Просмотр исходного текста страницы Амаданци Мартирос Бабаджан

{{Персона 
| name-ru-main  = Амаданци Мартирос Бабаджан
| name-ru-01    = Бабаджан Масех
| name-ru-02    = Бабаджан Мартирос Амадан
| name-ru-03    = 
| name-lat = 
| name-en       = 
| name-am       = 
| name-fr       = 
| состояние текста     = 7
| состояние поиска     = 7
| состояние тэгов      = 7
| состояние ссылок     = 7
| флаг чистовик        = 7
| автокартинки         = 
| портрет              = 
| дата рождения        = 
| место рождения       = 
| дата смерти          = 
| место смерти         = 
| место деятельности   = 
| краткая информация = Торговец фарфором, меценат
| тэг01 = 
| тэг02 = 
| тэг03 = 
| тэг04 = 
| тэг05 = 
}}{{Медали}}

=Биография=
Амаданци Мартирос (он же Бабаджан), сын Масеха Бабаджана, - калькуттский армянин, выходец из Персии, торговец фарфором.

30.5.1794 г. составил завещание, согласно которому после его смерти все доходы с его двухэтажного дома в Калькутте перечислялись городу Нор-Нахичевану. Эти деньги, в дальнейшем, помогли ускорить благоустройство города. В частности — замощение центра, 1-й и 2-й Соборных улиц, которое производилось, надо полагать, одновременно с Ростовом (начало в Ростове - 1844 г.), первых нахичеванских бульваров.

==Дело о наследстве==
21 сентября 1861 года в Верховном суде Западной Бенгалии, заседавшем в крепости Вильям, собравшаяся публика ждала окончательный вердикт по спорному наследственному делу индийского армянина М. Бабаджана, завещавшего в пользу далёкой донской Нахичевани своё немалое состояние, в том числе здание, занимающее целый квартал в торговом центре Калькутты. 

На оглашение решения явился сам Чарльз Свинтон Хагг, представляя британскую колониальную администрацию и городское управление города. Как ответчик по делу он крайне агрессивно на протяжении нескольких месяцев судебного разбирательства настраивал горожан и власти на недопустимость уступки в этом деле. Шесть десятилетий городское управление, по праву распоряжаясь наследственной массой, добивалось значительного его приумножения. 

Истцовую сторону представлял [[Налбандян Микаел Лазаревич|Михаил Налбандян]], известный армянский публицист, инициатор всего дела о наследстве. В самом начале слушаний, стеснённый в средствах, он взял в помощники местного стряпчего-армянина, оказавшегося неумехой. Отчаявшись и пользуясь им только в качестве переводчика, он попытался лично перелопатить бухгалтерию и отчётность за все годы, но сдался, осознав неподъёмность работы. К тому же к финалу неспешной судебной волокиты его доконала невыносимая жара и непривычная особенность влажного климата. Пробудилась застарелая лёгочная проблема. Когда суд оглашал решение, он, стоя в зале, задыхался и кашлял кровью. По реакции публики ещё до перевода Михаил понял, что его миссия оборачивается успехом, но для радости сил уже недоставало. Его трясла лихорадка. 

Публично огласив решение, судья пригласил стороны в свой кабинет и здесь подробно растолковал Хаггу и Налбандяну, что в силу незыблемости основ британского права воля завещателя, если она ясно выражена, признается священной и потому находится под защитой британской короны. Решением суда управление и общество города Нахичевани-на-Дону объявляются истинными наследниками по завещанию индийского купца Мартироса Амаданци Бабаджана и имеют право получить половину всех доходов по завещанию за все годы, начиная с 1797 года (смерти завещателя) по 1861 год, а далее такую же долю все последующие годы. Судья отметил восхитительную и заботливую предусмотрительность завещателя, с которой он оговорил и защитил интересы нахичеванцев, обеспечив их на десятилетия, если не века вперёд. Использование недвижимости по завещанию он передал городскому управлению Калькутты, с тем, чтобы за половинную долю вознаграждения в результате разумного хозяйствования имущество не только не умалялось, но и приумножалось. 

