивших в Османскую империю, видя в этом опасность ее развала. А Николай II при случае не счел нужным скрывать своего истинного отношения к этой проблеме: «Мне надоел этот армянский вопрос» (335, с. 306). 9 августа 1895 г. А. Лобанов-Ростовский заявил, что Россия против применения силы по отношению к Османской империи. Спустя еще несколько дней он добавил, что проведение реформ желательно оставить на усмотрение султана. Особенно настораживала царские власти активизация деятельности армянских партий. Во всех случаях дела и слова этих организаций представлялись им чем-то заразительным и вредным (492, с. 295-296). В антитурецкой борьбе армянского народа царизм видел опасность также и для своих интересов в Закавказье. С целью умерить активность армянских организаций царские власти прибегали к репрессиям, обыскам, арестам. В середине 90-х гг., когда вопрос о турецких армянах обострился, в Закавказье каждый чиновник считал своим долгом выискивать и вскрывать «армянские заговоры». По мнению царских чиновников, «армянский вопрос создан и раздут исключительно политическими агентами Англии», которая, «прикрываясь высоким знаменем покровительства несчастным страждущим за Христа армянам, ...преследует исключительно только одну цель — отвлечь внимание Европы от правды еще большего насилия, учиняемого ею же самою в Ирландии, Индии, Египте и других колониях...» (371, д. 31, оп. I, л. 1). Русские дипломаты считали, что «армяне Турции живут бок о бок с армянами Закавказья», и потому Россия должна смотреть на события в Турции под совершенно иным углом, чем это может делать, например, Англия... (371, д. 31, оп. I, л. 1). Наряду с этим передовые общественные силы русского общества с симпатией следили за перипетиями армянских дел, осуждали политику султана. Нелегко было в условиях черносотенного царского режима выступать в защиту армянского населения, жившего по ту сторону границы. Лучшим проявлением армянофильской позиции русской интеллигенции, передовых, демократически настроенных слоев русского общества явился выпуск сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» (Москва, 1897 г.), на страницах которого русские гуманисты сказали свое гневное слово против турецкого варварства. Они выступали со статьями, очерками и стихами, полными сочувствия к армянскому народу. Известные литераторы Ю. Веселовский, Л. Камаровский, О. Кайданова, Д. Анучин, А. Сазонов, К. Бальмонт, М. Никольский и другие своими арменоведческими статьями стремились открыть перед русской общественностью богатства армянской культуры и истории, поднять голос протеста против злодеяний, совершавшихся по отношению к западным армянам. В 1896 г. в Петербурге вышел сборник, в котором были помещены речь Гладстона, статьи Роллен-Жекмена, Мак-Коля, Грина, Диллона, Диева и других авторов. Предисловие к сборнику было написано профессором Л. Камаровским. Дав анализ внешнеполитических аспектов армянского вопроса, Л. Камаровский выразил мысль, что армянский вопрос будет существовать и волновать общественное мнение и совесть Европы до тех пор, пока армяне находятся «под властью насилия и лжи», характеризующих турецкое иго. По случаю выхода сборника в свет один из петербургских журналов отмечал, что, наконец, русский читатель сумеет составить собственное мнение о подлинном положении вещей. Отмечалось также, что оживление армянского вопроса — не результат интриг английской дипломатии, а проявление антиармянской сущности турецкой действительности (230, т. 1, кн. 1, 1896 г., с. 465). Несмотря на реакционную политику царизма, и восточные, и западные армяне не переставали надеяться на решающую роль в их дальнейшей судьбе России, русского народа. Путешествовавший в 1895 г. по Анатолии полковник Путята пришел к выводу, что взоры армян «Азиатской Турции обращены ныне в сторону России. От нее ждут решающего слова» (371, д. 34, оп. I, л. 15). В 1900 г. Аршак Чобанян, отвечая «на потоки брани» Дашнакской газеты «Дрошак», писал: «Я всегда думаю, что в политическом плане армянские власти и партии не будут делать ничего такого, что может озлобить против нас Россию, потому что для нашего будущего России самой судьбой предназначено сыграть самую большую роль...» (16, № 3, 1900, с. 95). Токого же мнения придерживались и многие другие армянские деятели.

