Бюрократ, editor, nsBadRO, nsBadRW, nsDraftRO, nsDraftRW, reviewer, администратор
153 624
правки
Изменения
Нет описания правки
| состояние тэгов = 7
| состояние ссылок = 7
| флаг чистовик = 71
| автокартинки =
| портрет =
| тэг05 =
}}{{Медали}}
Наиболее успешным из сыновей оказался Леон, умелый предприниматель, умноживший капитал отца… Но с приходом большевиков, пометавшись между белыми и красными, англичанами и французами, Леон подался во Францию. В начале 1920 года из меньшевистской Грузии убыли в эмиграцию и три его брата – Иван, Иосиф и Геворк .
Любимчик Сталина, «красный барон» Алексей Толстой, ушедший в 1919 году за кордон и через три с половиной года с повинной вернувшийся в Советскую Россию, был активно втянут в акцию против первой волны эмиграции. В его повести «Эмигранты» публичной порке подвергнут и Леон Манташев:
«Нефтяной магнат, расточитель миллионов, липнувших к нему безо всякого, казалось, с его стороны, усилия, человек с неожиданными фантазиями, лошадник, рослый красавец Леон Манташев находился в крайне жалком состоянии. Он занимал апартаменты в одном из самых дорогих отелей – «Карлтон» на Елисейских полях, и только это обстоятельство еще поддерживало его кредит в мелких учетных конторах, ресторанах, у портных…
В Москве (в двенадцатом году) неожиданный скачок биржи однажды подарил ему восемь миллионов. Он испытал острое удовольствие, видя растерянность прижимистых Рябушинских, меценатов Носовых, Лосевых, Высоцких, Гиршманов. Восемь миллионов – бездельнику, моту, армянскому шашлычнику! Чтобы продлить удовольствие, Леон Манташев закатил ужин на сто персон. Ресторатор Оливье сам выехал в Париж за устрицами, лангустами, спаржей, артишоками. Повар из Тифлиса привез карачайских барашков, форелей и пряностей. Из Уральска доставили саженных осетров, из Астрахани – мерную стерлядь. Трактир Тестова поставил расстегаи. Трактир Бубнова на Варварке – знаменитые суточные щи и гречневую кашу для опохмеления на рассвете.
Идея была: предложить три национальных кухни – кавказскую, французскую и московскую. Обстановка ужина – древнеримская. Столы – полукругом, мягкие сиденья, обитые красным шелком, с потолка – гирлянды роз. На столах – выдолбленные глыбы льда со свежей икрой, могучие осетры на серебряных цоколях, старое венецианское стекло. В канделябрах – церковные, обвитые золотом свечи, – свет их дробился в хрустальных аквариумах с драгоценными японскими рыбками (тоже закуска под хмелье). Вазы с южноамериканскими двойными апельсинами, фрукты с Цейлона. Под салфетками каждого куверта ценные подарки: дамам – броши, мужчинам – золотые портсигары. Три национальных оркестра музыки. За окнами на дворе – экран, где показали премьерой фильмы из Берлина и Парижа… Гостей удивили сразу же первой горячей закуской: были предложены жареные пиявки, напитанные гусиной кровью. Ужин обошелся в двести тысяч… Теперь хотя бы половину этих денег!»
Остается предположить, что среди гостей был и сам Алексей Толстой, столь детально описавший застолье. Этим Толстой, однако, не ограничивается, возвращается к эмигранту Леону Манташеву, «лошаднику, рослому красавцу» в Париж, в 1919 год:
«Был уже третий час пополудни, когда Налымов вошел к нему в номер, полный табачного дыма.
– Вы не прочь, Леон, поговорить с одним крупным человеком о продаже нефтяных земель в Баку?
– Продать мои земли? Вы с ума сошли! Лучше я полгода здесь проваляюсь, но уж дождусь, когда вырежут большевиков... Они укорачивают мою жизнь!.. Вы вдумайтесь! Они распоряжаются моими землями, моими домами, моими деньгами, моим здоровьем... (Он вскочил, с яростью подтянул штаны пижамы и заходил в одной туфле.) О чем думают эти болваны англичане, я вас спрашиваю? О французишках я уже и не говорю - лавочники, трусы, хамы…
История превращения Леона Манташева из нищего эмигранта в миллионера была так стремительна и необычайна, что парижская пресса на несколько дней занялась этой сенсацией. Леон Манташев получил от «Ройяль Дэтч Шелл» за проданные Детердингу (главе англо-нидерландской нефтяной монополии. – Г.М.) бакинские земли девятнадцать миллионов франков. Деньги он получил на руки все целиком, неожиданно, как землетрясение».
* * *
Отцовская любовь к лошадям передалась сыновьям.
В списке памятников истории и культуры Москвы значится: «Ансамбль скаковых конюшен Манташева». Здание в стиле венского барокко построено было в 1914-1916 годах на Скаковой улице близ ипподрома по проекту братьев Весниных при участи инженера Измирова. В 1930-х здесь размещался гараж Москоммунхоза, ныне здание отдано под перестройку для театра балета Касаткиной-Василева.
Фасад конюшни являет собой странное сочетание типичных колонн барокко, тяжеловесного герба с грубыми раковинами и вензелем владельца Леона Манташева – «ЛМ», прекрасной высокой арки с чугунной решеткой и очаровательной башенкой с флюгером-лошадкой.
Надо сказать, что лучшие скаковые лошади в Москве были у армян – Лазаревых и Манташевых. Леон Манташев держал более 200 чистокровок, среди них – дербистов Галуста (Галилей-Иналис), победителя скачек 1914 года, Грея Боя (Гувернан-Эпсом Сента) – 1915 года и Макбета (Макдональд II- Галина) – 1916 года. На его лошадях брал призы мировой известности жокей Винкфильд, которого называли «Черный маэстро». Собираясь в эмиграцию, Леон прихватил с собой лучших лошадок и жокея Винкфильда.
В 1924 году его чистокровная кобылка Трансвааль под седлом Винкфильда взяла в Париже Гран-При, выиграв миллион франков. За ее сказочным бегом во все глаза следила 100-тысячная русская колония – Оболенские, Шаховские, Вяземские, Шереметевы, Юсуповы… Букмекеры хоть и принимали ставки на Трансвааль всего 1 к 100, лошадь пришла первой. В последний раз Леон Манташев вывел свою лошадь на скачки в 1947-ом. Самого его не стало в 1954 году. Умер он за рулем простым таксистом.
=Биография=
*Лидеры делового мира России. 1914 г.
*Дадаян Хачатур. Армяне и Баку, Нораванк - Ереван - 2007, ISBN 978-99941-999-5-2
*[http://noev-kovcheg.ru/mag/2011-07/2514.html#ixzz3iC5Iz2za Манташьянц, Манташев, Mantacheff]
[[Категория:Почётные граждане Тбилиси]]