10 июля 1862 года на въезде в город (теперь это Театральная площадь), собрались все нахичеванцы. Сюда же устремились и ростовчане. 

Триумфальная встреча, первые общие объяснения, восторг толп, проводивших героя до порога отцовского дома, заняли весь день. Затем всю ночь шли друзья и самые близкие знакомые. Каждому хотелось первым выведать подробности и оказаться в числе посвящённых о составе и объёме явившегося наследства. Город стремительно обрастал слухами, самыми невероятными и нелепыми. Толпы народа у дома Налбандянов наблюдали разгрузку прибывающих подвод с тюками и ящиками. Ждали прибытия носорога. Отец Михаила, старый нахичеванский кузнец Лазарь, был горд от счастья видеть потерянного было сына в зените общего почитания. Ему не давали проходу, выспрашивали подробности. Поздним вечером Михаилу вместе с городским головой Карпом Гайрабетовым пришлось выйти к народу и объясняться. То, что носорог временно оставлен в московском зоопарке, толпу удовлетворило. Но всех болезненно интриговал иной доставленный груз, весь его объём, поимённый состав.

14 июля было намечено общее городское собрание с полным отчётом о путешествии. 

Но в ночь с 13 на 14 июля ещё более ошеломляющая новость подняла на ноги весь Нахичевань: в город прибыла команда жандармских офицеров. По указу Сенатской следственной комиссии, созданной по высочайшему повелению, Налбандян был арестован.Утром усиленная охрана вывела Михаила из дома и на глазах толпы усадила в специальный жандармский экипаж. Офицер, руководивший арестом, объявил, что Налбандян как особо злостный государственный преступник по доставлении в столицу будет до суда заключен в Петропавловскую крепость. Ошеломленные нахичеванцы пытались узнать хоть что-то от отца, но тот, выйдя на порог своего дома вслед за сыном, которого увели в наручниках, был не в состоянии говорить вразумительное. Старик лишился рассудка… 

Уже после смерти Налбандяна по требованию именитых граждан Нахичевани обстоятельства, связанные с завещанием и его растратой, стали предметом особого расследования. Три года над этим делом бился крупнейший в России следователь по экономическим преступлениям, генерал, действительный тайный советник Михаил Катакази. Но в итоге дело пришлось замять за отсутствием главного фигуранта, его отчётов и объяснений. Город успокоился на том, что в итоге худо-бедно нашлись-таки облигации займа Итальянской республики, которые Налбандян приобрёл на часть полученных в Индии денежных средств, явно в поддержку гарибальдийцев. Этих облигаций и процентов с них хватило на строительство в центре Ростова здания гостиницы, которая поныне называется «Московская», доход с которой все последующие годы шёл на благоустройство Нахичевани. 

Остальные суммы – а это, по подсчетам Катакази, около половины – исчезли. Из записных книжек Налбандяна, дошедших до наших дней, видно, что в Париже он получал прибывающие из Индии дополнительные суммы и закупал на них сотнями золотые франки в монетах, но их судьба осталась не разъясненной. 

Только через пятьдесят лет уже другое поколение нахичеванцев вновь решило обратиться к своим индийским капиталам и отрядило в Калькутту представителя – доктора биологии О. Бедельяна. 

И на этот раз повторился судебный процесс в той же крепости Вильям, и было постановлено новое решение о выплатах накопившихся сумм. По возвращении Бедельяна город получил наконец-то полную ясность по всем наследствам индийских армян за более чем вековой период. 

Все последующие годы, вплоть до советских, деньги исправно поступали на особый счёт в Руско-Азиатском банке Ростова и тратились на нужды Нахичевани по особой росписи.
=Библиография=
*Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани-на-Дону. Том 1.
*[http://newanalyze.com/cultures/show/444 Наследство из Калькутты: завещание Масеха Бабаджана]
*[http://www.7c.ru/archive/1303.html ИНДИЙСКОЕ НАСЛЕДСТВО]
[[Категория:Благотворители]]
[[Категория:Меценаты]]