* * *

В 90-х гг. XIX в., в разгар борьбы армянского народа против турецкого деспотизма, наиболее активная роль в дипломатической игре принадлежала Англии. При этом политика лондонского кабинета в армянском вопросе оставалась по существу неизменной, хотя правительства консерваторов и либералов попеременно сменяли друг друга. Разница была лишь в том, что либералы, в особенности в лице Гладстона, больше говорили об армянском вопросе, чем консерватор Солсбери и его окружение. Английская печать в те дни была полна всякого рода комментариев по поводу событий в Западной Армении. Что и говорить, в них было немало сочувственных слов, «жалостливых» изъявлений. В этом отношении наиболее «любвеобильными» были церковно-либеральные круги. В середине 90-х гг. XIX в. создалось впечатление, будто известная своей антирусской направленностью традиционная политика Вильгельма Пита, Пальмерстона и Дизраэли претерпела изменения. Суть этой политики состояла в том, чтобы внешне защищать Османскую империю, но не в интересах ее целостности, а в соответствии с колониалистскими целями самой Великобритании. И теперь казалось, что британский лев во имя окончательного поглощения Египта был готов поступиться своими прежними принципами и будет не прочь уступить Армению России, не станет противиться возможности раздела османского наследства в целом. Однако дальнейший ход событий показал, что консерватизм английских политиков вновь дал о себе знать именно в связи с армянским вопросом. Они продолжали проводить подчеркнуто антиармянскую линию Солсбери и Лайарда. Причем английские колонизаторы затеяли весьма сложную игру. Основной целью Англии было добиться обострения германо-русского антагонизма, чтобы извлечь из этого как можно больше выгод для себя. Политика англичан наталкивалась на несговорчивость Германии, которая, в свою очередь, всеми средствами добивалась обострения англо-русских противоречий. В планах германского империализма Османской империи отводилась роль его основной опоры, откуда наносились бы удары по России — на Кавказе и по Великобритании — в районе Египта, на подступах к Индии. Первоочередная роль отводилась и Багдадской железной дороге, которую Вильгельм II объявил «своей дорогой». Английские политики, разумеется, были против германо-турецкого сближения. Они стремились отречься от Абдул-Хамида, от его прогерманской политики. Своими предложениями о разделе Турции англичане пытались обострить не только германо-русские, но и австро-русские противоречия, не только узаконить захват Египта, но и утвердиться в районе Персидского залива и Месопотамии. Именно этим целям служили антитурецкие выступления в парламенте, громкая шумиха, фарисейские заявления в пользу армян. В связи с ухудшением англо-германских отношений Великобритания стремилась достичь взаимопонимания с Россией (230, т. 6, кн. 12, с. 261-262). В конце 1894 г. английское правительство, не прекращая поисков точек соприкосновения с Россией в вопросах японо-китайской войны, в то же время пыталось договориться с ней на основе частичного раздела Османской империи. Оно добилось, чтобы царизм признал господство Англии в Египте и заставил султана поступить таким же образом. За это Англия предоставила бы России возможность присоединить к своим землям и Турецкую Армению (276, с. 335). Известно, что Великобритания неоднократно предпринимала попытки организовать раздел османского наследства: то вкупе с Германией, то с Россией. Но в политике России в целом преобладала линия на поддержание статус-кво. Так как эту линию разделяли в те годы также и Германия, и Австро-Венгрия, и Франция, то она и восторжествовала в период турецкого кризиса 90-х годов (364, с. 102). Россия откладывала основательное решение восточного вопроса до окончания строительства Транссибирской железной дороги. В австрийской печати по этому поводу отмечалось, что Солсбери, державший себя особенно вызывающе в армянском вопросе, «ценой Армении хотел заполучить у России и Франции другую уступку, иными словами, Турция должна была заплатить за то, чтобы Англия чувствовала себя спокойно в Египте» (142, № 152, 1895 г.). В 90-х годах XIX в. Солсбери не раз давал понять, будто Великобритании безразлично, укрепится Россия на берегах Босфора или нет (329, с. 160). Это был тактический шаг, в основе которого лежали все те же принципы предыдущего десятилетия, когда Англия, будучи главной колониальной державой, захватывала Занзибар, Родезию, подписывала грабительские соглашения с Португалией и Бельгией, Германией и Францией. В последнее время английские авторы с кропотливой тщательностью «уточняют» исторические факты, пересматривают ранее написанное, с великими предосторожностями подходят к англо-турецким отношениям тех лет. Так, они отвергают тот факт, что английский премьер-министр во время встречи 7 августа 1895 г. с германским канцлером внес предложение о разделе Османской империи. Об этом, кстати, упоминает английский автор Дж. Гренвилл в своей недавно опубликованной монографии (448). Примеру английских авторов следуют американцы. Они с особой осторожностью обращаются с фактами истории султанской Турции XIX в., стараются обойти их, а порой и исказить. Возникает законный вопрос — почему? Конечно же, для того, чтобы не обидеть правителей сегодняшней Турции, являющейся членом НАТО. Такой именно характер имеет статья Маргарет М. Джефферсон «Лорд Солсбери и восточный вопрос в 1890-1898 гг.» (465). М. Джефферсон полагает, что политика Солсбери в течение многих лет освещалась и истолковывалась односторонне по той причине, что английские архивы были закрыты, а находившиеся в научном обороте германские документы недостаточно полно отражали исторические реальности. М. Джефферсон пытается доказать, что Солсбери не был туркофобом, что он не отошел «от умеренно туркофильской и ярко выраженной антирусской политики» Биконсфильда (465, с. 118). Она опирается при этом на труды другого английского автора — профессора В. Медликота, который еще в 1927 г. писал, что, возможно, Солсбери и желал коренным образом изменить британскую политику, но в действительности он не сделал этого (465, с. 44). Критикуя проводимую Великобританией антирусскую политику в вопросе о проливах, она пишет, что в 1892 г. Солсбери оперировал теми же категориями и критериями, что и Биконсфильд в 1870-х