Григорян В. Р. "История армянских колоний Украины и Польши"/Глава III

ГЛАВА III

1. САТАНОВ

Сатанов, один из древнейших населенных пунктов Подолии, находится на левом берегу притока Днестра реки Збруч, между Тернополем и Каменцом-Подольским1. Впервые в письменных документах это поселение упоминается в 1404 г., когда польский король Владислав Ягайло подарил его польскому дворянину Петру Шафранцу2. В. К. Гульдман предполагает, что «первыми поселенцами Сатанова были карпатские горцы и что впоследствии только проникли сюда армяне, греки и евреи»3.

Достоверные сведения об обосновании армян в Сатанове относятся к двадцатым годам XVIII в. (после 1722 г.). До этого Сатанов, который в 1641 г. назывался городом и пользовался магдебургским правом, находился в разрушенном состоянии. В 1676 г. турки захватили и разрушили город, перебили 4000 жителей4. В 1722 г. владелец города Адам—Николай Сенявский построил здесь укрепления и начал восстанавливать город. Постепенно Сатанов вновь начинает приобретать значение торгового центра. Вот в это время там обосновались армяне, греки и евреи, которые принимали активное участие в торговле5.

В 1744 г. новый владелец города князь Чарторыский (кстати, с XVI в. до конца XIX в. Сатанов переходил от одного дворянского рода к другому по женской линии, в качестве приданого6) получил для Сатанова привилегию устраивать ярмарку продолжительностью в четыре недели7. Это обстоятельство, несомненно, способствовало расцвету Сатанова.

1 Сатанов (по-украински «Сатанiв», по-польски «Satanów») ныне сельский населенный пункт в Городецком районе Хмельницкой области Укр. ССР. 2 В. Б. Антонович, Летопись Сатановского монастыря, «Монографии по истории Западной и Юго-Западной России», т. I, Киев, 1885, стр. 445. 3 В. К. Гульдман, указ. соч., стр. 168. 4 В. Б. Антонович, Летопись Сатановского монастыря, стр. 446. 5 Там же; см. также В. К. Гульдман, указ. соч., стр. 168.

По М. Балиньскому и Т. Липиньскому армяне и греки имели в Сатанове лавки, наполненные различными товарами, и оживляли торговлю в этом городе8. С. Баронч, который опирается также на вышеупомянутых авторов, пишет, что армяне появились в Сатанове с древнейших времен, но не достигли такого числа, чтобы создать отдельную общину и иметь свою собственную церковь и своего священника9. В. Марчиньский пишет, что в Сатанове армяне оставались недолго10.

Сведения об армянах Сатанова содержатся также в историко-географическом описании Подолии, вышедшем под редакцией Е. Сецинского11, а также в исследованиях Я. Р. Дашкевича12, Е. М. Великого и И. В. Гарнаги13. Но эти сведения ничего не добавляют к отрывочным данным предыдущих авторов.

Такая скудость материалов, по-видимому, является следствием того, что городской архив Сатанова уничтожен. Еще в 1831 г. некий Сабинский поджег архив Сатановского магистрата14. Нет сомнений в том, что в книгах, отражавших внутреннюю жизнь города, были документы об армянах, обосновавшихся в Сатанове и принявших участие в экономическом развитии города, но эти документы также сгорели во время пожара.

2. МОГИЛЕВ-ПОДОЛЬСКИЙ

Город Могилев-Подольский (в Винницкой области Укр. ССР), известный также под названием Могилев на Днестре (в армянских источниках — Мойлов, Моилов, Мэйлов15), один из сравнительно молодых городов Подолии, основан в конце XVI в. брацлавским воеводой Стефаном Потоцким. Этот город, возникший на левом берегу Днестра, на пути, ведущем из Украины в Молдавию и далее на юг — в Турцию, имел широкие перспективы для развития и вскоре превратился в важный торговый центр. В 1643 г. в Могилеве была основана таможня, позднее там регулярно проводились ярмарки.

6 В. К. Гульдман, указ. соч., стр. 168. 7 В. Б. Антонович, Летопись Сатановского монастыря, стр. 446. 8 М. Baliński i T. Lipiński, указ. соч., стр. 148. 9 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 165. 10 W. Marczyński, указ. соч., стр. 305. 11 E. Сецинский, Приходы и церкви Подольской епархии, Каменец-Подольский, 1901, стр. 896—897. 12 Я. Р. Дашкевич, Розселення вiрменiв..., стр. 170. 13 Iсторiя мicт i сiл Укр.РСР, Хмельницька область, стр. 201. 14 В. К. Гульдман, указ. соч., стр. 167. 15 В своей «Географии» С. Г. Агонц спутал Могилев-Подольский с белорусским городом Могилевом на берегу Днепра. Он пишет: «Город благоустроенный и коммерческий, на берегу Днепра, где московитяне ведут большую торговлю. Армянская церковь носит имя св. Богородицы. Село Рашков является ее поместьем. В эту церковь ходят также и поляки, поскольку не имеют своей» (см. С. Г. Агонц, указ. соч., стр. 157—158). Первая часть абзаца относится к белорусскому Могилеву, а вторая часть («Армянская церковь...») — к украинскому. По-украински «Могилiв-Подiльський», по польски „Mohylów".

Польские графы Потоцкие, чьим наследственным владением являлся Могилев, делали все для того, чтобы увеличить численность населения города, превратить его в прибыльный торгово-ремесленный центр. Частые набеги турок, однако, препятствовали развитию города. Особенно неблагоприятные условия сложились для Могилева в конце XVII в., когда южная часть Подолии в течение 27 лет находилась под турецкой властью (1672—1699). Но вскоре после этого, благодаря энергичным мерам, предпринятым Потоцкими, Могилев вновь стал процветать. По данным 1776 г. Могилев занимал первое место по количеству населения во всей Подолии16.

Армяне обосновались на постоянное жительство в Могилеве в первых десятилетиях XVIII в. До этого, как заметил польский историк В. Побуг-Гурский, они приезжали в этот город как гости, т. е. в качестве купцов17. Здесь обосновалось также много молдаван и греков, которых привлекала перспектива получения привилегий в различных сферах городской жизни. В одном из архивов Львова сохранился подлинник грамоты, выданной могилевским армянам в 1743 г. коронным крайчим Станиславом Салезиушем Потоцким и его супругой Анной Потоцкой. Согласно этой грамоте18 армянам, проживавшим в Могилеве, прежде всего предоставлялось право на самоуправление, точно такое, какое имели их соотечественники в Каменце-Подольском. Судебная власть находилась в руках армянского войта и присяжных судей, которые должны были руководствоваться «Судебником польских армян». В ратуше Могилева армянам должно было быть предоставлено отдельное помещение для суда. Это было важной привилегией. Ратуша руководила всем городом, и наличие в ее здании армянского суда еще более поднимало авторитет последнего. Судебный орган армянской общины, фактически, должен был рассматриваться как часть городской управы. Своей грамотой Потоцкие разрешали армянам свободно заниматься торговлей, участвовать в ярмарках. Они могли заниматься изготовлением ликеров и других напитков, открывать кабаки. Потоцкие фактически приравнивали права армян с правами поляков и украинцев.

16 W. Pobóg Górski, Powiat Mohylowski w gubernii Podolskiej, Kraków, 1902, str. 209. 17 Там же, стр. 208. 18 Kopia prawa ormiańskiej juryzdykcyj w Mohylowie, В кн. „Silva rerum księdza Szymona Krzysztofowicza...", str. 31—37.

Армянская колония в Могилеве-Подольском сформировалась и пополнялась армянами — выходцами из других армянских поселений Польши и Украины. Они были потомками армян, давно уже принявших унию, и, естественно, живя в этом городе, сплачивались вокруг новопостроенной церкви. Следует предположить, что в Могилеве обосновалось также некоторое количество армян, принадлежавших к армяно-григорианскому вероисповеданию, которые могли перебраться сюда из армянских колоний Молдавии и Буковины, а может, и из города Хотина, расположенного недалеко от Могилева (армянская колония этого маленького города, возникшая, по мнению румынского арменоведа профессора Влада Бэнэцяну, в XIV—XV вв.19 и составлявшая в 1782 г. большую часть населения города20, сумела противостоять испытаниям времени и до конца оставалась верной армяно-григорианской церкви). Много таких армян было и в армянских колониях Буковины. По данным середины XIX в., из 2400 армян Буковины католиками были лишь 475 человек21.

