Версия 16:25, 27 февраля 2018

История

Первоначально Комитет кружечного сбора в пользу беженцев-армян. Помещался в доме Санина, на 2-й Со¬борной улице.

В него входили от Нахичевани викарныЙ архимандрит Георг, Н.Г.Бахчисарайцев, М.Е.Попова, Г.Чубаров, от Ростова — Ф.С.Генч-Оглуев и Л.А.Парамонова.

Председателем был авторитетнейший Г.Х.Чалхушьян, почетным председателем — ростово-нахичеванский градоначальник генерал-майор Климович.

Комитет оказывал армянским беженцам из Турции большую материальную помощь. Раздавались теплая одежда, белье, обувь, предоставлялось "убежище". На Рождество 1915 г. было "устроено разговенье", "а при церкви св. Тороса — общая братская трапеза".

Средства Комитета складывались из добровольных пожертвований как отдельных лиц, так и организаций.

Например, Армянское благотворительное общество в Нахичевани свело бюджет 1914 г. с дефицитом в 2640 руб. в результате "ассигнования кредитов" Армянскому комитету.

Сбор пожертвований велся по всей Донобласти.

Вот документ из сердца казачьего края:"Воззвание. Наступили кошмарные дни для ар¬мян. Война с Турцией таит в себе, с одной стороны, светлый луч спасения всего населения Турецкой Армении от векового турецкого ига. Все армяне, способные носить оружие, весь цвет армянской молодежи взялись за оружие для борьбы с турецкой тиранией. Как львы, борются они бок о бок с доблестной Кавказской армией, деля с нею горе и радость, побеждая или умирая без ропота.

Но, с другой стороны, армянские семьи, лишенные своих кормильцев и защитников, оказались в безвыходном положении. Разбойные турецкие орды не признают никаких божеских и человеческих законов. Они грабят, насилуют, убивают беззащитных армян. Стариков, женщин и детей без всякой жалости истребляют. И вот турецкие армяне обращают свой молящий взор к великому в своей человечности русскому народу. От Белого Царя они ждут спасения от злого турецкого насилия. Бросая все свое имущество на разгром свирепому врагу, они ждут спасения в пределах России. Холодные, голодные, больные, они уже наполнили все уголки Кавказа. При 30-градусных морозах они принуждены проводить дни почти голые. Но великая русская душа, не отказавшая в своем милосердии ни одному страждущему народу, не оставит этих детей, стариков и женщин без помощи.

Новочеркасский Армянский комитет горячо призывает отзывчивых жителей помочь ему в деле облегчения участи беженцев-армян. Каждая копейка поможет хоть отчасти облегчить участь страдальцев.

Пожертвования с благодарностью принимаются у председателя Л.Л.Бурназова, у казначея В.Е.Попова".

19-го января в Новочеркасске был устроен национальный вечер в пользу армян-беженцев. Фойе декорировали "в армянском стиле". Приехавшие из Ростова Г.Х.Чалхушьян и Г.Чубаров выступили с рефератами "Армяне и Россия" и "Армяне в Турции". Хор, одетый в национальные костюмы, пел под управлением В.Г.Молла армянские песни. В концертном отделении и "живых картинах" участвовали артисты и любители Журавская, Серебракьян, Скорульские...

31-го декабря 1914 г. по всему Ростову и Нахичевани проводился кружечный сбор. О масштабах и спланированности этой акции дает представление благодарственное письмо нахичеванских лидеров.