годах. По мнению М. Джефферсон, он хорошо понимал, что Египет не смог бы играть той роли в британских колониальных и военно-стратегических расчетах на Ближнем Востоке, если бы Россия овладела Стамбулом и через Малую Азию атаковала Суэцкий канал с территории Сирии (465, с. 47). Как видно, М. Джефферсон, отдавая дань сегодняшней политике антисоветизма, пытается настроить турецкое общественное мнение против вчерашних действительных или существующих всего лишь в ее воображении мнимых планов царизма. Это типичный пример презентистского толкования истории. М. Джефферсон руководит желание польстить члену НАТО — Турции, а проблемы истории подчинить традиционному русофобству. С этой целью М. Джефферсон и отдаляет от Солсбери мысль о разделе Османской империи. Она отмечает, что после неудачи, которую потерпела майская программа держав о реформах в Армении в 1895 году, когда султан отказался выполнить ее, Солсбери оставался сторонником сохранения целостности Османской империи. М. Джефферсон в подтверждение своих слов нападает на посла Гацфельда, который в ходе бесед с Солсбери якобы неправильно истолковал мысли последнего, обвиняет его в нарушении обета хранить в тайне частные беседы (465, с. 49-50). Восхваляя туркофильскую политику Великобритании, английская ученая леди настолько увлекается, что невольно подтверждает многие непреложные истины. Например, описывая одно из заседаний лондонского правительсгва, она отмечает, что Солсбери занимал такие же антирусские позиции, что и Бальфур, Чемберлен и Гошен в тот момент, когда русский флот готовился начать военные действия для спасения армян от турецкого ятагана (465, с. 50). Выступая в защиту армян, английское правительство стремилось запугать султана, заставить его примириться с перспективой оккупации Египта англичанами и поступиться добрыми отношениями с царем и кайзером во имя дружбы с Англией. «Таким образом, оно надеялось снова подчинить Турцию английскому влиянию, как это было при Пальмерстоне и Дизраэли» (276, с. 334). Таким образом, лондонское правительство проводило в армянском вопросе двуличную политику, стремясь использовать вопрос о реформах в Западной Армении для достижения своих глобальных целей. И действительно, если в прошлом английская дипломатия маскировала британскую экспансию на Ближнем Востоке высокопарными разглагольствованиями «о защите Целостности Османской империи», то в 1895 г. Солсбери выступал с предложением разделить империю на части, начав переговоры с германским правительством. По его замыслу, к Англии должны были отойти Месопотамия и Аравия. Вильгельм II не поддержал это предложение, поскольку он в это время уже успел сблизиться с султаном и преследовал свои корыстные цели. Что же касается России, то она заставила Англию отказаться от намерения ввести свой флот в Дарданеллы, поскольку царская дипломатия видела в этом шаге не желание защитить армян, а явное намерение захватить проливы. Руководящим кругам Великобритании было чуждо стремление оказать действенную помощь армянам. 9 ноября 1895 г. Солсбери в своей публичной речи отступил от ранее занятой позиции и потребовал реформ для всех подданных Турции. Теперь он говорил, что требование улучшений для последователей одной веры «несправедливо», поскольку оно будто бы «ослабляет значение и влияние европейского вмешательства». Это было явной уступкой султану. Академик Ф. Ротштейн убедительно раскрыл политическое содержание бесед между Гацфельдом и Солсбери (385, с. 307-310, 387). Он показал, что «Солсбери готов был идти на раздел Турции, чтобы отвлечь Россию от Дальнего Востока» (385, с. 317). В этот период в английской прессе появились призывы, толкавшие Россию к войне против Османской империи, к захвату Армении. Либо занятие Западной Армении со стороны России, писал журнал «Нейшн», либо, по примеру правительства Великобритании, требование исполнения статьи 61-й Берлинского договора (562, с. 94). Еженедельник «Спектейтор» в редакционной статье «Армянские дебаты» давал Солсбери совет явно и недвусмысленно объявить Высокой Порте, что, пока она не выполнила статью 61-ю Берлинского договора, Англия не будет препятствовать России в захвате Армении (559, с. 86). А когда международная обстановка изменилась, Солсбери заявил Гацфельду, что «ввиду наступившего улучшения (!) в армянском деле он решительно отказался от своей мысли о разделе Турции и что прежние его разговоры следует считать чисто академическими, рассчитанными на отдаленные эвентуальности» (335,с. 313). В 90-х гг. XIX в. английская политика в армянском вопросе в целом была шедевром политического мошенничества. 15(27) августа 1890 г. корреспондент газеты «Армения» писал из Стамбула об английском консуле в Ване: «Мы не уверены, что этот консул будет давать своему правительству благоприятные для армян сведения, поскольку, по правде говоря, он скорее турецкий подхалим, нежели честное должностное лицо». Надо сказать, что и английские консулы в Тигранакерте, Ване «искажали события, чтобы войти в доверие к турецким чиновникам, как будто бы их кусок хлеба зависел от них» (34, № 6, 1890 г.). Английский консул в Эрзуруме, назначенный на эту должность Солсбери, тоже отличался своей «симпатией к туркам и необъективным отношением к освободительной борьбе армян» (34, № 34, 1890 г.). Английские дипломаты — послы в Стамбуле и консулы в провинции, были в курсе всех дел, обо всем доносили своему правительству. Их сведения в целом были обстоятельными, охватывали различные стороны вопроса и в большинстве своем публиковались в британской правительственной «Синей книге», а наиболее важные оседали в архивах Форейн-Оффис. Антиармянские установки, планы, действия турецких властей были хорошо известны английским колонизаторам. Но они не пошли дальше хитросплетений и демагогических заявлений. Все происходило приблизительно по такому сценарию. Например, во время беседы с султаном английский посол Филипп Карри констатировал, что армянское движение было вызвано насилиями и преследованиями в Турецкой Армении. Султан отрицал наличие всякого насилия и преследований, ибо в противном случае он был бы, по его словам, поставлен в известность об этом патриархом (142, № 55, 1895 г.). Абдул-Хамид был уверен, что Запад не сделает ни одного практического шага в пользу армян, следовательно, все оставлено на его