О наличии в Могилеве армян армяно-григорианского вероисповедания свидетельствует тот факт, что этот город, вместе с Хотином, упоминается в известном списке приходов Эчмиадзинского монастыря, который армянский католикос Симеон Ереванци в 1763 г. внес в свой журнал, названный «Джамбром»22. Следует думать, что эти армяне недолго оставались в Могилеве, поскольку в списках, составленных в Эчмиадзине позднее, Могилев отсутствует.

Данные о численности армян в Могилеве относятся к 70-м гг. XVIII в. По В. Побуг-Гурскому в 1776 г. в Могилеве было 1167 домов, а численность населения составляла 12 000. В. Побуг-Гурский пишет, что армяне составляли почти половину населения23. Нужно отметить, что данные о численности населения Могилева у В. Побуг-Гурского явно преувеличены. Город с 1167 домами никак не мог иметь население численностью 12 000 человек. Известно, что число армян, проживавших в Галиции и Подолии, в те годы сильно сократилось. По данным 1782 г. в Городенке проживало 410, в Бережанах—171, в Бродах — 25 армян. Армяне, проживавшие в Золочеве и Жванце в 1791 г., насчитывались десятками24. Армянскую колонию Львова в 1783 г. представляли 212, а колонию Станислава — 500 армян25. Данные о Каменце-Подольском относятся к более позднему времени. В 1820 г. там насчитывалось 70 армянских семей. Подобное сокращение численности армян объясняется прежде всего тем, что смешанные браки, сильно распространившиеся среди них после принятия унии, ускоряли процесс ассимиляции. Денационализация протекала и до насильственного обращения армян в католичество, но теперь она приняла более широкий размах. Кроме этого, прекратился приток из других мест; более того, не смирившись с потерей вероисповедания своих предков, многие армяне покидали Польшу и переезжали, в основном, в армянские поселения Молдавии и Трансильвании. Из-за закрытия торговых путей и упадка торговли многие армяне искали средства к жизни в сельских местностях и занимались сельским хозяйством. Колонии постепенно распадались и прекращали свое существование. Та же участь ожидала и могилевских армян, однако середина XVIII в. была порой расцвета экономики города, поэтому армянская колония также процветала и в данный период была самой многолюдной на всей Правобережной Украине26.

19 В. Бэнэцяну, Армянские колонии на территории Румынии по данным румынской топонимии, «Историко-филологический журнал» АН Арм. ССР, 1962, № 1, стр. 172. 20 Я. Р. Дашкевич, Розселення вiрменiв..., стр. 174. 21 Л. Бабаян, Армяне в Молдавии и Буковине (на арм. яз.), Тифлис, 1911, стр. 145. 22 Симеон Ереванци, Джамбр, памятная книга, зерцало и сборник всех обстоятельств святого престола Эчмиадзина и окрестных монастырей, пер. С. С. Малхасянца, М., 1958, стр. 115.

Армянский квартал, который находился в центральной части Могилева, на берегу Днестра, был застроен добротными домами и магазинами. Квартал был расположен близко от рынка27, и это было удобно для армянских торговцев и ремесленников. Центральная улица Могилева, населенная армянами, называлась Армянской28. В колонии появляются богатые армяне, которые начинают играть видную роль в жизни не только своей общины, но и всего города. В. Побуг-Гурский в своей книге приводит фамилии нескольких таких семей (Киркоровичи, Агопоровичи, Писаровичи, Калустовичи, Аведиковы, Чайковичи и др.). Одним из знатных богачей Могилева был Ян Кжиштофович Сетов, который после создания армянского суда был избран войтом и оставался в этой должности несколько лет.

23 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 209, ср.: Я. Р. Дашкевич, Розселення вiрменiв..., стр. 168. 24 Я. Р. Дашкевич, Розселення вiрменiв..., стр. 157—161. 25 В. В. Грабовецкий, Армянские поселения на западноукраинских землях, стр. 107—108. 26 Сохранились сведения о том, что некоторые армяне из Могилева-Подольского переселились в Левобережную Украину. Так, например, в начале апреля 1766 г. прибывают в Киев из Могилева-Подольского армяне — Испир Хакиев сын Гамеданов, Арутин Хачадуров сын Тефлисов и Хаджи Черкес Хавый. Двое из них, согласно своему заявлению, поселились в г. Нежине «для определения в тамошнее мещанство», а Хаджи Черкес — в г. Черкасске-на-Дону «к определению в купечество» (см. Ф. П. Шевченко, Роль армян в экономических связях Левобережной Украины, Запорожской Сечи и Крыма в XVII—XVIII вв., ИСД III, стр. 226—227.

Основными занятиями обосновавшихся в Могилеве армян были торговля и ремесла. Близость к торговым центрам Молдавии и Румынии, а также судоходная река Днестр, главная паромная переправа которой находилась как раз у Могилева, создавали широкие возможности для развития торговли. С. Баронч пишет, что армянские купцы Могилева разводили в степях Бессарабии большие стада овец и телок, затем скот забивали и вывозили мясо в Северную Европу. Кожу обрабатывали особым способом, красили в различные цвета и вывозили в Броды и Литву. Могилевские армяне в торговых целях достигали Стамбула30. Мясо для вывоза и для продажи на месте обрабатывалось точно так же, как и в остальных колониях Польши и Молдавии. Из него делали колбасы и копчености, а жир шел на изготовление мыла и свечей31. Армяне имели в Могилеве много магазинов, а также кабачков, где продавали спиртные напитки, изготовленные на своих маленьких заводах. Они получали большие доходы от торговли с Востоком. В. Побуг-Гурский пишет, что привозимые из Турции товары скапливались в Могилеве, а затем развозились по всей стране32. В 1780 г. граф С.-Щ. Потоцкий сумел получить от короля разрешение организовать в Могилеве ярмарки раз в два года. Впоследствии количество проводимых в Могилеве ярмарок было доведено до 8 в год33. Благодаря этому роль города как торгового центра еще более возросла.

27 Бжишкян, стр. 160. 28 Л. Мазирянц, указ. соч., стр. 126—127. 29 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 209. 30 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 162. 31 Д. Дан оставил интересные сведения с описанием продуктов, изготовляемых мясниками армянской колонии города Сучавы, расположенного недалеко от Могилева. «Армяне занимаются также продажей мяса,— пишет он,— из говядины и баранины они готовят сухие, твердые и копченые колбасы, которые, в зависимости от формы, называются «салами», «суджуг», «подкова», коптят баранину и говядину, которые именуются «бужениной» и «бастурмой». Из сала, забитого на бойне скота, умеют делать свечи и мыло, в этом деле им помогают также женщины» (см. Д. Дан, Восточные армяне в Буковине (на арм. яз.), пер. Г. Галемкяряна, Вена, 1891, стр. 65). 32 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 209.

Отлично владея технологией выделки красной кожи (что долгое время было их монополией), армяне сумели сконцентрировать в своих руках все производство сафьяна и успешно удовлетворяли спрос как местного рынка, так и рынков близлежащих населенных пунктов. Опираясь на материалы, относящиеся к концу XVIII в. (документы хранились в рукописном отделе публичной библиотеки Украины), украинский историк М. Карачковский сообщает ряд интересных сведений о могилевских армянах. Он пишет, например, что на одном кожевенном заводе, принадлежавшем могилевским армянам, за год обрабатывалось до 15 000 шкурок. Изготовленная там кожа по своему качеству не уступала коже зарубежного производства34.

Интересен тот факт, что уже в начальный период формирования колонии в Могилеве был создан цех армянских кожевников, который, по мнению К. Мельник, заметно способствовал развитию этого ремесла в Могилеве35. Устав цеховой организации, или, как они сами называли, «братства армянских кожевников», был утвержден городскими властями 14 мая 1745 г. По свидетельству С. Баронча этот устав, бывший в употреблении также и в других центрах польских армян, был составлен во Львове и утвержден в 1620 г. польским королем Яном Казимиром. Согласно первой статье устава, цеховая организация армянских кожевников Могилева была названа «именем просветителя всей Армении Григора Лусаворича (Просветителя)»36. По остальным статьям устава определялись порядок принятия новых членов, их права и обязанности, решались различные вопросы, связанные с производством и сбытом кожи и т. п. Устав, опубликованный С. Барончем, является важным источником для изучения структуры ремесленных организаций в армянских колониях Речи Посполитой.

