Бюрократ, editor, nsBadRO, nsBadRW, nsDraftRO, nsDraftRW, reviewer, администратор
153 585
правок
Изменения
Нет описания правки
- Играете ли вы еще Комитаса? - И сам же добавил, - Наверное, нет. Страшные были эти годы...
В середине 50-х я работал на постоянной советской выставке в одном из северных городков Италии1921 г. Чуть поодаль от нас располагался огромный американский павильонона вышла замуж за Вензелоса Раденмахера, с сотрудниками которого мы время от времени с удо¬вольствием контактироваличей отец, несмотря на строгий надзор соответствующих ор¬ганов. Я сдружился с парнем по фамилии Уильям Грейотставной офицер кайзеровской армии, представившимсябыл австрийцем, по обыкновениюа мать, просто Биллом.Каквладевшая ювелирным магазином -то я отправился на павильоновском пикапе в Триест за оборудованием, присланным из Москвы через Румынию. Шофером у меня был бессменный ра¬ботник нашей выставки - Васин, с геометрической прогрессией сокращавший число своих трезвых часов. На перроне мы столкнулись с Биллом, весело сооб¬щившим, что сильный ливень накануне размыл несколько сот метров под Три¬естомгречанкой, и ближайший поезд подойдет только через четыре часа.Рядом уехала с ним стоял рыжеватый парень лет двадцати.- Шилдс Ваган, - третья буква его имени была произнесена с тем самым гор¬танным придыханием, что бескомпромиссно выдает армянское происхождение.- Ду хосум эс айерен (ты говоришь по-армянски) ? - рискнул спросить я.- Кич мэ (немного - зап. арм., прим. авт.). Билл взирал на меня с нескрываемым удивлением, будучи всю жизнь уверенным, что в СССР живут одни только русскиеВену.- О чем это вы с ним?- Брата нашел, - похлопав его по плечу, объяснил Два года спустя родилась я. Ваган, обрадованный не меньше моегопо¬лучившая имя тети, тут же пригласил нас в гости к своей кузине Т а к у и. Я знал, что, конечно же, поеду, но надо было как-то потом объяснить длительное от¬сутствие в павильоне, не бросая тени на безупречно начавшуюся служебную ка¬рьеру. Не говоря уже о шофере Васинебабушка открыла для моих родителей ювелирный мага¬зин, ожидавшем в машинесуществующий поныне.Идею подал он сам;- Наверняка, в злачное место намылились. - После получения сорока рублей за солидарное молчание, добавил:
Тогда же, 1924 г. нашелся Вишт. Его переправили в Канаду из пустыни в Мессопотамии. Он отказался вернуться, скоро обзавелся семьей. Ваган - его вто¬рой сын. Жаль только, что он так жестоко обошелся с нашей фамилией и пе¬реиначил ее на какого-то там "Шилдса"...
Тут, вопреки ожиданию, вместо Вагана, почему-то оживился Сонгот. После "Битте, Такуи", он долго тараторил, и всю его тираду сестра перевела в двух
Ваган, очевидно наращивая обиду, ввернул в образовавшуюся паузу "сорри" и удалился. Такуи, ничуть этим не смутившись, продолжала:
- Мой отец был крайне равнодушен к семейным узам и, прожив с нами все¬го пару лет, оставил семью. В 30-х увлекся национал-социалистской демагогией и одним из первых в Австрии вступил в ряды партии. Преподавал в Академии Генштаба вермахта, дослужился до группенфюрера. В 40-х пришло разочарова¬ние, а поскольку он был человеком крайностей, то моментально включился в заговор против Гитлера. После провала отца арестовали, и в день его расстре¬ла моя бабушка умерла от инфаркта.
Я же благодарна ему за самое главное приобретение в своей жизни - мужа. В рейхстаге намечался новогодний бал. Заканчивался 1942 год. Отец позвонил и пригласил меня, пообещав выслать свой новый "Опель". Мать не стала отго¬варивать, наоборот - приготовила мне новое нарядное платье и велела как сле¬дует веселиться. Мне было двадцать... Влюбилась сразу...
Такуи просветлела лицом и явно ушла в приятные воспоминания. Подбод¬ренный темой, в разговор вступил Перч:
- Аид йес... Йес чгатенал вах (это - я, страх мне не знаком). Его жена тор¬жественно прочитала на обороте:
"Момент вручения второго Железного Креста Зудерману-Давитяну Перчу Адольфом Гитлером собственноручно в ознаменование особого события в люфт¬ваффе рейха - уничтожения 600-го самолета противника кавалером одного Желез¬ного Креста майором Перчем Зудерманом-Давитяном 19-го ноября 1944 г.!"
- Вообще-то, если быть точнее, не 600, а 613, - дополнил герой. Эти доба¬вочные тринадцать были самыми трудными. К концу войны Советы носились по воздуху уже достаточно грамотно. Приходилось часто менять машины, что стоило жизни нескольким ведомым.
- Случалось ли сбивать своих по ошибке?
во время кошмара над Курском. Тогда за три дня я сделал пятьдесят вылетов, садился только за заправкой и сменой гашетки, не каждый раз успев сбегать в туалет, бутерброды дожевывал при подлете, запивая неизменным кофе...
Пока я переваривал рассказ, Перч вернулся к теме об отце. Я посоветовал ему обратиться к музыкантам, назвал известные в России и Армении имена, он их записал и, как бы, к слову, продолжил:
- Мои дед, Перч Давитян-старший. основал ювелирный салон в Берлине. Отец был не только виртуозным скрипачом, но и сердцеедом. Ему ничего не стоило очаровать мою мать, певицу Берлинского оперного театра Герду Зудерман. Однако через год родители расстались, моим воспитанием всецело заня¬лась бездетная тетя. Отец навещал меня так редко, что если бы не фотографии, я бы его лица не запомнил. Зато приезжали дедушка с бабушкой по материн¬ской линии - эльзасский немец и француженка...
- Вам известны имена армянских летчиков?
- Слыхал, а как же! Нельсон Степанян, к примеру, снившийся в кошмар¬ных снах морякам. Его сбили истребители «особого» отряда, обычным охотни¬кам он был не по зубам... Из американцев - Магакян, Марсубян, ну и... пожалуй, все. Знаю больше, но фамилии, к сожалению, забыл. Лучше, рас¬скажу вам случай, который врезался в память.
В декабре 1942г. мы налетели на стаю ИЛ-ов. Потеряв шесть машин, бросились врассыпную, и только один пошел прямо на меня. Лишившись ведо¬мого, сбитого шедшим на таран, я понял, что из этой ситуации один из нас не выберется. Слышу в наушниках: "Обер-лейтенант, разрешите его прикончить. Я справа, 17-й". Я отказался наотрез. Сам не знаю, почему. Минут шесть во¬зился и все-таки поджег. Очередь пробила пилоту плечо, но он успел выбро¬ситься с парашютом. Мне очень хотелось увидеть лицо этого храбреца и, слов¬но в ответ, с его головы слетела пилотка... На меня с ненавистью взглянули ар¬мянские глаза. Я должен был, следуя инструкции, нажать на гашетку, но не смог. Кружился вокруг него, не давая моим товарищам возможности прице¬литься, пока он не стал недоступен...
... Было далеко за полночь. Перч зевнул и поднялся с кресла.
- Нет, в борделе на Маркет-платц.
- Я так и знал! У вас, кавказцев, денег куры не клюют...
=Библиография=
«Я – армянин». Ереван 2000.