усмотрение. В конце ноября 1895 г. султан фарисейски обсуждал в Стамбуле с Ф. Карри варианты армянских реформ, считая необходимым: 1) убедить великие державы в том, что он в этом вопросе искренен; 2) убедить армян в том, что они действительно получат реформы; 3) убедить мусульман в том, что проведение реформ не затронет их интересов (408, № 2, 1896 г.). Абдул-Хамид просил британского посла посоветовать армянам сохранять спокойствие и дать ему возможность осуществить реформы, чего, мол, нельзя сделать, пока не будут восстановлены порядок и спокойствие (411, с. 510). Орган печати правительства Солсбери «Стандарт», сравнивая армянский и македонский вопросы, отмечал, что условия их возникновения и осуществления были совершенно разными, поэтому никак нельзя было надеяться на то, что будет принят за основу опыт Македонии, которым, когда возник армянский вопрос, хотели заинтересовать Европу (142, № 120, 1895 г.). Газета осуждала деятельность армянских комитетов, но писала о готовности английского правительства помогать армянам дипломатическими средствами. Времена и условия менялись, но Солсбери оставался наследником политики Биконсфильда. В своей речи, произнесенной 19 января 1897 г., Солсбери заявил, что правительство ее величества в восточном вопросе действует в согласии с другими государствами и, следовательно, несет только часть всеобщей ответственности. Это был явный отлив в английской политике по армянскому вопросу, который приобрел более четкие черты в 1896 г. во время англо-русской встречи на высоком уровне в шотландской крепости Бальмораль. Ныне стали известны обстоятельства встречи русского царя Николая II и английской королевы Виктории в крепости Бальмораль и содержание их переговоров. Английские власти наконец опубликовали дневник активного участника этих переговоров Солсбери (493). До опубликования дневника с этим документом были знакомы лишь несколько высших должностных лиц. Как видно из этого документа, во время этой встречи в пользу стоявшего на краю гибели армянского народа не было сказано ни единого слова ни царем, ни британскими руководителями. Стоявшее же у власти прежде правительство либералов только на словах придерживалось антитурецкого курса. Либеральная партия Гладстона в январе 1895 г. сделала вопрос об освобождении турецких армян одним из своих лозунгов на всеобщих парламентских выборах (278, № 5, 1895 г.). В действительности же «абсолютно достоверно» то, что либеральное правительство Розбери еще в сентябре 1894 г. знало о главных событиях сасунской резни и всячески скрывало эти факты от общественности вплоть до самого ухода в отставку (142, № 150, 1895 г.). На смену сентиментальной политике Розбери пришла меркантильная политика Солсбери. Турки обрадовались этой перемене. В конце 1896 г. Солсбери высказал свое пресловутое изречение: «Английский флот не может одолеть горы Тавра, чтобы защитить армян» (470, с. 273). Он говорил о том, что Армения — горная страна и что грозная английская армия тоже бессильна оказать помощь терпящим бедствие армянам. Бостонский журнал «Арена» поместил статью под названием: «Рука Англии замешана в избиениях, организованных турками» (451, с. 271). Спустя годы Дж. Брайс отмечал: «...Лорд Солсбери, выбрав подходящий психологический момент в Армении, мог остановить избиения быстрыми и энергичными действиями. Я еще и теперь верю, что если бы мы в 1895-1896 гг. направили наш флот в Константинополь, Турция была бы вынуждена уступить, если бы мы даже оказались в одиночестве». Затем, обобщая сказанное, он продолжал: «Если бы эти так называемые христианские государства имели малейшее понятие о долге, армянский вопрос был бы решен без всякого труда» (139, № 6, 1905, с. 70-71). Именно тогда, в 1895 г., Солсбери и министр колоний Дж. Чемберлен направили вооруженный отряд против Трансваальской буржуазной республики. Южная Африка в данном случае оказалась для английских колонизторов «ближе», чем Армения. А в Стамбуле среди армян были оптимисты, которые, не вникая в суть политики, думали, что «и сегодня из всех государств Англия больше всех защищает требования несчастных армян» (142, № 3, 1895 г.). В 1900 г. газета «Дейли Ньюс» писала: «Спасение Великой Армении отныне можно искать в захвате ее Россией». В 1913 г. Микаел Варандян, разочарованный в политике Англии, признавал: «Кто мог тогда предсказать... будущее. Какой дьявольский гений мог предвидеть то чудовищное предательство, которое готовила по отношению к армянам конституционная и свободолюбивая Англия» (180, с. 161).

* * *

Основным пособником Османской империи была кайзеровская Германия, которая, начиная с 80-х гг. XIX в., имела определенное военно-политическое влияние на нее. Сопротивляясь политическим и экономическим притязаниям России, Англии и Франции, султан с начала 90-х гг. связывал с Германией радужные надежды. Он рассчитывал с помощью Германии выпутаться из когтей колониальной политики. Нет необходимости подробно рассматривать факты экономического и политического проникновения Германии на Ближний и Средний Восток. Советские историки (Ф. Ротштейн, В. Хвостов, А. Ерусалимский, Г. Бондаревский, А. Силин и другие) в своих исследованиях дали исчерпывающее описание этого вопроса. Нас в данном случав интересует позиция германского правительства в собственно армянском вопросе. По свидетельству Солсбери (1887 г.), Бисмарк хотел, чтобы Россия овладела Константинополем, ибо он был убежден, что в этом случае Турция, Англия и Австрия будут вынуждены воевать, а Германия сохранит нейтралитет и при удобном случае нанесет новый удар Франции (363, с. 44). Карл Гельферих, один из руководителей «Дейче банк» — строительства Багдадской (Анатолийской) железной дороги (в дальнейшем посол Германии в Советской России после Мирбаха), в книге, опубликованной в Москве в 1924 г., писал, что султан Абдул-Хамид действительно верил, что Германия не преследовала захватнических целей в Османской империи и отстаивала независимость и неприкосновенность Турции (241, с. 86). «Позор нам всем», — говорил кайзер, ознакомившись с поступившими из Стамбула документами об избиениях армян. Он возмущенно заявлял, что скажет султану: «Это ведь настоящая варфоломеевская ночь!», что все это происходит «с христианами», что подобное обращение «распространится и на других белых». Вместе с тем всей своей