Ктиторов Сергей Николаевич/Малоизвестный эпизод об участии армавирцев в событиях кавказской войны
Об активном участии первопоселенцев Армавира черкесо-гаев (черкесских армян) в боевых действиях Кавказской войны, в которой они выступили преданными сторонниками России, достаточно хорошо известно. Так как для коренных армавирцев черкесский язык был родным, то они с пользой выполняли такие важные функции, как добыча военной информации и разнообразное посредничество в отношениях российских армейских властей с горцами. Многие черкесо-гаи, владевшие не только адыгскими диалектами, но также ногайским языком, выступали в качестве профессиональных переводчиков. Свои традиционные торговые промыслы черкесские армяне в целом успешно сочетали с мероприятиями и заданиями военного характера. Собирая в землях непокорных горских племен разведывательные сведения, армавирцам не нужно было изображать из себя купцов, они ими и так являлись в полной мере. В военные годы жители аула не довольствовались только ролью лазутчиков и посредников на переговорах. Порой им приходилось выполнять гораздо более рискованные поручения российских властей, включая даже настоящие диверсии.
Об одном из таких малоизвестных случаев начала 1840-х гг. рассказал в своих мемуарах бывший адъютант управления начальника Лабинской линии и командир 2-й бригады Кавказского линейного казачьего войска Аполлон Шпаковский. Он писал, что в то время в Закубанье появился влиятельный посланец из Турции некий Якуб-хан. Из доставленных лазутчиками сведений стало известно, что ранее он возглавлял артиллерию имама Шамиля. «Якуб-хан был не кто иной, как польский выходец, бежавший из Сибири за-границу и пробравшийся в Турцию, где принял ислам и возведен султаном в звание хана. Он был артиллерийский поручик войск польских; фамилия его Якубович». Оказавшись в Черкесии, Якуб-хан стал изготавливать из местных материалов порох, в котором особенно нуждались участники набегов. Обладавший обширными познаниями в области техники и химии, он пользовался огромным авторитетом среди закубанцев, «и его слово, его совет были непреложный закон в горах…».
Начальник Кубанской линии генерал Г.Х.Засс, прекрасно понимавший угрозу, исходившую от умного и влиятельного противника России, объявил большую награду за его голову. Однако добраться до Якуба было очень сложно. Горцы зорко охраняли своего вожака, сам же он не ходил в набеги и жил в дальнем и труднодоступном районе. Одним из смельчаков, рискнувших расправиться с Якуб-ханом, оказался житель Армавирского аула торговец Давуд Багиров. Он попросил у Г.Х.Засса, в случае успешного исхода дела, не только положенное вознаграждение, но и офицерский чин, что и было обещано генералом. Черкесский армянин регулярно появлялся с товарами в Закубанье и пользовался там полным доверием. Знал он и бывшего польского артиллериста. Багиров все чаще стал бывать по торговым делам в ауле Якуб-хана, завязал с ним близкое знакомство и даже получил приглашение в гости. Два дня провели они вместе, после чего купец простился с хозяином, которого охраняли до 30 горцев. Давуд с братом отправился в дальние селения, пообещав вскоре вернуться. Около полуночи армавирец в одиночку незамеченным пробрался в аул Якуба и быстро проскользнул в окно его спальни, так как, еще будучи в гостях, предусмотрительно открыл задвижки на раме. Подойдя к спящему хозяину, Багиров одним мощным ударом отсек его голову. Перед тем, как скрыться, торговец снял со стены дорогой кинжал и захватил шкатулку с деньгами. Встретившись с братом, он благополучно вернулся в Армавир. За доставленную Г.Х.Зассу голову Якуб-хана черкесо-гай сполна получил обещанное вознаграждение и чин прапорщика.
Давуд Багиров долго хранил тайну о своем опасном предприятии. Кроме его брата, вскоре умершего, никто не знал подробностей ликвидации Якуба. Дела коммерсанта процветали, его духан был лучшим во всем Прикубанье. По прошествии года армавирец продал в Ставрополе похищенные кинжал и шкатулку одному моздокскому армянину. От последнего имя продавца вскоре стало известно горцам, и они поняли, кто расправился с их вожаком. Прошло немного времени, и Давуд, возвращаясь домой из ближних аулов, был захвачен партией хаджиретов во главе с видным предводителем набегов Хамурзиным. Армавирца доставили в аул Якуб-хана, где он предстал перед судом горских князей, старшин и узденей. На допросах Багиров стойко отвергал все обвинения в убийстве. Тогда было решено применить пытку огнем. Давуда привязали к дереву и развели рядом костер. Истязаемый подвергался страшным мучениям, кожа его лопалась от жара, однако он так и не признался в своей причастности к гибели Якуб-хана. На рассвете следующего дня к аулу прибыл Г.Х.Засс с отрядом, которому стало известно о собрании здесь влиятельных закубанцев. Аул был взят стремительным штурмом. Израненного армавирца освободили и на бурке принесли к генералу, которому тот поведал о своих злоключениях. В числе нескольких знатных горцев в плен был взят и Хамурзин. Перед уходом отряда Г.Х.Засс велел привязать его к обгорелому дереву. Рядом незаметно были заложены 4 мины, к которым провели стопины. Около 4-х часов дня войска двинулись в обратный путь. «При входе отряда в ущелье, горцы бросились не преследовать отряд, а к дереву, на котором сидел Хамурзин, окружили его густой толпой пеших и конных и принялись хлопотать снять своего вожака». В этот момент заряд был подорван. Раздался оглушительный взрыв, унесший жизни множества горцев. «И без того уже страшное имя Засса сделалось ужасом в горах», - завершает свой рассказ казак Аполлон Шпаковский.1
Это лишь один из эпизодов, характеризующих жестокие реалии Кавказской войны, в которые самым непосредственным образом оказались вовлечены и коренные жители Армавира.
Примечания
- Шпаковский А. Записки старого казака// Военный сборник. СПб., 1871. № 11. С.155-161