"Ростово-нахичеванское общество и Армянский комитет уполномочили нас выразить благодарность всем тем учреждениям и лицам, которые способствовали успеху кружечного сбора 31-го декабря. Мы глубоко благодарны его превосходительству г. градоначальнику, под почетным покровительством которого сбор происходил, его супруге Е.П.Климович, принявшей близкое участие в сборе, городским головам Нахичевани К.М.Попову, который лично ездил по многим капиталистам, обращая их внимание на судьбу армян-беженцев, Ростова — Е.Н.Хмельницкому, который изъявил свое согласие, чтобы в день кружкового сбора в электробиографах были исключительно наши кружки, редакциям местных газет "Приазовский край", "Утро Юга", "Юг" и "Ведомости Ростовского-на-Дону градоначальства" за теплое, сердечное к нам отношение и за бесплатное помещение воззваний и других объявлений, нахичеванской городской управе и правлению ростово-нахичеванского общества взаимного кредита за предоставление в наше распоряжение своих помещений, Э.Б.Кригер-Войновскому и И.М.Фаину , особенно содействовавшим успеху этого дня, председательнице Комитета (нахичеванской секции. — В.С.) А.С.Поповой, председательнице рос¬товской секции Д.А.Татеосовой, их помощницам — А.А.Сариевой, С.А.Даллапорт, Н.С.Шульман, Е.М.Берберовой, В.С.Соляниковой, М.Ф.Золотаревой, Л.МДомбровской, М.С.Унановой, А.И.Бешкеновой, Е.В.Рудухиной, О.П.Мыльциной, Л.К.Будаговой, Е.П.Хахладжевой, А.С.Гнуни, С.А.Арзумовой, Н.Н.Волошиной, М.М.Ингал, Д.П.Калмыковой, А.А.Гербер, Л.Н.Панченко, Л.А.Парамоновой, А.Ф.Штром, Е.Ю.Файн, М.Т.Колосовой, С.С.Кечеджиевой, К.И.Машонкиной, Т.Е.Берберовой, Л.П.Салтыковой, А.С.Петрусовой, Е.Г.Ходжаевой, Е.В.Зеелер, М.П.Сагировой, М.ИАнд-реевой, А.П. и Е.Н.Анпетковым, Е.С.Кистовой, С.Б.Мелконовой-Езековой, Т.Г.Хатрановой, Н.Н.Ильиной, А.С.Файнер, А.С.Крикоровой, П.С.Тригер, Н.С.Образцовой, С.М.Аладжаловой, В.М.Кастанаевой, А.М.Балиевой, А.К.Сармакешевой, Н.И.Сариевой, А.М.Хамбурову, С.М.Кастанаеву, Т.К.Богданян, Л.Л.Бабиевой. Представители армянского общества викарный архимандрит Георг, присяжный поверенный Г.Х.Чалхушьян".

Но помимо кружечного сбора, делались в этот день и просто пожертвования. Вечные жертвователи-благотворители, давшие за десятилетия несчетные тысячи тысяч, Петр и Николай Парамоновы на этот раз дали три тысячи, Асмолов — тысячу, Супрунов — 500 рублей. Банкет в нахичеванской думской зале принес около 400 рублей. Всего же 31-го декабря 1914 г. собрали почти 15 тыс. рублей.

"Братская трапеза" была устроена также М.С.Хазизовой — в память М.З.Сагировой, для беднейших армян-беженцев (на 60 человек), поселенных на кирпичном заводе Санина.

Видные нахичеванские купцы братья Кистовы трудоустроили у себя на кирпичном заводе 10 беженцев и 10 беженок. Еще 20 человек сбили в сапожную артель, принимавшую заказы казенные и частные, безвозмездно дали для нее помещение в своем доме по Соборной.

В доме у Кистовых Армянскому комитету было передано от имени женщин из села Султан-Салы для отправки на Кавказ, в действующую армию, пожертвование — 216 сумок с чаем, сахаром и табаком, 142 пары колбас и 4 пуда 10 фунтов малороссийского сала.

В январе 1915 г. в Нахичевань пришла телеграмма католикоса всех ар¬мян Кеворка V:

"От нахичеванского Армянского комитета получил 20 тыс. рублей в пользу беженцев-армян. Искренно благодарю Вас и нахичеванское общество за щедрое пожертвование и гуманные чувства. Да благословит Господь всех жертвователей за такое истинно христианское дело. Под мо¬им покровительством и наблюдением организованы комитеты братской помощи, которые оказывают необходимую помощь несчастным бе¬женцам. Открыты лазареты и приглашен доктор".

2-го января 1915 г. председатель нахичеванского Армянского комитета обратился с письмом к московскому городскому голове М.В.Челнокову:

"Дорогой и старый товарищ Миха¬ил Васильевич! В душе моей происходит тяжелая драма. Это драма моего народа, которого (так в тексте. — Б.С.) теперь турки истребляют, разоряют, уничтожают не только в Турции и в Персии, куда они перекинули свою орду и мусульманскую ненависть к нам, христианам и друзьям России, но на границах России (так в "Приазовском крае". В "Красной книге" после "друзьям России" следует "и даже в России, часть территории которой они заняли, угрожая уже нашествием в пределы Кавказа". — В.С.).