политикой глава германского государства поддерживал султана (335, с. 312). Фарисейски воздыхая об избиениях и безвинных жертвах, Вильгельм II, канцлер Гогенлоэ и государственный секретарь по иностранным делам Маршалл своей практической деятельностью по существу поощряли погромщиков. А германский посол в Стамбуле Заурма столь рьяно защищал Абдул-Хамида II, что последний в разгар резни в сентябре 1896 г. счел возможным обратиться к нему за советом по поводу тех мер, которые надлежало принять по армянскому вопросу. «Не было такой хвалы, которую бы не воздала немецкая печать султану», — писала лондонская «Нор кянк» («Новая жизнь») 1 сентября 1900 г. Когда в рейхстаге лидер оппозиционной партии П. Рихтер, высказываясь по вопросу о ближневосточной политике Германии, заявил: «Мы не питаем никакой симпатии по отношению к туркам, истребляющим армян», то министр иностранных дел барон фон Бюлов ответил хладнокровно: «Предпочитаю вовсе не заниматься армянским вопросом». В Германии игнорировали право армянского народа на самоопределение, его борьбу за свободу, национальную независимость и прогресс и пытались объяснить причину создавшегося напряженного положения внешним влиянием. Младотурки разделяли эту необоснованную точку зрения. В данном вопросе они были полностью солидарны с султаном. В 1895 г. в статьях, опубликованных на страницах газеты «Форвертс», Вильгельм Либкнехт охарактеризовал армянское движение как результат деятельности русской агентуры. Выдающийся социалист, право же, преувеличивал роль царизма и игнорировал роль турецкого деспотизма. Подобно Вильгельму Либкнехту, на страницах газеты «Ла петит Репюблик» (ее редактировал Мильеран) с острой статьей выступил Жан Жорес, который также считал «армянское националистическое движение плодом подстрекательств со стороны царизма» (166, с. 171-172). Позднее он пересмотрел свою точку зрения, выступив с позиций последовательной критики султана и защиты прав армянского народа. Советский историк А. Ерусалимский в своей монографии, посвященной критике германского империализма, указывает на ошибочность точки зрения Вильгельма Либкнехта, подчеркивая при этом, что подобное отношение к армянскому движению было лишено всякого основания (262). В 1895 г. в Германии были созданы два патриотических союза. Основателем одного из них был сын знаменитого египтолога и лингвиста Рихарда Лепсиуса — Иоганнес Лепсиус. Созданный им союз «Лепсиус Ориент Миссион» содержал большой приют со школой, больницей, мастерскими (Урфа). Основателем другого союза был доктор Лохман (77, с. 35). Оба были духовными лицами. Первый развернул свою деятельность во Франкфурте, другой — в Берлине, Ганновере, Гамбурге, Саксонии, Бранденбурге. И. Лепсиус основал и в течение ряда лет издавал журнал «Христианский Восток» («Christliche Orient»), на страницах которого помещал статьи в защиту армян. Оба ездили по городам Германии, рассказывали о тяжелом положении турецких армян, собирали пожертвования. В 1896 г. таким образом было собрано 565 тыс. марок и отправлено голодающим в Западную Армению. Благодаря их усилиям 60 армянских детей-сирот были привезены во Франкфурт. Однако общественные силы Германии были не в силах воздействовать на преступную политику султана и изменить политику своего правительства. Впоследствии ближневосточная политика Германии, ее союз с правительством младотурок привели к пагубным последствиям для западных армян.

* * *

В середине 90-х гг. правительство Франции также поддерживало султана. Вложившая огромный капитал в экономику Османской империи французская капиталистическая олигархия была чрезмерно обеспокоена «армянской смутой», которая могла нарушить спокойствие и мир. Официальная Франция пошла по пути защиты и поощрения султанской власти. «Крах и раздел Турции грозили целостности французских капиталов» (276, с. 340). Однако наряду с официальной Францией существовала Франция прогрессивных, социалистических, демократических сил. Эти силы пользовались достаточным влиянием в Национальном собрании Франции, с трибуны которого политика правительства подвергалась последовательной критике, в частности, линия тогдашнего министра иностранных дел Франции Ганото. Спустя два месяца после погромов в Стамбуле и через несколько дней после избиений в Трабзоне, Арабкире, Диярбакыре Ганото писал, что, «по правде говоря, нет нужды особенно волноваться из-за этой картины», ибо все это обычные инциденты и нужно позволить султану самому «употребить власть» (143, № 15, 1898). Он утверждал, что в шести вилайетах Западной Армении армяне якобы не составляют большинства и едва ли сумеют создать основу своей государственности. Петербургский журнал «Вестник Европы», ссылаясь на беспочвенное утверждение Ганото о том, что будто бы в резне армян большую долю ответственности несли «англо-армянские комитеты», писал, что наиболее ужасные массовые убийства обрушивались на глухие местности Малой Азии, куда не проникло какое-либо внешнее влияние. Избиения совершались в таких пунктах, где жители — исключительно мелкие торговцы, ремесленники и земледельцы — не могли иметь даже отдаленного представления об англо-армянских комитетах (230, с. 6, кн. 12, 1896, с. 813-814). 3 ноября 1896 г. Жан Жорес произнес свою знаменитую речь о страданиях армянского народа, о связанной с ним политике держав. Он напомнил о Берлинском конгрессе, о решениях, принятых там, с иронией говорил о торжественных обещаниях, данных европейской дипломатией. Присутствовавшие наградили его аплодисментами, когда он подверг критике Ганото, фарисейски оправдывавшего политику своего правительства. «Мы тоже жаждем мира, — говорил Жорес, отвечая Ганото, — но такого мира, который... базировался бы на уважении гарантированных прав армянских подданных, обеспечения безопасности и сохранения жизни». Он требовал обсудить вопрос об ответственности султана и самой Европы. Жан Жорес подчеркнул, что «сам султан ждал этих избиений, он их организовал и ими руководил». Он заклеймил Европу, имея в виду ее дипломатию, как сообщницу султанской политики уничтожения армян. Жан Жорес считал, что Европа не выполнила взятых на себя обязательств. Однако предложенная резолюция была отклонена 451 голосом против 54 (142, № 189, 1896). Французская буржуазия шла по империалистическому пути. Благодаря разъяснительной работе