Версия 10:20, 21 января 2008

Шаблон:Persont

Ангаладян Рубен
Дата рождения:	1947
Место рождения:	Джавахк, Армения
Краткая информация: Поэт, философ

Биография

Рубен Ангаладян: поэт, философ, гражданин

Рубен Ангаладян ( р. в 1947 г. в Джавахке ) - известный армянский философ и поэт

Сочинения

Автор 10 книг и эссе:

• «Хорал» (1975)
• «Народ и государство» (1994)
• «Весь день» (1987 ) и др.

В 1997 году вышла в свет его книгаэссе «Слова для облаков» в Санкт Петербурге, а также США и Канаде.

Его произведения изданы на 11 языках в 15 странах мира.

Разное

— Наш первый вопрос будет не совсем обычным… Рубен Саркисович, как Вы относитесь к такому явлению, как Рубен Ангаладян? — Сложно… Ведь он для меня загадка. Я еще многого от него жду и надеюсь, что он будет надежным и ненавязчивым другом и собеседником. Мне даже большая часть его биографии неизвестна…и не только в будущем, но и в прошлом. Скажем, года 2 назад в Канаде дочь моего друга, школьница и большая фанатка Интернета, вошла в комнату, где мы с ее отцом беседовали, и тихо промолвила: «Вы говорили, что у Вас очень редкая фамилия… Это правда?» Я ответил утвердительно, и девочка продолжила: «Тогда почему Вы не говорили, что в Вашу честь названа птица на Мадагаскаре…» Мы с ее отцом недоуменно переглянулись, а потом все вместе пошли смотреть на эту птицу с Мадагаскара. Действительно, ее гордый, независимый вид расположил меня, а друг уже читал название: Ангаладян. И эта загадка мной еще не до конца разгадана. Вот такие бывают с ним приключения. — В Вашем творчестве Вы обращались к теме народа и государства. Как Вы воспринимаете понятия государство, государственность, патриотизм? — К этому еще прибавьте национальный характер. Еще в 1997 году вышел мой труд об идентификации армянского народа и назывался «Национальное самосознание». Теперь по существу. Государство - это коллективный иммунитет нации. Государственность - это воплощение определенной системы мышления и организации внутри национальной жизни, то есть она определяет качество этого иммунитета. Самостоятельная выработка иммунитета этой системой мышления и организации и есть модуль независимости страны. От эффективности системы иммунитета мы узнаем, насколько внутренне сильно и объективно в своих поступках государство, насколько точно оно выражает интересы человека и общества, где достоинству и созиданию выделены все необходимые законодательные пространства. И чем выше степень справедливости внутри селективных процессов, чем слаженнее работа всех ветвей власти, работающих на каждого, тем меньше в стране патриотизма. Чем выше голос патриотов, тем тревожнее и неблагополучнее в стране. Лично я признаю патриотизм лишь на полях сражений. — Долгое время Вы дружили с Левоном Тер-Петросяном еще до его президентства, с другими лидерами постсоветского руководства Армении. В Ваших публикациях Вы неоднократно критиковали лидеров Армении этого периода. Вы по-прежнему и по каким причинам считаете, что они не готовы были руководить страной? — Я не только критиковал, но объективно давал оценку происходящему, пытался в меру сил достучаться до их самомнения и алчности. Если говорить образно, то система власти в стране такова, что государственный ум в прислугах у бытовой хитрости. И это создали они. — Каким, на Ваш взгляд, должен быть президент Армении? И почему? — Каждый избираемый на свой срок лидер государства в своих качествах должен соответствовать масштабам и задачам, стоящим перед страной в этот отрезок времени. Мне кажется, что Армения стоит перед такими задачами, такими проблемами, что сбалансировать и позитивно решить их в пользу человека, исторической справедливости, процветания нации и государства могли бы такие выдающиеся имена, как Анастас Микоян или кардинал Агаджанян. — Расскажите, пожалуйста, о Вашей первой поездке в Карабах, состоявшихся тогда встречах и впечатлениях. Предчувствовали Вы как философ и поэт грядущие события на этой земле? Видите ли Вы ошибки карабахского движения? — То было осенью 1983 года. Выехали через Иджеван-Кировабад-Агдам. За рулем был Тельман Тер-Петросян, а в салоне мы с Левоном. Многое в этой поездке меня тогда удивило, скажем, наркотики и оружие в свободной продаже на базаре в Агдаме, или льстивая любезность и хороший армянский у азербайджанского милиционера в Шуше, или нераспакованные телевизоры в армянских деревнях - никто не желал быть подключенными к Бакинскому ТВ. Меня сильно удивили приспособляемость, внешняя мягкость, граничащая с покорностью, и молчаливое упрямство, решительность тамошних армян. А то, что они прекрасные крестьяне, рачительные хозяева и мужественные воины, я знал и раньше. Меня удивил их ничем не прикрытый атеизм, поголовно они были некрещеные. Тогда же я понял, что всех карабахцев объединил угнетатель, историческая общность и низкий уровень жизни. Не было у людей перспективы. Большая часть молодежи покидала родной край. Отсюда, подавляющему большинству нечего