Дополните информацию о книге

Содержание

1 Предисловие
2 Содержание
3 Рецензия

Предисловие

	Изложение веры церкви армянской, начертанное Нерсесом, кафоликосом армянским, по требованию боголюбивого государя греков Мануила: Историко-догматическое исследование в связи с вопросом о воссоединении армянской церкви с православною
Авторы	Троицкий И.
Издательство	С.-Пб.: Тип. Ф.Г. Елеонского и А.И. Поповицкого
Дата издания	1875
Язык оригинала	русский
Ссылка	Текст

Предисловие книги: Изложение веры церкви армянской, начертанное Нерсесом, кафоликосом армянским, по требованию боголюбивого государя греков Мануила: Историко-догматическое исследование в связи с вопросом о воссоединении армянской церкви с православною / Троицкий И. – С.-Пб.: Тип. Ф.Г. Елеонского и А.И. Поповицкого, 1875. – 358 с.

В 1869 году по поводу возбужденного тогда в греческой богословской литературе о воссоединении Армянской церкви с Православною, я начал писать для Христианского чтения статью под заглавием: «К вопросу о сближении Армянской церкви с Православной». Начало этой статьи было напечатано в январской кн. упомянутого журнала и два продолжения в майской кн. за тот же год и в октябрьской за 1870. Но тщательное изучение истории вопроса, подавшего повод в моей статье, привело меня к убеждению, что вопрос этот слишком сложен и серьезен для того, чтобы пытаться решать его в журнальной статье и что он заслуживает особого специального исследования. Результатом этого убеждения было прекращение моей статьи в Христианском чтении и появление на свет исследования, предлагаемого мною благосклонному вниманию образованной публики.

План моего исследования и в целом и в подробностях определялся его предметом. Так как вопрос о способах к воссоединению Армянской церкви с Православной тесно связан с вопросом о том, существует ли между ними разногласие в догмате, или не существует; то, прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о способах к их воссоединению, я должен был поставить и решить вопрос о том, есть ли между ними разногласие в догмате? А так как этот вопрос мог быть удовлетворительно разрешен лишь чрез сличение вероучения той и другой церкви, то я, прежде всего, приступил к изучению и сравнению памятников их вероучения. Сравнение этих памятников, благодаря их многочисленности и разнообразию, обещало громадные неудобства при сомнительных результатах. Потому я предпочел взять за основу для сравнения один какой-либо из догматических памятников вероучения Армянской церкви, но такой, в котором возможно полно и обстоятельно излагать бы ее вероучение, и который признавался бы ею официально за свое Исповедание веры, и сравнить заключающееся в нем вероучение Армянской церкви с вероучением церкви Православной, изложенным в ее вероопределениях. А так как тому и другому требованию вполне отвечало «Изложение веры Армянской церкви, начертанное Нерсесом католикосом армянским по требованию Боголюбивого государя греков Мануила Комнина» во второй половине XII века, то на нем и остановился мой выбор.

Принимая этот догматический памятник вероучения Армянской церкви за то, за что он сам себя выдает и за что принимает его Армянская церковь, я должен был, прежде всего определить характеристические особенности документов, к числу которых он себя причисляет, чтобы установить точку зрения, с которой я должен рассматривать этот памятник и определить те требования, которые я мог и должен был к нему предъявить в силу его принадлежности в этой категории. Вот почему в первой главе своего исследования я делаю краткий очерк происхождения, церковного употребления и значения символов и исповедания веры вообще и символов и исповедания Армянской церкви в частности. Говоря о последних, я определяю и место, занимаемое между ними «Изложением веры», избранным мною для сравнения с православными вероизложениями. Литература этого вопроса указана в самом исследовании.