гнчакистов и их посредничеству Жан Жорес посвятил несколько статей критике турецкого деспотизма. Именно в этот период ему довелось прочитать несколько книг по армянской истории. В частности, его восхитил «мужественный стиль» Мовсеса Хоренаци и «лирика» Егише. Среди прочитанных им книг был также двухтомник Виктора Ланглуа, изданный на средства Нубар-паши (166, с. 173). И не случайно, что 3 ноября 1896 г. в Национальном собрании Франции он поднялся на трибуну, чтобы выступить в защиту армянского народа. Когда председатель собрания Бриссон потребовал, чтобы он взял обратно оскорбительные для Франции слова, Жорес во всеуслышание заявил, что он готов взять обратно сказанное им, если Франция согласится зачеркнуть свою историю последних четырех лет (166, с. 174). Виктор Берар, руководитель делегации, направленной в Западную Армению для ознакомления с положением дел на месте, после возвращения в Париж напечатал в вестнике «Ревю де Пари» серию статей в пользу армян (под заголовком «Политика султана»). Виктор Берар вместе с Альбертом Вандалем и другими постоянно выступал с лекциями перед различными слоями французского общества, честно и объективно отражая тогдашнюю турецкую действительность. В частности, большой резонанс имела лекция, прочитанная им в Лионском университете (142, № 3, 1897). Ганото маневрировал и лавировал. В свою очередь, он делал попытки убедить Национальное собрание Франции, что якобы им для решения армянского вопроса негласно сделано больше, чем об этом было известно широкой публике. Он обещал М. Кашену, автору запроса, сделать еще больше, ссылался на то, что выход в свет «Желтой книги» с материалами французской дипломатической переписки станет подтверждением этому. К «Желтой книге» было предпослано приложение (120 страниц), которое содержало описание основных событий 1895-1896 гг. Оно было озаглавлено «Документы дипломатии: Армянские дела. Приложение». В «Желтой книге» приводился подробный перечень мест и времени избиения мирного армянского населения в различных районах Малой азии. Эрнест Лависс, член французской академии, один из редакторов вестника «Ревю де Пари», выступил с публичным заявлением-письмом в защиту армян, в котором подчеркивал, что позиция французского правительства противоречит традиционной политике Франции (142, № 6, 1897). А Дени Кошен после встречи с Сапахом Гульяном подготовил письмо, в котором доказывал министру Ганото, что имевшиеся у него данные об улучшении положения дел в Армении неверны (142, № 7, 1897). В Национальном собрании политику Ганото подвергли суровой критике Д. Кошен и Жорес. Когда прибывшему из Лондона в Париж лидеру Гнчак Аветису Назарбеку предложили прочитать публичную лекцию об армянском вопросе, то это предложение пришлось согласовывать с министерством иностранных дел Франции, однако министерство запретило ему выступать с такой лекцией, мотивируя это тем, что не желает наносить ущерб интересам Франции. Но в те же дни на страницах «Ревю де Пари» была опубликована анонимная туркофильская статья того же Ганото, в которой он расхваливал политическую боевитость султана Абдул-Хамида и его «нежные пальцы» (166, с. 152-153). После этого он имел встречу с членом французской академии, историком Альбертом Вандалем, выразившим готовность прочитать лекцию по армянскому вопросу, и просил его не нападать на султанское правительство, не критиковать его (166, с. 154). Альберт Вандаль выступил в зале Географического общества в Париже перед политическими деятелями, высшими правительственными чиновниками, послами, учеными и представителями прессы с лекцией на тему «Турция и армянские реформы». Он доказывал, что недуги подвластных Османской империи народов действительно возможно исцелить посредством реформ и предоставления им самоуправления. Именно тогда он впервые употребил выражение «кровавый султан», которое порой ошибочно приписывается Гладстону. Ахмед Риза и его единомышленники-младотурки не только пытались мешать лектору говорить, но и учинили в зале драку (166, с. 155). На первый взгляд, во время избиений 1895-1897 гг. вся Европа, за исключением Германии, была возмущена действиями кровавого султана. В Англии, Франции и других странах проводились митинги. Пресса этих стран осуждала антиармянские действия Хамида. Но ни английская, ни французская дипломатии не имели серьезного намерения воздействовать на султана. Они ловко использовали создавшееся положение, чтобы вырвать у султана как можно больше политических и экономических выгод.

* * *

Правительство США и президент Кливленд в трагический для армянского народа час также заняли платоническую позицию. Президент даже представил султанскому правительству меморандум протеста. Но на большее он не отважился, хотя американская общественность и подняла свой голос протеста в защиту армянского народа. В этом вопросе немалую роль сыграла местная армянская община. Несмотря на то, что тогда она была малочисленной, в крупных городах США были проведены собрания и митинги протеста. Американская пресса была полна рассказов очевидцев, статей, выражений протеста. В рядах американской интеллигенции нашлись гуманисты, которые направляли адреса солидарности армянскому народу, оказывали ему моральную и материальную помощь. В 1880-х годах отдельные группы армян-беженцев направлялись в США с целью найти там работу, заработать средства к существованию. В 1890-1894 гг. особенно большие размеры приняла эмиграция харбердцев, что было следствием политики преследования армян, предпринятой турецким правительством после событий в Кум-Капы и Эрзуруме. В 1894-1895 гг. почти из каждой семьи в Харбердском уезде кто-нибудь да и переезжал в Америку. Число армянских иммигрантов постоянно увеличивалось. Армяне обосновывались в Нью-Йорке, Устре, Бостоне, Провиденсе и в различных городах Новой Англии (123, с. 1). Американские армяне активно обсуждали вопросы международной политики. Особую активность проявляли известный армянский деятель в США М. Габриелян и деятели, группировавшиеся вокруг редактируемой им газеты «Айк». 