К погромам, резне мы давно привыкли. Но то, что происходит теперь, не поддается никакому буквально описанию. Я близко стою к этой драме, через мои руки проходит много телеграмм, и я могу сказать одно, — что ужасы, вам известные, бледнеют пред нашими страданиями. Сербия, Бельгия, Польша разоряются, но там убивают на полях брани. У нас не только идет разорение, но поголовное уничтожение. (Выпущено: "Были случаи, даже невозможные на первый взгляд: в пределах России в вагонах, в которых перевозились пленные турки, находили задушенных армян. Солдаты-турки здесь, в России, убивали армян-солдат". — В.С.) Можешь себе представить, что происходит там, в стране ужаса?".

Отовсюду поднялась целая волна дружинников. Ведь когда берут в плен дружинников, их не считают пленниками, их мучат, калечат, режут, вешают. И однако число дружинников растет, растет, растет. Они идут в Россию из самых отдаленных пунктов Америки, Азии и Европы. Они верят в Россию, верят в ее миссию, верят в ее народ, в ее народный гений (Выпущено в "Приазовском крае"'. "Эти черти делают нас ненавистными и на Кавказе в глазах шовинистов грузин и татар". Но подумали ли вы сами когда-нибудь, что нужно и вам, лучшим русским людям, показать нам немного приязни, тепла, сочувствия и сострадания? Как благородно со стороны Москвы идти навстречу нуждам поляков, литовцев, евреев! Но мы, мы, армяне, разве меньше должны возбудить вашей жалости и вашего сострадай ия?..Беженцев уже сто тысяч. Сто тысяч человек без крова,пищи, всего необходимого. Мы напрягаем все свои силы бесплодно, ибо не можем мы, предоставленные самим себе, осушить это море слез и горя. Нам необходима эта помощь."

Москва — сердце России. В ее руках камертон русской общественной жизни. Дайте звук. Покажите пример другим русским городам. Ваша лепта будет справедлива и в то же время знаменательна. Вы покорите наши измученные, исстрадавшиеся сердца"/

Дорогой друг, Михаил Васильевич! Я жду от тебя, чтобы ты сказал свое слово. Скажи, — оно облегчит наши души, оно спасет мою, всех нас веру и в то же время спасет и честь нашего общего отечества, дорогой России, в которую так упорно, фаталистически столетия верит народ, навлекший за это на себя гнев и ненависть мусульман". Челноков был в отъезде, и на письмо Чалхушьяна ответил Н.В.Тесленко — гласный московский думы, присяжный поверенный, известный общественный деятель (кстати, в десятых числах он был в Ростове — проездом во Владикавказ, где выступал на судебном процессе по делу Мазаева): "Дорогой Григории Христофорович! Спасибо за ваше письмо. Ваши сомнения должны быть отброшены. Верьте, что подвиг, совершаемый армянским народом, живо чувствуется и понимается русским обществом. Так же остро сознаются те бедствия, которые обрушились на армян, и необходимость немедленной помощи. Итак — прочь все сомнения, и же¬лаю вам прежней бодрости и энергии". 13-го января московская городская дума выразила полную поддержку предложению депутатов от Прогрессивного блока "Идти на помощь кавказским беженцам". Челноков телеграфировал Чалхушьяну, что постановлено помогать "без различия национальности и вероисповедания".

В этих условиях огромного хаотического навала беженцев отношения с Ростовом у Армянского комитета складывались непросто. Ростовцы, мы видели, не уклонялись от помощи беженцам-кавказцам. Помогали граждане, помогали организации — создававшиеся зачастую для другой цели. Ростовский Благотворительный комитет опекал 120 халдеев (айсоров) из Урмии. Поселили их сначала в приюте-яслях для детей запасных по Малому проспекту, 46. Выделять могли только 16 руб. в сутки на всех — естественно, лишь на прокормление". Женщины - общестенницы из приведенного выше длинного списка взывали: "Для сбора пожертвований г. градоначальник согласен разрешить пустить в обращение подписные листы. Но этого мало (...) Дамский кружок при городском Благотворительном комитете (...) обращается с горячей просьбой помочь беженцам-халдеям старой обувью, бельем и платьем".