Помимо ремесленной организации, в Могилеве имелись армянские духовные братства, целью которых было духовное воспитание армян. Братства стремились на основе взаимной помощи сплотить армян вокруг родной церкви, предоставлять церкви материальную помощь. В Могилеве функционировали три армянских духовных братства: «братство утешения св. Матери» (самое раннее, основанное в 1761 г.), «молодежное братство (удальцов) св. Богоматери» и «братство св. Троицы» (основано в 1766 г.).

33 М. Карачкiвський, Матерiали до icтopiï мiСT на Подiллi наприкiнцi XVIII вiку, «Iсторично-географiчний збiрник», т. IV, Киïв, 1931, стр. 184. 34 Там же. 35 К. М[ельник], указ. соч., стр. 148. 36 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 158.

Эти братства имели собственную казну и тратили свои средства на вознаграждение служителей церкви, а также на помощь нуждающимся членам организации. Можно предположить, что братства в Могилеве, наподобие армянских братств, функционировавших в Язловце, Яссах, Ботошанах, Романе, имели свои уставы, которые, однако, до нас не дошли.

Для обеспечения притока в Могилев армян граф С.-С. Потоцкий предоставил средства на сооружение армянской церкви. Я. Заврян отмечает, что «в Могилеве, начиная с 1729 г., армяне имели церковь»38. Это неверно. Армянская церковь в Могилеве, названная именем Григора Лусаворича, была построена значительно позднее — в 1742—1743 гг. М. Бжишкян пишет, что «эта церковь сначала была деревянной и была построена в глубине обширного двора тем же князем Потоцким»39. Церковь находилась в центральной части города, рядом с костелом св. Николая. С. Баронч в своей книге приводит дату построения — 9 января 1742 г.40 по-видимому, это дата основания церкви. Строительство длилось больше года и закончилось в 1743 г.41 Граф Потоцкий решил также вопрос о материальном обеспечении служителей церкви. Годовое жалованье священника (880 злотых) следовало уплачивать в четыре приема, из арендных сумм города, а младшего священника и других служителей должны были содержать сами прихожане42.

Во время своего путешествия М. Бжишкян нашел в городе Рашкове стихотворную памятную запись, фактически представляющую собой автобиографию первого армянского священника Могилева. Видно, что автор памятной записи вардапет Оксент был довольно образованным человеком, хорошо владел армянским. Оксент Николян (С. Баронч пишет Августин Миколаевич)43 родился во Львове в 1699 г. в армянской семье и при крещении был назван Арутюном. Учился в каменец-подольской армянской школе44. В армянской папской школе во Львове он был обращен в униатство и принял имя Оксентий, в 1722 г. был рукоположен в священники, служил три года в церкви Лусаворича в Каменце-Подольском, затем уехал в Жванец, а потом в Куты. 12 лет он занимал в этом маленьком городе должность духовного пастыря (за это время он основал в Кутах церковь и три духовных братства), затем уехал во Львов, а через четыре года — в Могилев-Подольский.

37 S. Krzyżanowski, указ. соч., стр. 26. 38 «Айреник», Бостон, 1929, март, стр. 83. 39 Бжишкян, стр. 161. 40 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 156. 41 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 202. 42 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str 156—157. 43 Там же, стр. 157. 44 Бжишкян, стр. 162.

Оксент приехал в Могилев в 1742 г. и оставался там 5 лет. Его заменил Щепан Кжиштофович (1748—1762)46.

Естественно, что скромная деревянная церковь не могла удовлетворить потребностей все растущей могилевской колонии, поэтому возникла необходимость построить новую церковь. Это дело возглавил Шимон Кжиштофович, заменивший Щепана. Кстати, М. Бжишкян по ошибке приписал это дело другому лицу — Овсепу Кристофоровичу47, который был приходским священником через 38 лет после основания церкви и организовал не строительство церкви, а был первым могилевским армянским епископом.

Строительство новой каменной церкви Могилева-Подольского было начато 21 мая 1772 г. и закончено через 19 лет, 24 мая 1791 г. На строительство было затрачено 129 568 злотых48. Торжественное освящение было совершено 3 июня львовским армянским архиепископом Акопом-Валерианом Тумановичем49, специально прибывшим из Львова для этой цели. Новая церковь, построенная на месте старой, впоследствии была именована церковью «Непорочного зачатия св. Богородицы»50, но С. Баронч пишет, что она носила имя «св. Троицы, пришествия св. Матери и св. патриарха Григора»51.

М. Бжишкян оставил описание армянской церкви в Могилеве: «Каменная и светлая, средней величины... названа именем непорочного зачатия Богородицы, имеет 5 ризниц. Направо от главной ризницы есть чудотворная икона Богоматери... имеет две колокольни...»52 На этих двух колокольнях, со стороны фасада был высечен герб Потоцких, которые снова оказали материальную поддержку строительству53. В церкви был орган, приобретенный, очевидно, в период строительства.

45 Бжишкян, стр. 163. 46 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 205. 47 Бжишкян, стр. 161. 48 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 161. 49 Там же. 50 П. Мамиконян, Настоящее и будущее румынских армян (на арм. яз.), Калац, 1895, стр. 22. 51 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 161. 52 Бжишкян, стр. 161.

X. Кучук-Иоаннисян видел там также «окаймленную серебром чудотворную икону Богоматери, высотой в один локоть» и картину, изображающую сцену крещения армянского царя Трдата и царицы Ашхен Григором Лусаворичем. В ризнице была еще одна подобная картина, обрамленная 16 кругами, в которых были изображены сцены мученичества Григора Лусаворича и девы Рипсимэ. «Эта картина,—пишет X. Кучук-Иоаннисян,—довольно старинная, и на ее реставрацию могилевские армяне, как рассказал мне мой попутчик армянин, потратили 160 рублей»55.

На территории своего кладбища могилевские армяне построили небольшую часовню, где похоронены несколько знатных армян. X. Кучук-Иоаннисян пишет, что надписи на этих могильных плитах, как и на могилах более позднего времени, сделаны по-польски56. Однако А. Афанасьев-Чужбинский, побывавший в Могилеве за 33 года до него, пишет, что видел в Могилеве надгробные плиты с армянскими надписями. «Могилев в числе прочих племен,—читаем в его заметках,-—населяли армяне, что доказывается даже каменными плитами у костела, на которых вырезаны армянские надписи»57.

Л. Мазирян пишет, что пол армянской церкви в Могилеве вымощен надгробными плитами с армянскими надписями58. Катерина Мельник также видела в этой же церкви надгробные плиты с армянскими надписями59.

Летом 1972 г., во время нашей поездки в Могилев, нам стало известно, что церковь Непорочного зачатия св. Богородицы, где находились вышеупомянутые надгробия, была снесена в 1930-х гг., а часовня — после второй мировой войны. Ныне на кладбище, называемом польским, сохранилось несколько надгробных плит могилевских армян.

Как видим, в армянской колонии Могилева армянский язык был довольно распространен, поэтому записи в метрических книгах для регистрации рождения, бракосочетания и смерти с 1743 до 1826 гг. делались на армянском языке. X. Кучук-Иоаннисян ознакомился с этими книгами и опубликовал в своих путевых очерках несколько отрывков.

53 W. Pobóg Górski, указ. соч , стр. 203. 54 S. Krzyżanowski, указ. соч., стр. 26. 55 «Ардзаганк», 1895, № 151. 56 Там же. 57 А. Афанасьев-Чужбинский, Поездка в Южную Россию, ч. II, стр. 236. 58 Л. Мазирянц, указ. соч., стр. 135. 59 К. М[ельник], указ. соч., стр. 162.

Одним из выдающихся лиц среди могилевских армян, после вардапета Оксента, был священник Шимон Кжиштофович. Он родился в 1729 г. в селе Лисец, окончил папскую школу во Львове, был каменец-подольским каноником, затем стал деканом и армянским приходским священником в Могилеве60. Этот энергичный церковник многое сделал для того, чтобы собрать армян в Могилеве, защищал их интересы. Осуществив ряд мероприятий, обеспечивающих права могилевских армян, и закончив строительство нового армянского костела, Шимон Кжиштофович занялся литературной деятельностью. Его перу принадлежит ценная работа по латыни „Status et muhimenta Ecclesiae Armenae Mohyloviensis sub titulo S. Gregorii A. Illuminatoris Armenorum ad perpetuam", где изложена история могилевской церкви, а также армянской колонии в Могилеве за 35 лет (с января 1763 г. по август 1808 г.). Эту его работу использовал польский ученый С. Кжижановский в своих трудах „Silva Rerum" и „Kościoł N. Marii Panny" 61.