3 декабря 1894 г. сенат США принял резолюцию относительно резни армян. В этом документе осуждалась политика турецких властей и предлагалось державам направить совместное послание султанскому правительству. Президент не оказал сенату поддержки, мотивируя это тем, что кроме написанного в газетах и двух телеграмм от посла в Константинополе Террела, он никакими сведениями не располагает. Он отказался от вмешательства в турецкие дела также и по той причине, что подпись США не стояла под Берлинским договором (447, с. 24). В своем ежегодном послании конгрессу он остановился на отношениях США с Турцией, между прочим коснувшись также публикаций в газете «Айк». Поводом послужили поджог и разграбление американского колледжа в г. Марзване, при «явном безразличии турецкого правительства». Президент обвинил турецких должностных лиц в сообщничестве и потребовал наказать виновных и возместить убытки (103, № 23, 1898, с. 357). Однако Кливленд по существу солидаризировался с выдвинутым султаном измышлением, согласно которому армяне принимали американское гражданство якобы для того, чтобы «затем вернуться на родину и готовиться к восстанию». При этом президент «ссылался на выходившую в США армянскую газету (он имел в виду газету «Айк»), которая призывала своих читателей вооружаться, организовываться и принять участие в свержении османской власти. Кроме того, он заявил конгрессу, что османское правительство уведомило его о том, что будет изгонять из своей страны тех армян, которые с 1868 г. имели гражданство США (193, № 23, 1893, с. 360). Развитие событий вынудило Кливленда назначить своего консульского представителя в качестве наблюдателя в комиссии держав. Однако султан заявил, что он не признает полномочий этого консула (447, с. 25). Тогда американский сенат принял вторую резолюцию от 4 декабря 1895 г. У президента потребовали разъяснений для общественности об обстоятельствах посягательств турецких властей на имущество американских граждан и избиения армян. В ответ на это государственный секретарь Олни заявил, что «сведения в печати о резне в значительной степени преувеличены» (447, с. 26). Тем не менее, резня в Сасуне в 1894 г. и всеобщие избиения армян в 1895-1896 гг. потрясли весь цивилизованный мир. Американское общественное мнение уже было знакомо с армянским вопросом. Сенатор Джордж Хор, поэтесса Алис Стоун Блекуэлл и многие другие выступали с речами в защиту прав армянского народа (123, с. 43). 18 декабря 1894 г. американцы, собравшиеся в обширном зале «Чикринк Холл», провели митинг протеста против варварских действий турецкого правительства по отношению к армянам. Основным докладчиком был известный востоковед Уильям X. Торд, редактор газеты «Индепендент», совершивший в свое время путешествие по Востоку и хорошо знавший порядки в Османской империи. Он осудил виновников сасунской резни: «Страшные картины резни неописуемы и невероятны...», «человечество не может закрывать глаза на подобные ужасы», «верю, что благопристойное турецкое правительство — дело безнадежное» (103, № 16, 1894, с. 236-237). На этом митинге миссионер Блис, рассказав о событиях в Ване, Багеше, Муше, потребовал, чтобы американское правительство вмешалось в турецкие дела, защитило армян от занесенного над ними ятагана (103, № 16, 1894, с. 238). Американские авторы подходили к проблеме главным образом с позиций христианской морали, религиозной общности с армянами (503). В то же время были миссионеры-туркофилы, говорившие на турецком языке. Один из них 15 февраля 1894 г. в газете «Бостон Геральд» убеждал читателей в том, что «подавляющее большинство армян не умеет читать и писать и вряд ли готово к самоуправлению, даже если бы Армения была отдельной страной, населенной только армянами». «Тяжело читать подобные статьи без гнева», — писал редактор «Айка» (103, № 4, 1894, с. 54). В 1895 г. Сайрус Гамлин, известный автор статей и книг об армянах, организовал в Бостоне несколько митингов протеста против турецких зверств. На некоторые из них были приглашены губернаторы штатов и мэры городов (142, № 31, 33, 34, 1895). Материалы «Нью-Йорк Геральд», «Таймс», «Трибюн» и других газет показывают, что насилия против армян вызвали возмущение широких кругов американской общественности. В 1895 г. в Нью-Йорке большим тиражом (20 тыс. экз.) была издана книга американского миссионера Фредерика Грина (449). Он работал в Ване, был свидетелем антиармянских действий турецких властей в 1893-1894 гг. и правдиво отразил их в своей книге. В июне 1895 г. в Нью-Йорке была создана организация «Армянский патриотический союз» (председатель М. Габриелян), которая имела целью «приложить все усилия, чтобы освободить османскую Армению из-под турецкого ига...» Эта организация созывала митинги протеста в Нью-Йорке, организовывала выступления ораторов (103, № 14, 1895, с. 199). Американские газеты выступали с критическими статьями в адрес посла США в Стамбуле Террела, который «во всяком деле... старался следовать воле султана». Его позиция сводилась к тому, чтобы содействовать сохранению солидарности с турками, не создавать помех для деятельности миссионеров. Некоторые армянские газеты выражали удивление по поводу того, что администрация США направила своему консулу в Сивасе инструкцию — принять участие в работе комиссии по разбирательству событий в Сасуне. Выражалась надежда, что «американское правительство примет весомое участие в делах Армении» (142, № 7, 1895). В основанном армянскими студентами в Бостоне клубе была создана группа, которая ставила своей целью ознакомить американскую общественность с настоящим и прошлым армянского народа (142, № 59, 1895). На годовом собрании «Союза друзей Армении» председателем организации была избрана Джулия Уорд Хау, заместителями председателя — Хейль, мисс Блекуэлл, проф. Пибоди, проф. Генри Аллен, г-н Блекуэлл, протоколистом-секретарем М. Гюлесян и другие (142, № 44, 1895). В 1896 г. в Нью-Йорке вышла в свет книга «Окровавленная Армения». Ее написали А. Уильямс из Чикаго и М. Габриелян из Нью-Йорка. В 1896 г. в своем ежегодном послании президент Кливленд выразил сожаление по поводу того, что не может доложить об улучшении положения в Азиатской Турции. Американский автор П. Гордон в связи с этим старался убедить своих читателей в том, что США «были бы не в силах прибегнуть к реальным и эффективным действиям» (441, с. 26). Это была явная ложь. Правительство США не пожелало оказать помощь западным армянам. Более того, спустя несколько лет империалисты США начнут воевать из-за Филиппин, за передел мира, потому что этого потребуют интересы американского капитала.