Установивши, таким образом, точку зрения на избранный мною для указанной цели догматический памятник, я должен был вслед, затем прочно установить для себя его текст. Незнание оригинального языка, на котором он написан, вынуждало меня обратиться к переводам, и, собравши возможно большее их количество, установить для себя если не букву, то по крайней мере точный смысл его путем сравнения их. Таких переводов мне удалось собрать шесть: а) греческий, современный самому подлиннику, изданный кардиналом Маи в VI томе его Scriptorum Veterum nosa collektio. Romae. 1832; б) русский, сделанный покойным Худобашевым и изданный им в Исторических памятниках вероучения Армянской церкви, относящихся к XII столетию СПБ. 1847; в) латинский, сделанный с греческого текста, напечатанного у Маи и приложенный им к этому тексту; г) два латинских перевода важнейших мест «Изложения», сделанные с оригинального текста Галаном и Шрёдером и помещенные первым в его Conciliationis Ecclesiae Armenae cum Romana ex ipsis Armenorum Patrum et doctorum testimoniis, in duas partes, historialem et controversialem divisae. Romae. MDCLXXXX, in f’, вторым в его Thesaurus linguae Armenicae, antiquae et hodiernae. Amstelodami. MDCCXI, и д) наконец, французский, напечатанный в Histoire dogmes, traditions et liturgie de l’Egise Armenienne Orientale. Paris. 1855, принадлежащем неизвестному автору.

Из всех перечисленных переводов наибольшее доверие к себе и надежды возбуждали два первые, так как первый был сделан под непосредственным наблюдением самого автора, а второй - современного переводчика главы Армянской церкви, католикоса Нерзеса Y, и, след., оба получали официальный характер. Авторитет этих высоких лиц, не говоря уже об ученом авторитете самих переводчиков, сам по себе ручался за верность их подлиннику. Тщательное же сличение указных переводов друг с другом и с прочими, перечисленными выше, окончательно убедили меня, что я имею в них точно переданный текст подлинника.

Установивши таким образом текст «Изложения» я получал возможность приступить к делу, опираясь на прочную почву. Ближайший ход моих работ по анализу заключавшегося в Изложении учения Армянской церкви и определению его отношения к учению церкви Православной определялся заявлениями автора Изложения. Отправляя свое Изложение к императору Мануилу, автор уверял его, во-первых, в том, что оно заключает в себе точное выражение учения Армянской церкви, во-вторых, что это учение как формулировано в Изложении, совершенно согласно с учением Православной церкви, и, в-третьих, что не имеет ничего общего с Монофизитством. Вследствие этих заявлений мне предстояло рассмотреть и решить: во-первых, действительно ли в рассматриваемом мною Изложении заключается учение Армянской церкви; во-вторых, действительно ли это учение, как оно формулировано в Изложении, совершенно согласно с учением Православной церкви; и в-третьих, действительно ли оно не имеет ничего общего с Монофизитством?

Очевидно для правильного решения этих вопросов, я должен был определить отношение Изложения, во-первых, к символам Армянской церкви, во-вторых, к символам и вероопределениям церкви Православной и, в-третьих, к символам и исповеданиям Монофизитским.

Текст всех трех принимаемых Армянскою церковью символов, я нашел в «Исповедании христианской веры Армянской церкви, переведенном с армянского на российский язык и изданном Преосвященным Иосифом, Архиепископа всего Армянского народа, обитающего в России, и кавалера князя Аргутинского-Долгорукого. Санкт- Петербург, 1799. Так как это был текст, официально авторизованный высшим представительством Армянской церкви, то я имел полное право на нем и остановиться: но так как это был все-таки не оригинальный, а лишь переводной текст, то я счел не лишним иметь при нем и другие переводные тексты, какие можно было достать. Все они указаны в самом исследовании. Самый же процесс сравнения рассматриваемого мною Изложения с текстом символов был значительно облегчен для меня профессором Христианского университета (в Норвегии) г. Каспари, который в своем превосходном труде под заглавием Ungedruckte, unbeachtete und wenig beachtete Quellen zur Geschichte des Taufsymbols und der Glaubensregel. Christiania. 1866-1869 (в двух томах), первый из ученых символистов обратил внимание на символы Армянской церкви и подверг их тщательному ученому исследованию. Сравнение «Изложения» с текстом символов привело меня к убеждению, что оно есть ничто иное, как «Изложение пространного символа (exposition symboli) Армянской церкви вообще (вывод, к которому уже раньше меня пришел Шрёдер относительно всех перечисленных у него исповеданий веры Армянской церкви в совсем цитированном выше Thesaurus, хотя и неизвестным мне путем) и с особенной обстоятельность излагает в частности одно специальное положение этого символа, указанное мною в самом исследовании.