Обогрели малость халдеев, одели-обули, подкормили — и перевели из ясель в помещение для взрослых — 4-й полицейский участок. Однако рассчитывалось помещение на 120 чело¬век, а жительствовали, с урмийцами вместе, — 400. Здесь шефствовал и Общеземский комитет. Финансовая комиссия ростовской думы соглашалась списать долг ("сложить недоимку") с беженцев-армян за лечение в городской Николаевской больница Но 5 тысяч "на призрение" выделить отказывалась — все шло на халдеев.

В поисках средств кого-то из благотворителей-комитетчиков осенило, что многие беженцы — персидско-подданные. Может, обратиться за помощью к персидскому консулу?.. А собиравшийся в Москву ростовский городской голова Евстигней Никифорович Хмельницкий намеривался провентилировать, не причитается ли что-нибудь из челноковских 100 тысяч — Ростову.

Об этой задумке Хмельницкого проведал Чалхушьян — и написал градоначальнику:

"Препровождая при сем в Ваше распоряжение на нужды ростовских (т.е., осевших в Ростове. — В.С.) беженцев 100 рублей от нахичеванского Армянского комитета, позволяю себе обратить Ваше внимание на то, что крайне необходимо, чтобы городские самоуправления Ростова и Нахичевани от себя пришли на помощь беженцам без различия национальностей и вероисповедания. Это нужно сделать не из человеколюбия только, но в интересах самого населения. Оборванные, голодные беженцы могут разносить болезни по городу, и тогда и Ростову, и Нахичевани придется принести больше материальных жертв".

В Ростове многие интересуются вопросом — ассигновала ли Москва 100 тысяч в пользу одних армян или и "других" беженцев.

Мы можем успокоить всех: Москва ассигновала в пользу всех беженцев, без различия вероисповеданий и национальностей. Но было бы прямо невероятно ожидать, чтобы Москва помогала Ростову и Нахичевани в делах призрения обездоленных. На Кавказе, где пока, по крайней мере, 4/5 всей тяжести призрения всех без различия беженцев ложится непосильным бременем на армян, — их больше ста тысяч, туда и будут направлены Москвой деньги. Это будет справедливо. Богатые Ростов и Нахичевань с миллионными бюджетами не вправе ожидать помощи от Москвы, у которой без того много забот. Ростов и Нахичевань в финансовом отношении богаты, и им ничего не стоит ассигновать на благую цель призрения всех беженцев тысяч 10-20. Не¬возможно всю надежду возлагать лишь на частную благотворительность и главным образом одной части населения".

Авторитетный тон Чалхушьяна обеспечивался высоким авторитетом нахичеванского Армянского комитета. Он был как бы головным, кустовым вне собственно Кавказа. В феврале 1915 г. шесть представителей Нахичевани (Г.Х.Чалхушьян, А.И.Салтыков, архимандрит Георг, А.М.Тертерьян, Г.И.Чубарьян, ЕА.Шах-Азиз) командировались в Тифлис — с отчетом о собранных пожертвованиях и для участия в выборах Центрального бюро. По пути им вменялось в обязанность тоже собирать деньги на дружинников и беженцев, а главное — ставить это дело, чтоб оно делалось и без них "везде по линии Владикавказской железной дороги". А то в Екатеринодаре, например, Армянский комитет образовался в одно время с Нахичеванским и поначалу был очень активен, однако за тем увял и вскоре кончился.

Нахичеванцы не ограничивались своим Югом и вели пропаганду широко.

"Ваш благородный порыв прийти на помощь обездоленному армянскому народу, — телеграфировали они петроградскому городскому голове графу И.И. Толстому (копии — члену Государственного Совета Н.С. Таганцеву и редакциям всех газет без различия направлений), узнав об идее организовать в Петрограде русский комитет в помощь беженцам-армянам, — наполняет сердца наши благодарностью и верой в недалекое уже лучшее будущее, ради которого мы пролили море крови и слез. В лице Вашего сиятельства, избранника Петрограда, от имени признательного народа земно кланяемся всем членам комитета".

В Нахичевани контролировали, по-видимому, всю ситуацию с кавказскими соплеменниками во всех аспектах ее. Мобилизованные в турецкие вооруженные силы армяне встречались в эшелонах с военнопленными турками, которых везли через Ростов в центральную Россию. Вначале попытка Армянского комитета снабдить их одеждой и деньгами — не удалась: они были рассеяны по всему эшелону в турецкой массе, и их бы попросту ограбили. По ходатайству нахичеванцев, в Тифлисе, где формировались эшелоны с пленными, армян стали грузить в отдельные вагоны. А двоих армян-врачей, тоже мобилизованных, даже сняли с поезда. Первому, Язмачьяну, предложили заведовать больницей для беженцев при кирпичных заводах, второго, Тер-Погосова, временно зачислили ординатором Армянского лазарета.