Рукопись Ш. Кжиштофовича хранилась в архиве могилевской церкви. Ныне о рукописи ничего не известно. Ш. Кжиштофович умер в 1810 г. в Могилеве и был похоронен в построенной им самим церкви.

Благодаря «Status»-y» Ш. Кжиштофовича до нас дошли сведения о Яне Кжиштофовиче Сетове, который, как уже сказано, был первым войтом могилевских армян. Этот богатый торговец оказал материальную помощь строительству церкви и одновременно энергично участвовал в деле организации и завершения строительства. По свидетельству Ш. Кжиштофовича Ян Кжиштофович был очень честным и справедливым человеком. Его влияние и авторитет в городе были так велики, что граф Потоцкий доверил ему управление всем городом62.

Самым выдающимся из армян, живших в Могилеве, был, несомненно, Рафаэль Узунян (Ерканян). Родился он в 1800 г. в Константинополе, образование получил у армянских мхитаристов в Вене, в 1818 г. стал священником. Десять лет спустя приехал в Могилев и почти четверть века служил в армянской церкви, одновременно занимаясь плодотворной литературно-переводческой деятельностью.

Судоходная река Днестр, которая во всех отношениях способствовала развитию Могилева, иногда наносила городу большой ущерб. Во время разливов вода разрушала не только прибрежные строения, но и здания в центре города. В 1784 г. во время одного из таких сильных наводнений вода снесла много домов, магазинов и складов могилевцев63. Ущерб, нанесенный стихией, был так велик, что многие иностранные купцы, обосновавшиеся в Могилеве, были вынуждены навсегда уехать из города. В числе обанкротившихся и покинувших город торговцев было много армян. Это был первый ощутимый удар, который получила до того процветающая армянская колония Могилева. Сложившаяся затем политическая ситуация была неблагоприятной для дальнейшего развития колонии. Этот пограничный город, расположенный на перекрещении путей транзитной торговли, заметно потерял свою роль в области торговли из-за частых войн, набегов и, наконец, второго раздела Польши и в конце концов превратился в провинциальный город Подольской губернии, бурный экономический рост которого должен был произойти позднее. Все это, естественно, не могло не иметь отрицательного влияния на общее экономическое состояние армянских ремесленников, в частности, кожевников, занятых обработкой ввозимого сырья, поскольку их доходы находились в зависимости от развертываемой торговли, от участия в периодически организуемых ярмарках как на месте, так и в соседних городах. Кроме этого, обувь из красного сафьяна вышла из моды, а выдержать все растущую конкуренцию с другими ремесленниками, давно уже занимавшимися выделкой черной кожи, было трудно. Поэтому армянские ремесленники Могилева стали испытывать экономические трудности.

60 Dr. Antoni J., Zameczki podolskie..., t 3, str. 224. 61 W. Póbog Górski, указ. соч., стр., 205 62 S. Krzyżanowski, указ. соч., стр. 14.

Тяжелые условия сложились и для торговцев. Говоря об этом, А. В. Марчинский упоминает прежде всего об осложнениях, возникающих при перевозе товаров через таможни, и о том, что армянам мешало не только незнание русского языка, но и то, что они были незнакомы с новыми тарифами; «снимаемые пошлины, увеличивая стоимость товаров, увеличивали сложности с их сбытом»64.

Кроме этого, серьезными конкурентами стали евреи, которым раньше запрещалось обосновываться на жительство в больших городах. Из Каменца евреи отправлялись в Молдавию, откуда привозили много товаров, «похожих на турецкие», и продавали их по низкой цене. Появляются также контрабандные товары, которые, конечно же, продавались дешевле. Ко всему этому присоединились «гильдийский налог», «проценты, выплачиваемые казне» и т. д. «Итак, сосчитав пошлину на таможне и подношения, а также гильдию и государственные ревизии, выходило, что все это за год стоило столько, сколько импортируемые товары. Поэтому [армяне] не только вынуждены были бросить торговлю, но и потеряв почти весь свой капитал, обеднели».

63 Icтopiя мicт i ciл Укр. РСР, Вiнницька область, стр. 415. 64 W. Marczyński, Statystyczne, topograficzne i historyczne opisanie gubernii Podolskiej..., t 3, Wilno, 1823, str. 21.

Понятно, что больше всех страдали неимущие слои населения, люди, работающие поденно у торговцев и мастеров, вынужденные ежедневно заботиться о добывании средств к существованию. Разорившиеся торговцы и ремесленники уезжали в другие города, а их богатые сограждане покупали поместья и переселялись в села. Армянская колония таяла и все больше теряла свой национальный облик.

Тяжелые условия сложились для колонии в 1808 г., когда от большого пожара сгорели могилевская крепость и многие кварталы города. Сгорели также торговые дома армян66. К этому времени город уже не принадлежал Потоцким. После смерти С.-Щ. Потоцкого его старший сын Щ.-Е. Потоцкий в 1806 г. продал город за 587 220 рублей русскому государству67.

До этого могилевские армяне, как и армяне всей Подолии, в духовных делах подчинялись львовскому армянскому архиепископу, но русские власти не могли мириться с этим. «Русскому государству не нравилось,—пишет К. Езян,—что его подданные подчинялись духовному предводителю, проживающему за его пределами»68. Поэтому, после энергичного вмешательства обер-прокурора святейшего синода, князя А. Н. Голицына армянский каноник, приходский священник в Могилеве Ю. Кжиштофович был назначен епископом, и под его духовную власть перешли все армянские католические церкви России.

По вопросу о времени основания армянского епископства в Могилеве у разных авторов сложилось разное мнение69. Наиболее точен В. Побуг-Гурский. Он пишет, что Ю. Кжиштофович был назначен епископом 4 декабря 1806 г., утвержден Римом в 1809 г. и через год—11 июня 1810 г. помазан во Львове архиепископом Симоновичем70.

Основание армянского католического епископства в Могилеве было оформлено русским сенатом, который 7 ноября 1810 г. получил от царя именной указ. Аннотация этого указа опубликована в Москве в 1833 г.

65 Там же, стр. 22. 66 Е. Сецинский, Исторические местности Подолии и их достопримечательности, Каменец-Подольск, 1911, стр. 16. 67 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 209. 68 Насильственная уния армян Польши..., стр. XXXIX. 69 М. Бжишкян пишет, что это произошло в 1809 г. (стр. 161). К. Езян отмечает, что в 1806 г. Юзеф стал наместником епископа Каменца, а в Могилеве обосновался в 1812 г. (Насильственная уния армян Польши..., стр. XXXIX), X. Кучук-Иоаннисян за 1809 г. («Ардзаганк», 1895, № 151). 70 W. Pobóg, Górski, указ. соч., стр. 204—205.

Новосозданное епископство не было богатым. Кроме хутора Кжиштофовка, где жило всего 18 крестьян, других поместий у него не было72. Число служителей также было невелико — всего шесть каноников кроме епископа73.

Ю. Кжиштофович (1762—1816) шесть лет возглавлял армяно-католическую епархию России. Он сумел довести до конца строительство здания могилевского епископства, которое оставило сильное впечатление на М. Бжишкяна, посетившего город несколько лет спустя74.

М. Бжишкян пишет, что Ю. Кжиштофович наметил широкие планы по улучшению состояния епархии, но смерть помешала их осуществлению75.

О деятельности первого армянского епископа Могилева известно мало. О. Тер-Абрамян в своей книге, посвященной истории крымских армян, пишет, что в середине августа 1815 г. Ю. Кжиштофович освятил новую армяно-католическую церковь в Карасубазаре (Крым)76.

Сохранилось письмо епископа Ю. Кжиштофовича, адресованное духовному предводителю крымских армян архимандриту Мануэлю. Из письма явствует, что Ю. Кжиштофович хорошо владел армянским. В письме от 25 января 1816 г., которое составлено на ашхарабаре (разговорном языке), поздравляя архимандрита Мануэля с Новым годом, Ю. Кжиштофович выражает сожаление по поводу того, что из-за плохого состояния здоровья он не смог встретиться с ним в Хачванке, и надеется на встречу в Карасубазаре или в Григориополе77. Но встреча не состоялась из-за смерти епископа. Он скончался через три дня после того, как написал письмо — 28 января. Его похоронили в армянской церкви Могилева. На мраморном надгробии была сделана надпись по-польски: «Здесь покоится первый епископ католиков-армян России, кавалер ордена Св. Анны первой степени Юзеф Кжиштофович, проживший 54 года, скончался 28 января 1816 г.».