Из символов и вероизложений Православной церкви я взял для сравнения с «Изложением» вероопределения IV и VI вселенских соборов, так как в них специально формулировано учение Православной церкви по вопросам, затрагиваемым в Изложении.

Из уцелевших до нашего времени символов и вероизложений монофизитских я избрал для той же цели наиболее компетентные и с церковной и научной точки зрения.

Метод, которого я держался при сравнении Изложения с теми и другими вероизложениями, выяснен и мотивирован в самом исследовании, равно как точно формулированы и выводы, к которым привело меня сравнение.

Наибольшие затруднения представляло выяснение генезиса и постепенного развития монофизитского воззрения сравнительно с православным. Правильное и научное изучение и выяснение этого воззрения сделалось возможным лишь со времени собрания в одно целое и обнародования сохранившихся доселе памятников монофизитской литературы сначала кардиналом Маи в VII т. Р. I. Scriptorum Veterum nova collection. Romae. 1833 и потом Гизелером в его Commentationis, qua Monophysitarum veterum variae de Christi persona opinions imprimis ex ipsorum effatis recens editis illustrantur. Particulae duae. Gollingae. 1835. 1838. in 4’. Собранные здесь, жалкие остатки, впрочем, богатой некогда монофизитской литературы дали возможность ученым богословам познакомиться с монофизитством не по изложениям его противников, а по изложениям его сторонников. Этой возможностью первым и воспользовался сам Гизелер как в поименованном выше сборнике, так и в своем Lehrbuch der Kirchengeschichte. B. I. Abth. 2. Bonn. 1845, а вслед за ним и другие ученые богословы. Их многочисленные работы и особенно капитальные труды Баура Die christliche Lehre von der Dreieinigkeit und Menschwerdung Gottes in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Tubingen. 1841. 1842. 1843 (в трех томах) и Дорнера Entwicklungsgeschichte der Lehre von der person Christi von den altesten Zeiten bis auf die neueste. Berlin. 1851. 1853 (в двух томах) весьма существенно облегчили мне мой собственный труд.

Определением отношений Изложения к символам армянской церкви, равно как к православным и монофизитским вероизложениям вопрос о характере первой догматической половины его исчерпывался вполне. Переходя затем к анализу второй половины, я считал нужным и здесь, прежде всего, установить точку зрения, с которой я обязывался рассматривать и оценивать эту часть «Изложения». Но, так как здесь излагались обрядовые и дисциплинарные особенности Армянской церкви сравнительно с Православною, а в между церковной практике данным давно установилась уже прочно известная точка зрения на эти разности, то мне оставалось лишь принять, как готовую и обязательную для себя.

Утвердившись на этой традиционной точке зрения, я считал себя обязательным возбуждать и разрешать относительно всех, затрагиваемых в этой части Изложения обрядовых и дисциплинарных особенностей Армянской церкви, лишь два вопроса: а) в чем они состоят и б) имеют ли и какую именно связь с историей и догматикой монофизитства?

Эта часть Изложения представляла значительно больше затруднений, чем первая, и потребовала значительно больших трудов. Приходилось не только изучать обширную литературу каждого из разнообразных вопросов, здесь затрагиваемых, но и пополнять многочисленные пробелы в ней изучением ее рукописных памятников. Затруднения, представляемые этими пробелами, были устранены при помощи Московской синодальной библиотеки рукописей, представляющей драгоценное собрание памятников греческой богословской литературы - особенно средних веков - вообще и по вопросам, затрагиваемым в рассмотренном мною Изложении в частности. При этом долгом считаю засвидетельствовать свою глубочайшую признательность и благодарность заведующему этой библиотекой, почтенному синодальному ризничему, о. иеромонаху Иосифу, за предупредительное содействие мне во время моих занятий в означенной библиотеке, и глубокоуважаемому настоятелю здешней греческой посольской церкви, о. архимандриту Неофиту Пагидас, за столь же предупредительное содействие в восстановлении текста и смысла некоторых памятников, сохранившихся в неудовлетворительном состоянии.