...Нахичеванский Армянский комитет работал хорошо. Но войне не видно было конца, страну ломала разруха, люди нищали. В смертях, утратах и бедствиях ожесточались души, дырявые карманы не дозволяли ничего пожертвовать. И хотя капиталисты давали все больше, скуднела главная почва благотворительности — широкая гражданская, народная. Росло разочарование политикой правительства, позицией русской общественности. Цитированные выше славословия России были в большой степени формой приглашения помочь по-настоящему, желаемое выдавалось за действительность.

В своей "Красной книге", вышед¬шей в 1919 г., Чалхушьян итожил армянские впечатления по этой болезненной теме: "Русское высшее командование считало Кавказский фронт второстепенным, значения особого ему не придавало (...).

Частые отступления русских, иногда, по-видимому, без причин, дали основание грузинской газете "Сакартвело" написать следующие строки:

"Армяне свидетели, как Россия изменнически нас обманывала... Глупого режима глупые люди оказались умнее армянской плутократии. Обещали автономию, чтобы восстали против Турции. Русские войска вошли в Турцию, прогнали турецкие войска, но вскоре по "военным и тактическим соображениям" отступили, потом опять наступили, теперь опять отступают. А последствия? Почти в Турецкой Армении не осталось армянина. Теперь есть старая Армения, где то думают казаками заселить, то другими элементами. А армян кормят пустыми баснями".

Как обвинения в планах заселить турецкую Армению русскими, так и обвинения в игнорировании местного армянского населения в ходе кампании на Кавказском фронте, ставшем объективно второй после турецкого геноцида причиной массового беженства, соответствуют исторической правде. Популярная ныне сладкая сказка про старую Россию, как рай для всех народов, лжива столько же, сколько большевистский тезис о тюрьме народов. Тюрьмой Россия не была, но не было позади нас и золотого века. Железная имперская воля диктовала всем и всему. С турецкими армянами в 1915-1918 гг. обошлись не более сентиментально, чем с армянами крымскими — в 1779 г. В плену имперского мышления находилась, часто — неосознанно, самая прогрессивная русская интеллигенция.

"Русское общество не желало отличать своих друзей от своих врагов, — с горечью пишет Чалхушьян. — Оно соблюдало какой-то странный нейтралитет, доходивший иногда до смешного. Отношение его к армянам всегда составляло больное место для последних. Оно было поверхностное, иногда высокомерное, презрительное, иногда снисходительное".

Русское общество проявляло удивительное незнание армян, как и вообще и других народов, населяющих Россию.

(..) Анри Барбье приехал из Пари¬жа и годы жил в Армении и в Закав¬казье и изучал на месте эти погромы, эту резню армян. Англия дала Гладстона, Брайса, Гербарта, Гиббонса и других, Америка — мистера Степельтона, Германия — Лепсиуса.

И одни русские прошли как-то мимо этих всех бедствий армян.

(...) Русские не слышали стонов, страданий армян. Не видели их горя, слез и крови. Глядели на нас сверху вниз, как на какой-то неизбежный аппарат страданий".

Незнанием истинного положения вещей, тупым имперским патернализмом объяснял Чалхушьян и судьбу 100 тыс. рублей, которые вымолил у московской думы. Распределявшиеся "без различия национальности и вероисповедания", они попали не только гонимым друзьям России, но и (всем сестрами по серьгам) "мятежным аджарцам".

Остается только добавить, что перспективы не сулили делу Армянского комитета перемены к лучшему. В 1918 г. Чалхушьян писал в статье "Агонизирующий народ":

"Есть, конечно, нечего. Вы знаете, что Сталин, комиссар "по национальным делам", распорядился на имя председателя Терского народного совета Буачидзе, чтобы ни одного фунта хлеба не отправлялось на Кавказ. Корчась, набивая рот песком, в страшных мучениях умирают ежедневно сотни, тысячи..."

Библиография

• Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани–на–Дону. Том 1
• Сидоров В. Энциклопедия старого Ростова и Нахичевани-на-Дону. Т.5. Ростов-на-Дону. 1999