* * *

Не оправдались оптимистические ожидания армянских партий — получить помощь от западноевропейской дипломатии. Разбор сасунских событий по сути дела не дал результатов, потому что султанское правительство само было и преступником, и судьей, и исполнителем. А европейская дипломатия должна была сыграть роль бесстыдного и бессовестного свидетеля в сасунской трагедии, писал очевидец событий Амбарцум Ерамян. В мае 1895 г, в дни опубликования майской дипломатической программы, Солсбери, отвечая на запрос Гладстона, не скрывал, что не имел и в мыслях намерения употребить военную силу, что, как он говорил, спорами и речами можно только разжечь расовую ненависть и создавать поводы для кровавых событий в Турции. Напрасно Сапах Гульян в августе 1895 г. оптимистически сообщал из Парижа, что «с точки зрения дипломатических интересов армянский вопрос сегодня наверное можно считать полностью решенным» (142, № 156, 1895). Спустя некоторое время газета «Гнчак» писала: «Европейские державы всей своей деятельностью в последние годы доказали, что нисколько не добиваются удовлетворительного решения армянского вопроса и совершенно безразличны к армянской резне, а некоторые из них вдобавок еще являются тайными сподвижниками султана в его политике и действиях по уничтожению армян. И вот сегодня этот старый зверь, этот чудовищный человек, заливший всю империю кровью армян, этот самый трусливый из трусливых деспотов, засучив штаны до колен и шагая по крови, точит кинжал преступника, стремясь уничтожить целую нацию на глазах у всей просвещенной Европы и тем не менее остается безнаказанным...» (112, № 17, 1896, с. 130). Американская социалистка Луиз Ардр в те дни предостерегала, что правительства европейских стран нисколько не будут обеспокоены, если даже всех армян перебьют, лишь бы не пострадали их собственные интересы в Османской империи. Она отмечала, что «муки и избиения армянского народа на протяжении последней четверти века оставляли Европу почти полностью безразличной» (29, с. 14). Корреспондент газеты «Нор дар» в сообщении из Стамбула также предупреждал: «Если Европа будет медлить, то я убежден, что коварная турецкая политика в Армении не оставит ни одного армянина: они будут убиты, либо покинут страну» (142, № 156, 1895). Спустя несколько дней в той же газете сообщали из Стамбула следующее: «Почти каждый день из различных уголков Турецкой Армении поступают сведения о страшных избиениях. Уже невозможно перечислить убитых. По-видимому, правительство до принятия программы реформ решило уничтожить по возможности всех армян» (142, № 158, 1895). Представители прогрессивной интеллигенции европейских стран заявляли, что «Европа несет ответственность за неслыханную резню армян». Один из них подчеркивал, что султан вдохновился, почувствовав, что «Европа запретила России защищать армян, потом увидел, что Европа остается безучастной в отношении страшной резни. Все это поощряло палача. Султан это все так и понял» (143, № 20, 1899, с. 317). Когда в 1896 г. европейские и американские общества обратились к султанскому правительству с просьбой разрешить им оказать помощь голодающим и раненым армянам, оно сначала не согласилось, но затем дало разрешение с условием, что эта помощь не будет использована для политических целей (139, № 2, 1900, с. 223). В 1904 г. Хримян-Айрик через епископов О. Саранчяна и С. Айватяна направил послания по армянскому вопросу в европейские дворы. Президент французской республики Лупе ответил, что в случае необходимости министр иностранных дел Делькассе примет соответствующие меры. Король Англии Эдуард VII отказался принять делегатов. Они направились в США, нанесли визит Т. Рузвельту, который заявил, что интересуется армянским вопросом, но ничего не может сделать, поскольку США не подписали Берлинский договор (137, с. 136-137). Подобный спектакль повторился и в 1907 г. во время совещания послов в Лаэ. На этот раз представители держав отказались встретиться с посланцами католикоса. С заявлением о необходимости рассмотрения армянского вопроса обратились к совещанию редактор газеты «Про-Армения» Пьер Кийяр, редактор «Ревю де Пари» Виктор Берар, Анатоль Франс и Франсуа де Прессансе. Однако совещание послов отказалось рассмотреть армянский вопрос... В период кризиса 90-х годов Абдул-Хамиду II удалось добиться своей цели — сохранения прогнившего феодально-абсолютистского режима. Национально-религиозный гнет усилился (276, с. 344-345). Официальный Запад только вдохновил великого тирана, ничего не сделав, чтобы предотвратить трагедию армянского народа. Общественное мнение России, Европы и Америки, протесты и сочувственные слова христианских церковных деятелей оказались бессильными перед антинародной моралью хозяев буржуазного мира. «Европейские державы всегда предоставляли Турции возможность делать свое кровавое дело до тех пор, пока наступал момент, когда они считали необходимым вмешаться во имя своих собственных интересов, когда то или другое государство считало момент подходящим для того, чтобы отхватить себе лакомый кусок и... извлечь пользу, установив свое влияние на судьбы Турции» (112, № 5,1897, с. 34). Правящие круги западноевропейских стран проводили политику «грабежа колоний, угнетения чужих наций подавления рабочего движения» (198, т. 26 с 316) и они не хотели «только из любви к христианству» протянуть руку помощи западным армянам, находившимся под гнетом. Таково было внешнее и внутреннее положение Османской империи в 90-х годах XIX в., когда на политическую арену выступило младотурецкое движение.

Дополнительная информация:

Источник: Сокращенный перевод с армянского языка монографии Джона Киракосяна “Младотурки перед судом истории”. Ереван, Издательство “Айастан”, 1986г.

Предоставлено: Маня Авакян Отсканировано: Агарон Авакян, Мушех Мушехян Распознавание: Анна Вртанесян Корректирование: Анна Вртанесян

См. также: Арман Киракосян. Заключительная статья к русскому переводу монографии Джона Киракосяна «Младотурки перед судом истории»