71 См. Именной указ Сенату. О бытии армяно-католическому епископу Криштофовичу эпархиальным епископом всех в России живущих армян римско-католического исповедания, «Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа», ч. I, M., 1833, стр. 38. 72 Приходы и церкви Подольской епархии, стр. 685. 73 «Масеац ахавни аветабэр Айастанеайц», Феодосия, 1863, 1 октября, стр. 297. 74 Бжишкян, стр. 161. 75 Там же, стр. 161—162. 76 О. Тер-Абрамян, История Крыма с географическими и учебными сведениями о прежних и настоящих жителях Таврии (на арм. яз.), ч. II, Феодосия, 1865, стр. 178. 77 Матенадаран им. Маштоца, Архивный отдел, Католикосский архив, папка № 29. док. № 5.

После смерти Ю. Кжиштофовича могилевскую епархию возглавили управляющие, «именуемые главными преемниками»79. Первым из управляющих был Антон Вардересович (1816—1822), его преемником — Самуэль Мошоро (1822—1854). Кстати, Мошоро (именуемый также Николаем Мошоро) русский император Николай I хотел перевести в Тифлис вместе с его престолом, но этот замысел не был претворен в жизнь80. После смерти С. Мошоро в течение одного года могилевскую армянскую епископию возглавлял Рафаэль Узунян81, после чего «согласно договору между Российским государством и римским папой, армяно-католические церкви Подолии перешли под непосредственную власть польского епископа Каменца»82.

Распад колонии продолжался. В 1820 г. многие разорившиеся армянские и греческие торговцы покинули Могилев, их место заняли евреи83. Летом 1848 г. в Могилеве вспыхнула эпидемия холеры, унесшая много жизней. В памятной записи одной из своих книг, написанной в Могилеве, Р. Узунян оставил упоминание об этом событии: «20 июня 1848 г. по с[тарому] с[тилю] здесь, в городе Могилеве, где я живу, началась страшная болезнь, именуемая choléra, от которой умерли многие, особенно из местных евреев... Болезнь продолжалась около двух месяцев»84. Ясно, что от эпидемии погибали также армяне и это тоже вынуждало остальных покинуть город.

По данным М. Бжишкяна, в 1820 г. в Могилеве проживало 60 армянских семей85. К концу века (в 1895 г.) по свидетельству X. Кучук-Иоаннисяна их было еще меньше — всего 25 семей86. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона, вышедшей в 1896 г., сказано, что из 32 443 жителей города Могилева 502 человека были армяне-католики.

78 W. Pobóg Górski. указ. соч., стр. 203. 79 П. Во., Где же польские армяне? (на арм. яз.), «Мегу Айастани», Тифлис, 1874. 16 ноября, № 46, стр. 2. 80 X. Z[acharyasiewicz], указ соч., стр. 110. 81 W. Pobóg Górski, указ. соч.. стр. 23. 82 Армяне Подолии, стр. 280. 83 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 209. 84 А. Воскян, Каталог армянских рукописей библиотеки мхитаристов в Вене (на арм. яз.), т. II, стр. 824. 85 Бжишкян, стр. 160. 86 М. Шоврян, Остатки армян в юго-западных границах России, «Ардзаганк», 1895, № 151.

По мнению А. Афанасьева-Чужбинского, в 1862 г. армян в Могилеве не осталось. «Еще, значит, недавно в Могилеве-Подольском,—пишет он,—не только жили армяне, но имели своего архиепископа, а теперь осталось их одно название»88. Л. Мазирян, побывавший в Могилеве через четверть века после него, пишет совершенно другое о могилевских армянах. «В церкви и на улицах можно встретить много людей с истинно армянским обликом, по которому безошибочно можно установить их армянское происхождение. Многие из них знают несколько армянских слов и рассказывают, что их отцы хорошо знали родной язык. Отсюда можно заключить, что окончательное ополячивание и обращение в католичество могилевских армян произошло в сравнительно позднее время. Ныне армян в Могилеве немного... Хотя могилевские армяне утратили свой язык и свое исповедание, но с гордостью называют себя армянами и при крещении нарекают детей армянскими именами: Трдат, Ашот, Тигран, Рипсимэ и т. д. Они занимаются, в частности, выделкой разноцветной кожи, но это производство, которое поначалу было очень распространено, поскольку малоруссы носили цветную обувь, ныне пришло в упадок, так как черная обувь постепенно становится преобладающей, и могилевские армяне обеднели»89.

Как видим, армяне в Могилеве-Подольском окончательно не ассимилировались и вдали от многолюдных армянских центров, утратив родной язык и исповедание предков, все же продолжали оставаться армянами. Они помнили о своей родной стране и в 1871 г. отправили мирское письмо католикосу всех армян Георгу IV, которое дает нам возможность ознакомиться с последним периодом жизни могилевской колонии90. Из письма узнаем, что в 1824 г. русские власти освободили армян от налога за воинскую повинность, но за несколько лет до того, как было написано упомянутое письмо, некоторые польские семьи, не получившие дворянского звания, обратились в губернское управление Подолии и объявили себя членами армянской общины, чтобы освободиться от налога. Армяне осведомили русских об этом подлоге. Кончилось тем, что решением от 5 марта 1871 г. налог за воинскую повинность был признан обязательным не только для поляков, но и для армян. Таким образом, могилевские армяне лишились предоставленной им привилегии. Они писали католикосу, что этот налог слишком обременителен для проживающих в Могилеве 110 армян, которые «по прихоти судьбы брошены в чужую среду и находятся ныне на краю большой пропасти, готовой поглотить их», поэтому, обращаясь к католикосу, убедительно просили его быть их посредником перед русскими властями и помочь освободиться от налога за воинскую повинность.

87 Энциклопедический словарь, т. XXXVIII. СПб., 1898, стр. 575. 88 А. Афанасьев-Чужбинский, поездка в Южную Россию, ч. II, стр. 242. 89 Л. Мазирянц, указ. соч., стр. 135. 90 Матенадаран им. Маштоца, Архивный отдел, Католикосский архив, папка № 207, док. № 2380. Это письмо первоначально было изложено по-польски, затем переведено на древнеармянский (грабар). Полный текст письма опубликован нами в 1973 г. (см. В. Р. Григорян, Письмо армян города Могилева-Подольского католикосу всех армян Георгу IV, стр. 137—142).

Авторами письма были 24 армянина, имена которых приведены в конце письма, но так как они были неграмотными, то за них подписался «староста могилевских армян» Петр Михайлович Негруш. В том, что католикосу было отправлено письмо, большую роль сыграла поездка Георга IV в Россию и в армянские центры Польши в 1867—1868 гг. К сожалению, мы не знаем, какие последствия имело это письмо. Но ясно одно — колония была обречена и ничто уже не могло помочь ей. Постепенно исчезло и это поколение, а в начале XX в. польский историк уже имел право утверждать, что армяне Могилева забыли не только родной язык, но и свое происхождение91.

3. РАШКОВ

В 1747 г. по поручению львовского армянского архиепископа польских армян Акопа Августиновича вардапет Оксент Хосров Николян отправился в расположенный на берегу Днестра городок Рашков, чтобы ознакомиться с положением армянских переселенцев. Он нашел рашковских армян в исключительно тяжелых экономических условиях и для облегчения их участи обратился к владельцу города92.

Рашков в то время был в пределах Брацлавского воеводства, входившего в состав Речи Посполитой, и принадлежал польской магнатской семье Любомирских. Они были заинтересованы в увеличении численности населения в своих владениях, поэтому 19 марта 1751 г. предоставили рашковским армянам много привилегий, в том числе и право руководствоваться своими законами.

Неизвестно, откуда армяне переселились в Рашков. В эти годы, по политическим обстоятельствам, многие армяне были вынуждены оставить многолюдные колонии Молдавии и Крыма и переселиться в другие места, в первую очередь в Польшу. Можно предположить, что часть рашковских армян приехала именно из этих мест. Серьезным доказательством этому служит то, что большинство рашковских армян говорило по-армянски. Получив грамоту Любомирского, Оксент немедленно перевел ее с польского на армянский. Ясно, что обосновавшиеся в Рашкове армяне не были потомками польских армян, если существовала необходимость в подобном переводе. К переводу грамоты Оксент приложил объяснительную записку, в которой обстоятельно знакомил членов общины с содержанием указа. Отмечалось, что рашковские армяне должны управляться так, как армяне в других городах Польши, поэтому обязаны следовать всем здешним законам.

