Просмотр исходного текста страницы Аладжалов Семен Иванович

{{persont|ID=4168|dcreate=01.07.2006 23:22:35|dmodify=01.11.2006 10:41:51}}


Аладжалов Семен Иванович



Семен Аладжалов на Садовой


С семи лет Семен Аладжалов жил в легендарном городе -Ростове-на-Дону. Всемье Аладжаловых горела искра живописного таланта. Все три братаАладжаловы - старший Константин, средний Семен и младший Степан - стали художниками по призванию.

В 1924 г. он попадает паевою историческую родину. Первые уроки живописи Семен Аладжалов берет у великого Мартироса Сарьяна, тоже выходца из Рос-това-на Дону. Семен Аладжалов запомнил наставление Сарьяна: «Обучайся тому, чему учат, а делай, придерживаясь своего темперамента». Судьба благоволит ктем, кто умеет пользоваться ее дарами. Сарьян, а потом Якулов становятся его старшими друзьями, учителями и наставниками. Он вырастает в художника, неотделимого оттеатра, учится, но не становится подражателем великих, а, проявляя свой темперамент, обретает мастерство и свой путь в искусстве. Работает в театре Сундукяна, потом, по приезде в Москву, в театре Вахтангова, Камерном театре, в цирке и на эстраде.

Сарьян считал его своим сыном, а Якулов - воспреемни-ком. И сложилось так, что мастерская Якулова в Москве стала мастерской и квартирой, в которой Семен Иванович прожил долгие годы.

В самом начале пути театрального художника Семен Аладжалов оформляет 23 спектакля к постановкам А. Бурджаляна и Л. Калантара. Он был первым и единственным декоратором в 1 -м Гостеатре Армении (Театр им. Г. Сундукяна в Ереване), потому что «...тогда ни в самой Эривани, ни близко вокруг Эривани, нельзя было сыскать ни одного художника театра, а живописцы не проявляли особого интереса к декорационному творчеству». Это слова самого художника.

В результате он стал художником-постановщиком, умело сочетающим режиссерское видение спектакля с его художественным воплощением. И вся работа проходила в атмосфере синтеза культур и в первую очередь во взаимосвязи армянской и русской театральных традиций. В годы учения во Вхутемасе (1927-1931 гг.) Семен Аладжалов тесно общается и сотрудничает с известным режиссером тех лет Рубеном Симоновым, с Всеволодом Мейерхольдом и Александром Таировым.

Страстный, влюбленный в жизнь, он создал целую галерею -где-то свыше семидесяти - портретов, выполненных маслом, акварелью, сангиной, углем. Среди них - портреты Рубена Симонова, Георгия Якулова, Вардана Аджемя-на, чьи яркие постановки во время «Сундукяновских сезонов» запом-нилаМосква-60-х; небольшой портрет Сурена Кочаряна, молодого, с лукавой улыбкой, и изысканный, будто проступающий сквозьтолщу времени, напоминающий фреску портрет Сарьяна. Это все те люди, с которыми тесно общался художник, возрождая культуру древнего, имеющего 2000-летнюю историю армянского театра.

Эскизы костюмов к театральным постановкам хранят неповторимый запах театральных кулис. Замечателен эскиз к образу Багда-сар-ахпара (портрет исполнителя этой роли - Грачия Нерсисяна - в пьесе Акопа Пароняна). Кстати, на открытии выставки он «ожил» и приветствовал входящих гостей. Начиная с 1926 г и до наших дней пьеса шла почти без изменений, но с неизменным успехом.

Эскизы к танцам, сделанные для эстрады, словно наполнены какой-то скрытой «кинетической энергией», экспрессией густого, светоносного цвета.

Семен Аладжалов обладал обаянием таланта, обаянием личности. Он мог темпераментно, с любовью и особым, пропущенным через сердце знанием говорить о Наполеоне, о родном Ростове-на-Дону, о Бунине. Был всегда элегантен, с бабочкой на воротничке. Огненный взгляд и улыбка. Добрая. Светлая. В просторе этой улыбки и совершалось открытие выставки.

Вернисаж проходил в очень теплой, вдохновенной обстановке. Люди ходили, восхищались, старшие вспоминали, а младшие познавали. Единение армянской и русской культур, их глубокую взаимосвязь остро чувствовали одни; как прозрачно, ностальгически звенит серебряный век, услышали другие. И все восхищались красотой работ и высоким мастерством варпета.

За свою творческую жизнь Семен Аладжалов оформил более ста выставок интерьеров, поставил спектакли во многих городах страны: Москва, Ереван, Владимир, Ленинакан, Душанбе, Брест и т. д., были постановки и за рубежом - в Софии (Болгария). Сейчас по понятным причинам декорации и эскизы к этим постановкам недоступны. Только малая часть, примерно 50 работ, представлена в экспозиции.



Само явление этих работ -словно пробуждение богатыря от волшебного сна. Должно быть, мера нашей любви преодолела долготу времени. Это обнадеживает. У этих сокровищ было две хранительницы: старшая - Елена Дмитриевна, вдова Аладжалова, и ее крестница Майя Джабнидзе. Низкий им поклон.

Литература была, вероятно, вторым призванием С. Аладжалова. Последние 20 лет художник много работал над очерками, а в 70-е годы Семен Аладжалов написал уникальную монографию о выдающемся художнике Георгии Яку-лове. Для тех, кто прочтет монографию, станет понятно, что новаторское мышление художников 20-х годов включало в себя нетолько теорию супрематизма и «Черный квадрат» Малевича, но и теорию света и «Разноцветное солнце» Якулова.

Автор достаточно подробно описывает те последние два года жизни Якулова (1926-1928 гг.), которые прожил бок о бок с ним, в творческих исканиях, в ученичестве, в дружеских отношениях. Общая композиция книги - это все та же вертикаль, столь возлюбленная самим Якуловым. Звон золотых монист, шевеление осени, ода восходящей радости и реквием торжественный и щемящий, как русский романс.

Эта книга вошла в экспозицию выставки и вызвала большой интерес. И сожалению, она теперь раритет и ее невозможно прочесть. Но мы не теряем надежды на возможность ее переиздания. Гости расходились поздно, а в книге отзывов остались такие строчки: «Выставка замечательная, театр и искусство будут всегда».

Мариам Чайлахян, искусствовед
Ноев Ковчег. Информационно-аналитическая газета армянской диаспоры стран СНГ. N 10 (56) Ноябрь 2002 года  http://www.noev-kovcheg.ru/index.asp?n=56