было терять. Что касается ошибок, то их за эти полтора десятка лет было совершено много. Но главная в том, что у нескольких поколений армян убита надежда на справедливую жизнь. А ведь 1000 лет наши предки мечтали о независимости, о счастливой жизни на своей земле… — Ваша книга «Слова для облаков» состоит из философско-поэтических эссе о мировой художественной культуре и духовных поисках человека конца ХХ в. Из каких фрагментов складывается целостная картина современного мира? — Война цивилизаций – не выдумки Хантингтона, и я, как представитель поколения, разрушившего СССР, и как армянский эссеист и философ, нахожусь на разломе этой войны. Мне интересна динамика эстетических, мировоззренческих и мироощущенческих проблем современности. ХХ век – удивительный и уникальный в своей культурной биографии период в мировой истории. Возьмем, к примеру, сегодняшний культ тела. После принятия христианства тело перестало занимать свое царственное положение, как это было в античный период истории. Христианство разрушило и спорт, и лишь в конце ХIХ в. Кубертен вновь вернул его человечеству. А в ХХ веке тело завоевало полную свободу, стало доминирующим субъектом жизни, хотя и частью потеряло благородство и честь. Что касается сегодняшней мировой западной культуры, то она в кризисе. Сегодня эклектизм во всем. Часто встречаясь с экспертами крупнейших галерей или музеев, издательств, университетов, я вижу их озабоченность нынешним положением дел в собственном национальном искусстве, каждая из которых определяет уровень мировых оценок в культуре. Здесь идет настойчивый поиск новых художественных идей и форм, они сегодня для обновления и выхода из кризиса обращаются к локальным культурам, к маргинальным творцам. Сегодняшние великие культуры, а также богатые и развитые страны тратят огромные усилия и деньги, чтобы на культурном рынке иметь свои приоритеты. В этой связи интерес к армянской культуре огромен. Ведь наша культура стояла у истоков мировой христианской цивилизации. И она жила и развивалась через тысячелетия в прямом противостоянии (это крайне актуально в наши дни), в то же время она не исчезла, не озлобилась, не попала под сильное влияние, а сумела понять и синтезировать у других культур все необходимое. Ярчайший пример – Сергей Параджанов, синтезировавший персидскую культуру 18-середины 19 вв. и современные тенденции Запада с армянской художественной традицией. Повторюсь, интерес к армянской культуре огромный, однако мы не готовы играть на артрынке. Плохо организованы. Особенно у меня большие претензии к крупному капиталу. Он должен помнить, что на чужие деньги национальную культуру не создать… — Как по-Вашему, выгодно ли быть армянином? — Вопрос крайне интересный… Национальная жизнь армян дала много полезного, но и немало отрицательного. Позитивный опыт касается, скорее всего, выживаемости каждого, а негативный – общественных отношений. Любой народ создает три системы, или модели, взаимоотношений: семья, народ, государство. Возьмем у русских – семья слабее народа, народ слабее государства; у развитых европейских народов: семья слабее народа, народ равен государству; у евреев: семья слабее народа, народ сильнее государства; у армян: семья сильнее народа, народ сильнее государства. Все это о чем? Что если у русских самое сильное звено государство, а у евреев народ, а высокоразвитые страны Европы или США с Канадой сумели построить государство, близкое к общенациональному характеру, то у нас самое сильное звено – семья. Мы, возможно, создали универсальную модель семьи. Вот почему нам очень трудно принять и подчиниться общему. Мы это «общее» с трудом вычленяем. Поэтому объединяемся лишь тогда, когда ситуация «не на жизнь, а на смерть». У нас носителем армянства является тип человека, «полагающийся на себя», через века он и выжил, закалялся и составляет основу нашей национальной популяции. А такие с трудом объединяются… Государство Армения – всегда ли будет самым слабым звеном? Это зависит, прежде всего, от самих граждан, когда им удастся вычленить и показать проблему общих интересов. Скажем, двойное гражданство выгодно и государству, и всей нации, но референдум по данной проблеме власть проводит вкупе с иными непопулярными вопросами… А это недопустимо. — Какой Вы видите армянскую общенациональную идею? — Для меня важна Армения, ее строитель - армянская нация, которая в подавляющем большинстве живет в диаспоре. Я хотел бы, чтобы на рынке государственных систем или иммунитетов Армения стала настолько привлекательной, конкурентоспособной, чтобы из любой страны мира люди стремились попасть в нее, ибо их ожидает справедливая и достойная жизнь. Обратите внимание, я говорю «люди», а не армяне. Это и есть наша задача на долгие десятилетия. И никакая национальная идея тогда нам не нужна.

Библиография

• Известные персоны Армении [1]
• Ноев Ковчег. Информационно-аналитическая газета армянской диаспоры стран СНГ. № 02 (84) Февраль 2005 года [2]