91 W. Pobóg Górski, указ. соч., стр. 209. 92 Бжишкян, стр. 175.

Все это не оставляет сомнений в том, что эти переселенцы не были польскими армянами, следовательно не были знакомы с порядком управления армянских общин Польши, поэтому возникла необходимость подобных разъяснений. Кроме того, большинство рашковских армян было армяно-григорианского исповедания94, а польские армяне давно уже приняли унию с католической церковью, следовательно эти армяне — не католики должны были быть выходцами из других мест.

Пока не выяснено время переселения армян в Рашков. Можно предположить, что это произошло всего за несколько лет до поездки Оксента, в противном случае львовский армянский архиепископ раньше позаботился бы о них.

Некоторые исследователи неправильно отметили местоположение Рашкова. С. Г. Агонц локализует его на берегу Буга: «Маленький город на берегу реки Буг»,—пишет он95. Я. Р. Дашкевич также неправильно определил местоположение Рашкова. На карте, приложенной к статье «Расселение армян на Украине в XI—XVIII вв.», он отметил Рашков на правом берегу Днестра, недалеко от Хотина (в Хотинском районе Черновицкой области Укр. ССР)96. На этом месте действительно было и теперь есть село под названием Рашков, которое в 60-х гг. XIX в. принадлежало помещику-армянину Мануку Чолагяну97, но там никогда не было армянской колонии. А между тем, интересующий нас Рашков построен на левом берегу Днестра, по прямой линии приблизительно на 180 км юго-восточнее вышеуказанного Рашкова и находился в пределах Речи Посполитой. Ныне Рашков — сельский населенный пункт в Каменковском районе Молдавской ССР.

93 Там же. 94 «Айреник», 1929, Бостон, март, стр. 83. 95 С. Г. Агонц, Указ. соч., стр. 147. 96 Я. Р. Дашкевич, Розселення вiрменiв..., стр. 179. 97 Путешествие в Херсонскую губернию, Бессарабию и Подолию (на арм. яз.), «Масяц агавни ев циацан Айастаняйц», Феодосия, 1863, 1 июля, стр. 208.

Нужно отметить, что местоположение Рашкова правильно указал исследователь, польский армянин С. Донигевич на своей карте армянских церквей Польши98.

Польский историк Т. Громницкий99 и автор статьи «Рашков» в «Церковной энциклопедии»100 отмечают, что вардапет Оксент построил в Рашкове деревянную церковь. До 20-х гг. прошлого столетия сохранялась «книга крещений» этой церкви, небольшой отрывок из которой опубликовал М. Бжишкян101.

Эта деревянная церковь не удовлетворяла нужд рашковских армян, поэтому они, получив средства от Юзефа Любомирского, построили новую, каменную церковь. «И приказал построить здесь каменную церковь на деньги из своей казны, со всем необходимым снаружи и внутри. И ныне, четырехлетним неутомимым трудом воздвиг я эту армянскую церковь как вечный памятник душе моей»,—пишет Оксент в кратком предисловии к армянскому переводу грамоты Ю. Любомирского102.

Рашков был расположен недалеко от крупных торговых центров Подолии — Балты, Могилева-Подольского, а также от городов Молдавии. Судоходная река Днестр играла благоприятную роль в экономической жизни города, поэтому торговля здесь достигла значительного развития. Армяне принимали в ней активное участие, а также занимались ремеслами. Они выделывали кожу и держали табуны лошадей103. Среди них было много портных, сапожников, мясников. В Рашкове армяне имели две ремесленные организации, одна из них объединяла «скорняков, портных и всех, кто работает иглой» и носила имя св. Каетана, другая объединяла «возчиков, сапожников, прядильщиков, мясников и других» и называлась именем св. Григора Просветителя. Молодежь имела свое «братство удальцов», носящее имя Богородицы104.

Армянский квартал Рашкова был расположен на высоком холме, откуда открывался красивый вид на Днестр. М. Бжишкян оставил краткое описание этого городка и его армянского квартала: «Маленький город, построенный на Днестре, в живописной местности. Некогда процветал благодаря торговле, но теперь в полном упадке... Раньше здесь было немало армян, чей квартал находился на вершине красивого холма, откуда хорошо видны весь город и быстрое извилистое течение реки, в которой увидел я множество зеленых островков, образованных из речного ила. В городе не увидел ничего примечательного, кроме каменной армянской церкви, красиво расположенной на холме и названной именем Непорочного зачатия Богородицы».

98 S. Donlgiewicz, Мара kościóła ormiańsko-katolickiego w Polsce, (od XIII do XX w.), Cz. Lechicki, Kościół ormiański w Polsce, Lwów, 1928. 99 T. Gromnicki, указ. соч., стр. 76. 100 Encyklopedia kościelna, t. XVII, Warszawa, 1891, str. 446. 101 Бжишкян, стр. 164. 102 Там же, стр. 175. 103 Słownik geograficzny..., t. XXII, Warszawa, 1882, str. 533. 104 Бжишкян, стр. 182.

С. Баронч106 и, следуя ему, Т. Громницкий107 отмечают, что грамота Ю. Любомирского от 19 марта 1751 г. по содержанию совпадает с грамотой, полученной могилевскими армянами. Речь идет о грамоте коронного крайчего С -3. Потоцкого, выданной армянам Могилева в 1743 г.108

И действительно, оба магната предоставили армянам почти одинаковые права. Характерно, что при составлении каждой новой грамоты, выдаваемой армянам, в качестве основы использовались грамоты, изданные ранее. Сопоставление текстов привело нас к убеждению, что грамота, выданная рашковским армянам в 1751 г., почти дословно переписана с грамоты польского короля Яна Собеского, выданной им золочевским армянам 29 октября 1688 г. и утвержденной его сыном Яковом Собеским 23 января 1727 г.109

Подлинник грамоты Ю. Любомирского пока не найден и не опубликован, мы можем судить о нем лишь благодаря переводу, сделанному вардапетом Оксентом. Во время своего пребывания в Рашкове М. Бжишкян получил в подарок от священника местной церкви текст перевода, сделанного вардапетом Оксентом, и впоследствии полностью опубликовал его в своих путевых записках. Фактически М. Бжишкян спас текст грамоты, поскольку после этого никто уже не видел ни оригинала, ни перевода. Возможно, что последний, в числе других рукописей, увезенных М. Бжишкяном, хранится ныне в библиотеке венецианских мхитаристов.

Как в указе Яна Собеского, так и в грамоте, дарованной рашковским армянам, подчеркивается значение, придаваемое увеличению численности городского населения. Приглашая армян в свой город, Любомирский писал, что они могут обосноваться там на постоянное жительство, чувствовать себя спокойно и свободно и что их права будут утверждены его преемниками. Затем приводится грамота, состоящая из 20 параграфов.

105 Там же, стр. 163—164. 106 S. Barącz Rys dziejów ormiańskich, str. 164. 107 T. Gromnicki, указ. соч., стр. 76. 108 S. Krzyżanowski, Kopia prawa ormiańskiej juryzdykcyj w Mohylowie, в кн: Silva rerum księdza Szymona Krzystofowicza, str. 31—37. 109 Ł. Charewiczowa, указ. соч., стр. 179—182.

По грамоте Ю. Любомирского, армяне в Рашкове получили право на внутреннюю автономию. Они должны были иметь своего войта, двенадцать судей и совет из «сорока братьев», одним словом все, что было необходимо для внутреннего самоуправления. Двенадцать судей, во главе с переизбираемым каждый год войтом, ведали всеми судебными делами армян, а решения суда должны были вноситься в протоколы (статья 1).