Через выяснение происхождения и смысла обрядовых и дисциплинарных особенностей Армянской церкви и установление генетической связи второй половины Изложения с первою, вопрос о том, существует ли между Армянской и Православной церквами разногласие в догмате разрешался в утвердительном смысле.

Это решение я и мог бы взять за точку опоры для постановки и решения вопроса о способах к их воссоединению. Но, не желая брать на себя ответственности за поспешность в столь важном для между церковных отношений вопросе, я счел нужным проверить это решение живым свидетельством самих церквей и предварительно поставить и решить вопрос о том, признавали ли сами церкви, что между ними существует разногласие в догмате?

Постановка этого вопроса потребовала от меня выяснения взгляда обеих церквей друг на друга. Данных для этого я нашел достаточно в фактических отношениях церквей, в официальных документах, которыми он по временам обменивались, в их богослужебной практике, в произведениях представителей их богословской науки и, наконец, в трудах греческих и армянских историков. Все здесь найденное указано мною в подлежащих местах в самом исследовании.

Трудами армянских историков, оказавшимися особенно полезными для меня по богатству сохранившихся в них сведений и откровенной прямоте их изложения, я пользовался отчасти в русских переводах гг. Патканова, Эмина и др., отчасти во французских - Сэнт-Мартена, Дюлорье, Ланглуа и Броссе. Последним трудом нашего почтенного академика (М. Brossett, т. 1, С.-Петербург, 1874), равно как его интересными сообщениями в Melanges Asiatigues, т. VII, С.- Петербург, 1874, я мог воспользоваться только отчасти, так как они вышли в свет уже после того, как большая часть моей книги была напечатана.

Из богословских ученых трудов, специально посвященных истории и учению Армянской церкви особенно важную услугу оказывал мне громадный труд Галана (цитированный выше), проводящий, правда, ложную тенденцию, но драгоценный по богатству собранных в нем материалов, почерпнутых из первых источников армянской письменности, доступных только арменистам. Наряду с трудом Галана немаловажную услугу оказали мне также труды Чамчиана History of Armenia. Calcutta.1827 и Серпоса Compendio storico di memorie cronologiche concernenti la religione e la morale della nazione Armena. In Venezia. 1786.

Получивши утвердительный ответ и на этот вопрос, я не только получал возможность поставить вопрос о способах к воссоединению Армянской церкви с Православною, но и имел уже готовый ответ на этот вопрос: он получался сам собою в виде логического заключения из двух данных посылок. Так как из предыдущего выяснилось, что не только существует между церквами разногласие в догмате, но и что это разногласие было всегда сознаваемо и признаваемо самими церквами, то очевидно, правильное воссоединение их возможно лишь путем устранения этого разногласия. Тем не менее и здесь я не ограничиваюсь простым формулированием этого положения, а демонстрирую его на исторической почве посредством очерка теорий, практиковавшихся между церквами и церковными обществами по вопросу о воссоединении и определения теоретического и практического значения проекта воссоединения армянской церкви с православною, изложенного преосвященным Григорием Хиосским в своем сочинении _____. 1871.

Во взгляде на сущность разногласия между православной и Армянской церквами, равно как и на способ воссоединения их, я расхожусь с преосвященным Григорием, но совершенно схожусь с высокочтимым пастырем Хиосской церкви в желании «содействовать по мере моих сил достижению этой священной цели» и, подобно ему «смиренно повергаю мое мнение об этом предмете на суд и рассмотрение единой, святой, кафолической и апостольской церкви, которая есть единый непогрешимый судья в делах церковных».

Содержание