Следующая статья предоставляла обеим сторонам право на апелляцию, с которой те могли обратиться к князю или в подведомственный ему суд. Как в Могилеве-Подольском, так и в Рашкове, армянской управе было предоставлено судебное помещение в здании городской ратуши (статья III). Наряду с поляками армяне должны были принимать участие в общих расходах по содержанию города. Для осуществления этой задачи армяне должны были избрать из своей среды «умного управляющего», которому следовало собирать средства и тратить их по ведению управы (статья IV). Армянам предоставлялись земли, им разрешалось свободно заниматься торговлей и ремеслами. Налоги с них взимались в тех же размерах, что и с поляков. С домов налог взимался так же, как в Золочеве: за дома, построенные на рынке, брали по одному золотому, а за другие — наполовину меньше (статья VIII). Армяне освобождались от десятины (статья IX). Вопросы по распоряжению имуществом армян, прибывших по делам из других мест и умерших в Рашкове, а также умерших рашковских армян решались точно так, как в Золочеве. В первом случае в присутствии представителя князя производилась опись имущества умершего, после чего все хранилось в здании суда, в специальном сундуке, в течение одного года и шести недель. Если по истечении этого срока наследники не появлялись, то имущество делили на две части, одну из которых передавали в княжескую казну, другую тратили по усмотрению армянской управы (статья XI). Имущество умерших рашковских армян, не имеющих наследников, распределялось так: исполнялось завещание покойного (если было таковое), высчитывались затраты на похороны, а все, что оставалось после этого, тратили на нужды города (статья XII).

Как и полякам, армянам разрешалось иметь свои ремесленные цеха и избирать цехмистров (статья XIII). Князь обещал добиться у короля для рашковских армян такой же привилегии, какую имели армяне в Замостье,—разрешения передвигаться в пределах Речи Посполитой не выплачивая пошлины (статья XIV), а в самом Рашкове и его окрестностях они освобождались от пошлины (статья XV). Князь завещал своим преемникам, что в случае разделения Рашкова на две части (в случае продажи) армяне не должны быть разделены, а должны были оставаться единой общиной, или в одной, или в другой из частей (статья XVI). Армянам предоставлялось право при желании продать свое имущество и уехать из Рашкова, заплатив лишь установленный налог. В отличие от Язловца, где взимаемый за это налог выплачивался городской управе111, здесь он выплачивался управе армян (статья XV).

В статье XVIII Ю. Любомирский обещал добиться утверждения привилегий армян королевской властью.

Составленные Оксентом разъяснения к указу имеют важное значение для изучения структуры и деятельности организаций, осуществлявших внутреннее самоуправление армянской колонии не только в Рашкове, но и в других городах Речи Посполитой, а также для ознакомления с правами и обязанностями должностных лиц. Оксент сумел создать своеобразный справочник, в котором можно найти ответ на многие вопросы, связанные с жизнью польских армян. Его объяснения ясны и понятны. Сперва он ставит вопрос, затем излагает ответ. Например, на вопрос: «Что такое уренд?» следует ответ: «Это власть и сила, данные князем правами (т. е. грамотой) войту и 12 судьям — вершить суд и править всеми армянами, живущими в Рашкове». Более обстоятельно он отвечает на другие вопросы: «Что такое элекция?», «Как вершить суд?». Подробно разъясняет порядок избрания войта. Его избирали ежегодно, за день до нового года. После литургии члены общины отправлялись из церкви в помещение суда и тайным голосованием одного из 12 судей избирали войтом. Голосование производилось следующим образом: каждый голосующий записывал на клочке бумаги имя избранного им кандидата и клал бумажку на стол. Кто получал наибольшее количество голосов, тот и избирался войтом112.

Затем приводится текст присяги войта и 12 судей. Стоит привести здесь отрывок, который относится к обязанностям судей: «Клянусь... со всей моей общиной быть покорным высокославному львовскому предводителю и первому приказу господина нашего достопочтенного приходского священника. Клянусь быть верным князю Рашкова, заботиться о населении города и увеличении его числа. Клянусь следовать грамоте [данной] городу... решать [дела] честно и справедливо... по христианскому праву, а не подкупом, лицемерием или по зависти. А если нарушу слова моей присяги, пусть покарает меня справедливый суд божий... в этой и загробной жизни. Да будет, да будет, аминь».

111 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 89. 112 Бжишкян, стр. 169.

Одновременно с войтом избирались также заместитель (субделегат) и другие должностные лица: старший казначей, церковный казначей, писарь и др. Затем перечисляются обязанности каждого из них.

Заканчивая свои разъяснения, Оксент приводит изложенные им правила: «О благочестии и правилах учтивости новосозданной армянской общины Рашкова». В семи пунктах он отмечает правила, относящиеся к различным вопросам внутренней жизни армян-переселенцев. Простой перечень заглавий этих пунктов дает общее представление об их содержании:

I. О набожности и содержании священника; II. О сватовстве, обручении и свадьбе;

III. О завещании;

IV. Об учреждении (денежного) фонда;

V. О сдаче денег из казны с процентами;

VI. О братствах и их цехмистрах; VII. Вообще обо всем.

Одни лишь заглавия свидетельствуют о том, сколь важны записи Оксента для изучения жизни и быта, национальных обычаев рашковских армян.

Оксент Николян до приезда в Рашков служил священником в разных местах (Жванец, Куты, Львов, Могилев-Подольский)114. Как видим, он жил и работал в крупных армянских колониях Польши, был хорошо знаком с положением армян в этих местах, изучил сохранившиеся у них своды законов и судебники, почерпнул сведения об их внутренней жизни. Прибыв в Рашков и приняв активное участие в деле организации новой колонии, он записал все, что знал, к сведению и к руководству членов этой «новоиспеченной» общины.

К сожалению, мы не располагаем другими сведениями об этом выдающемся деятеле, скромном труженике пера и не знаем, где и когда оборвалась его жизнь.

Преемником Оксента был Миколай Дониго Радзецкий, а после его смерти, в 1788 г., священником армянской церкви в Рашкове стал Антон Вардересович, который после смерти могилевского армянского католического епископа Ю. Кжиштофовича (1816—1822) заменил его. С. Баронч пишет, что А. Вардересович увеличил денежный фонд (до 4000 злотых) братства св. Троицы, основанного Акопом Августиновичем в Рашкове в 1773 г., и с помощью наследника Ю. Любомирского построил новую церковь (это было, несомненно, после 1788 г.), которую освятил львовский армянский архиепископ А. В. Туманович 14 июля 1791 г. и назвал именами Непорочного зачатия св. Богородицы и св. Каэтана115. М. Бжишкян приводит более раннюю дату строительства церкви. Он видел «плиту с надписью, что построено в 1786 г. и освящено в 1791 г. львовским архиепископом Тумановичем»116. Трудно сказать, какая из этих двух дат более достоверна. Здание церкви не сохранилось, плита с надписью утеряна, и нет возможности проверить сведения М. Бжишкяна.

113 Там же, стр. 169—170. 114 Там же, стр. 163.

Во время второго раздела Польши, в 1793 г., Брацлавское воеводство, в составе которого был Рашков, отошло к России. Имеются сведения о том, что русский император взял на себя заботу о материальном обеспечении священника армянской церкви, назначив ему жалованье в размере 800 злотых в год117. Армянская церковь в Рашкове стала подчиняться могилевскому армянскому католическому епископу118.

Как все армянские колонии Польши, так и колония в Рашкове переживала процесс ассимиляции. Кроме того, многие армяне уходили в другие места, и число армян в Рашкове сокращалось. Есть сведение о том, что оставшиеся в Рашкове армяне, после 1809 г., были насильственным образом выдворены из города владельцем города Александром Тутомлиным и переехали во Львов и Каменец-Подольский119. Упадок торговой жизни в Рашкове А. Пшездзецкий связывает с уходом армян120. Во время поездки М. Бжишкяна (1820) в Рашкове армян уже не осталось. «Здесь нет больше армян, — пишет он, — а лишь маленькое поместье, оставшееся от предшественников, доходы от которого получает священник», поэтому священник вынужден «служить немногочисленным полякам, у которых нет церкви»121. Благодаря доходам, получаемым священником от упомянутого поместья, армянская церковь в Рашкове просуществовала до 50-х гг. прошлого века.

После смерти Антона Вардересовича священником армянской церкви в Рашкове стал Енджей Кжиштофович, который до этого долгие годы служил священником в русской армии. Он родился в 1782 г. в армянской семье, обосновавшейся в Тысменице (ныне сельский населенный пункт в Ивано-Франковской области Укр. ССР). Где получил Е. Кжиштофович образование и духовный сан — нам не известно. Известно, что как священник он поступил на службу в русскую армию и вместе с войсками, которыми командовал маршал Витгенштейн, активно участвовал в военных действиях. Особо отличился в походах против турок и был награжден орденами (св. Владимира 4-ой степени и св. Анны 4-ой степени). Примечателен тот факт, что будущий рашковский священник принимал активное участие в Отечественной войне 1812 г. и был награжден золотой звездой. За победу под Варной он получил серебряную медаль. Е. Кжиштофович умер в Рашкове в 1853 г.

115 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 164. 116 Бжишкян, стр. 164. 117 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 164. 118 X. Z[acharyasiewicz], указ. соч., стр. 109—110. 119 Słownik geograficzny, t. IX, Warszawa, 1888, str. 534. 120 A. Przezdziecki, указ. соч., стр. 92. 121 Бжишкян, стр. 164.

С. Баронч считает, что со смертью Е. Кжиштофовича кончилось существование армянской общины в Рашкове, но мы уже видели, что колония давно перестала существовать, оставалась лишь церковь со своим доходным поместьем. Именно это обстоятельство дало основание армянскому епископству в Могилеве-Подольском назначить нового священника на место скончавшегося Е. Кжиштофовича. Им был известный переводчик Р. Узунян, который оставил об этом маленькое упоминание: «20 мая 1853 г. по старому стилю прибыл в Рашков в качестве священника здешней церкви»123. Здесь, в Рашкове, в мае 1854 г. Р. Узунян закончил перевод на армянский язык второго тома труда Николая Аванкинского «Житие и учение Христа»124. Для Р. Узуняна, посвятившего всю свою жизнь делу развития армянской переводческой литературы, было очень тягостно полностью отдалиться от армянской среды, поэтому уже 16 марта 1856 г. oн покинул Рашков и уехал в Каменец-Подольский, где и умер в 1863 г. О нем пишут, что он был последним армянским священником Каменца-Подольского, но, как видим, Узунян был последним и в Рашкове, с той лишь разницей, что армянская колония в Рашкове ассимилировалась более чем за три десятилетия до его приезда.

4. ЮЗЕФГРАД (БАЛТА)

Этот маленький украинский город, расположенный на берегу реки Кодимы — притока Южного Буга, состоял из двух частей, носивших разные названия125. Правобережная часть называлась Балтой, левобережная — Юзефградом, но обе части были известны под общим названием Балта. Кодима была пограничной рекой, и Балта находилась под властью крымских татар, затем турок, а Юзефград был польским владением. Вначале был основан Юзефград (1690—1695), названный именем основателя польского магната Юзефа Любомирского. Он построил крепость, создал вокруг нее небольшой поселок и поселил там 3000 человек разных национальностей, которых вывез из своих поместий126. В 1748 г. на правом, турецком берегу Кодимы был основан поселок под названием Барта (затем — Балта), жителями которого стали русские, украинские и белорусские беглые крестьяне. Здесь нашли прибежище также преследуемые русскими властями черниговские сектанты и московские стрельцы — участники восстания Булавина.

122 S. Barącz, Żywoty sławnych Ormian w Polsce, str. 177. 123 А. Воскян, Каталог армянских рукописей библиотеки мхитаристов в Вене, стр. 825. 124 Там же, стр. 828. 125 Ныне Балта районный центр в Одесской области Укр. ССР. У Бжишкяна встречается в форме «Палда» (стр. 184). По-украински—«Балта», по-польски— «Balta».

В 60-х гг. XVIII в. в Юзефграде была основана армянская колония, члены которой были благосклонно приняты владельцами города. Станислав Любомирский своими средствами построил для армян церковь св. Станислава128 и указом от 1 сентября 1765 г. (текст указа опубликован в книге С. Баронча) священнику этой церкви назначил жалование в 300 злотых129.

Юзефград был пограничным городом и имел широкие возможности для развития торговли и ремесел, но в то же время нескончаемы были распри и вооруженные столкновения с балтийскими турками и татарами. Жители Юзефграда, в том числе и армяне, активно участвовали в торговле. Они занимались разными ремеслами, а также земледелием и скотоводством. Армянские купцы участвовали в ярмарках, организованных в соседних городах. Есть сведения о том, что в конце XVIII в. армяне Юзефграда принимали участие в ярмарках в Елизаветограде130. Из работы Е. Сецинского явствует, что в Юзефграде существовала цеховая организация кожевников, устав которой был утвержден князем Александром Любомирским в 1777 г.131 Ограниченность материалов не дает возможности определить, была ли эта организация исключительно армянской или нет. Мы знаем, что одним из основных занятий армян, проживавших в этих краях, была обработка кожи и что армяне-кожевники обычно создавали свои цеховые организации. Не известно также, имели ли армяне самоуправление или подчинялись городскому магистрату.

126 П. Стряпкин, Балта (очерк), Одесса, 1962, стр. 9. 127 Там же, стр. 11. 128 Т. Gromnicki, указ. соч., стр. 77. У П. М. Мамиконяна эта церковь упоминается под названием св. Богородицы (см. П. М. Мамиконян, указ. соч., стр. 23), что неверно. С самого начала церковь носила имя св. Станислава (см. Encyklopedja kościelna, t. XYII, str. 447). 129 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 72—75. 130 А. Скальковский, указ. соч., стр. 108. 131 Е. Сецинский, Материалы для истории цехов в Подолии, «Труды подольского церковного историко-археологического общества», вып. 10, Каменец-Подольск, 1904, стр. 444—445.

Единственное сведение о численности армян в Юзефграде сохранилось в книге М. Бжишкяна. Он пишет, что «раньше здесь имелось около 30 домов армян, которые построили красивую каменную церковь и дом священника»132. Эти 30 семей, естественно, каким-то образом осуществляли свое внутреннее управление, но сведений об этом нет.

Юзефград часто подвергался нападениям турецко-татарских орд. В 1768 г. татары переправились через Кодиму, ворвались в Юзефград и разрушили город. После этого снова нужно было строить церковь для армян и дом для их священника133. Два года спустя эпидемия чумы охватила и Юзефград. Число жертв, а также бежавших из города было так велико, что А. Любомирский был вынужден заново перестроить город и получить новые привилегии для его жителей134. 1 ноября 1776 г. Юзефграду было предоставлено магдебургское право, т. е. население было освобождено от власти старосты и воеводы, получило ряд свобод и возможность проявлять инициативу в хозяйственной жизни135. Было разрешено организовать в Юзефграде две ярмарки в год. Впоследствии там проводили шесть ярмарок в год136.

А. Любомирский оказывал материальную помощь также армянскому священнику. Он увеличил его оплату до 1600 злотых в год137. В это время (в 1786 г.) священником в Юзефграде был назначен Лазарь Торосович138.

После русско-турецкой войны вся территория от Южного Буга до Днестра, в том числе и Балта, отошла к России, а Юзефград был присоединен к России после второго раздела Польши (1793). Юзефград был переименован в Еленск. Вскоре два города, расположенные на обоих берегах Кодимы, слились. Объединенный город, под названием Балта, стал городом уездного подчинения Подольской губернии139.

Армянская колония пока еще существовала, функционировала церковь. После создания армянского епископства в Могилеве-Подольском церковь св. Станислава вместе с армянскими церквами Каменца-Подольского, Луцка и Рашкова стала подчиняться епископу Юзефу Кжиштофовичу (1810)140. М. Бжишкян пишет, что армянский священник Балты «до сих пор сидит там и служит полякам, ибо там нет армян, разве что лишь в ближних селах. Эта церковь имеет поместье, доходы от которого получает священник, который является одним из достопочтенных каноников могилевского престола».

132 Бжишкян, стр. 184. 133 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 75. 134 В. К. Гульдман, указ. соч., стр. 113. 135 П. Стряпкин, указ. соч., стр. 11. 136 М. Карачкiвський, указ .соч., стр. 168. 137 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 76. 138 Там же. 139 В. К. Гульдман, указ. соч., стр. 113.

Из сохранившихся сведений знаем, что церковь св. Станислава в 1826 г. была освящена луцко-житомирским римо-католическим епископом Мацкевичем и что служба на армянском языке в этой церкви велась до 1847 г.

140 S. Barącz, Żywoty sławnych Ormian w Polsce, str. 176. 141 Бжишкян, стр. 184. 142 S. Barącz, Rys dziejów ormiańskich, str. 75—76.

Дополнительная информация: Источник: Григорян В.: "История армянских колоний Украины и Польши" (армяне в Подолии), Ер.: Издательство АН Арм. ССР,1980. Сканирование, распознавание и корректировка: Лина Камалян

См. также: Рафик Абрамян: Армянские источники XVIII в. об Индии Симеон Лехаци: Путевые заметки Алексей Сукиасян: История Киликийского армянского государства и права (XI-XIVвв.)