Ктиторов Сергей Николаевич/Топонимы-псевдонимы как индикатор историко-культурного контекста

Внимательное изучение, как отдельных топонимов, так и целых топонимических субстратов позволяет получить ценную информацию об этническом и историческом прошлом региона, его природно-географических условиях, происходивших здесь событиях, о хозяйственных занятиях местного населения и т.п. В ойконимах (именах населенных пунктов) зримо отражается судьба страны и ее конкретных областей. Кроме официально утвержденных имен некоторые региональные центры получали своеобразные псевдонимы, образованные по названиям других городов.

Известно, например, что Москву когда-то не без основания именовали «Третим Римом», Санкт-Петербург – «Северной Пальмирой», Томск – «Сибирскими Афинами», «Иваново-Вознесенск» - «Русским Манчестером», а Сочи – «Русским Канном». Такие псевдонимы появляются тогда, когда что-то в судьбе, функциональной роли или внешнем облике конкретного города рождает ассоциации с другим известным центром, само имя которого уже стало синонимом какого-то присущего ему свойства или явления. Вместе с тем, возникновение подобных прозвищ свидетельствует о появлении или исчезновении культурно-исторических ассоциаций и смыслов, в определенные моменты важных для национального самосознания [1]. Топонимы-псевдонимы можно рассматривать в качестве отражения в судьбе отдельного города образов мира. Если официальные названия связывают населенный пункт с его регионом или страной, то псевдонимы (там, где они вообще появляются) служат индикаторами гораздо более масштабного историко-культурного контекста.

Парадоксально, но в дореволюционный период на Северном Кавказе самое большое количество имен-псевдонимов получил пункт, даже не являвшийся городом, да и по своему возрасту уступавший многим другим центрам региона. Таким несомненным лидером в области неофициальной топонимики в конце XIX – начале ХХ в. стал Армавир, который был основан 21 апреля 1839 г. в качестве аула черкесо-гаев (черкесских армян), переселившихся в условиях разгоравшегося военного конфликта России с рядом горских племен на равнину под защиту крепости Прочный Окоп [2]. В 1876 г. Армавир был переименован в село и только в марте 1914 г. получил статус города [3].

В каком-то смысле само имя «Армавир» изначально выступало в качестве псевдонима, символизировавшего стремление черкесо-гаев возродить утраченные за столетия проживания среди адыгов армянский язык и базовые элементы национальной культуры. Впрочем, это название аул получил лишь спустя несколько лет после основания. Осевшие в 1839 г. на левом берегу Кубани черкесо-гаи (черкесские армяне) первоначально не озаботились подысканием своему аулу более или менее оригинального имени и называли его Ермэлыхъэбл, что в переводе с адыгейского значит «Армянское селение». Также именовали будущий Армавир и окрестные горцы, однако многие из них называли аул селением гяуров (неверных, т.е. христиан), что по-черкесски звучит как Джаурхъэбл [4]. В документах российской военной администрации аул черкесо-гаев именовался Прочноокопским армянским селением или же Армянским селением на Кубани. Для выбора имени аулу его основатель начальник Кубанской линии генерал Г.Х.Засс прибегнул к помощи ставропольского армянского священника Петроса Патканяна, который сперва предложил название Хайкашенк («Армянское здание, строительство»). Жители аула, однако, не согласились с этим неблагозвучным для них вариантом, так как по-черкесски слово «ха» означало «собака» [5]. Только в 1841 г., по предложению того же Петроса Патканяна, аул получил название Армавир в память о первой столице Армянского царства [6]. Этот древний город Армении был основан урартийским царем Аргишти в VIII в. до н.э. и получил название Аргиштихинили. Он располагался на левом берегу р. Аракс у подножия горы Алагез. Впоследствии на этом месте армянским царем Еруандом (Ервандом) был отстроен город Армавир, ставший столицей Армении. Название города было связано с легендарным царем Арамаисом который, якобы еще в 1980 г. до нашей эры, основал здесь город. В конце III в. до н.э. столица государства переносится в Ервандашат, а Армавир приходит в упадок, однако его имя веками сохранялось в памяти армян [7].

В первые десятилетия своей истории аул черкесо-гаев не представлял из себя ничего особенного, мало отличаясь от окрестных адыгских селений. После проведения в 1875 г. Владикавказской железной дороги Армавир, переименованный в село, начинает быстро развиваться как торгово-промышленный центр. Оборотистые армавирские купцы завязывают прочные отношения с московскими и лодзинскими фабрикантами, совершая закупки готовой продукции непосредственно на предприятиях. В конце XIX в. селение превращается в крупнейший на Северном Кавказе центр по реализации мануфактурно-галантерейных изделий. Годовые денежные обороты Армавира по реализации этих товаров превышали соответствующие обороты губернских и областных городов Екатеринодара, Ставрополя, Новороссийска и Владикавказа вместе взятых [8]. В 1881 г. некий И.Могила в «Кубанских областных ведомостях» писал: «Торговля мануфактурными товарами, которые всегда продаются в богатых складах братьев Тарасовых, Давыдовых и Каспаровых, по московским ценам, без потери для покупателя времени и расходов на поездки, сделали Армавир для всех соседних торговых станиц и селений «новым Московским базаром», так что все мелкие торговцы Кавказского и Баталпашинского уездов скоро совсем забудут Ростов, где они не могут купить с такою выгодою товары, как у армавирских складчиков, которые имеют возможность продать дешевле ростовских цен, сами получая огромными партиями товары, преимущественно требующиеся в наших местах, от первых российских фабрикантов» [9]. Некоторые наблюдатели отмечали, что Армавир по масштабам своих торговых оборотов является «Москвой для Северного Кавказа», а окрестные жители метко окрестили село «Кавказской Москвой» [10].

Параллельно с торговлей в Армавире быстро формируется мощная фабрично-заводская промышленность, представленная маслобойными, мукомольными, пивоваренными, кирпичными, стекольными, чугунно-литейными, ватными и другими предприятиями. В начале ХХ века селение становится вторым после Екатеринодара промышленным центром всего Северного Кавказа. По этой причине современники называли порой Армавир «Кубанским Манчестером» [11]. И хотя в это прозвище вкладывалась некоторая доля иронии, темпы роста производственного потенциала села действительно рождали ассоциации с эпохой промышленного переворота в Англии, когда многие незначительные пункты стремительно превращались в мировые индустриальные центры. В начале ХХ столетия Армавир являлся одним из самых быстрорастущих пунктов Российской империи. Только за неполные полтора десятилетия, с 1901 по 1914 г., количество жителей села увеличилось с 19131 чел. до 60 тысяч, т. е. более чем утроилось [12].

Масштабный всесторонний рост села поражал воображение любого, кто попадал в Армавир. В 1913 г. здесь действовало свыше тысячи магазинов, роскошные гостиницы, 15 банков, товарная биржа, 70 фабрик и заводов. Село получает известность и в качестве значительного культурного центра, где располагались крупнейшие на Кубани мужская и женская гимназии, десятки школ, библиотеки, музей, зимний драматический театр, концертные залы, кинематографы и цирк, в формате больших столичных изданий выходила ежедневная газета «Отклики Кавказа» [13].

Среди крупных селений России, пожалуй, именно Армавир приобрел наиболее «городской» облик. Центральные кварталы застраивались многоэтажными домами, на улицах появились булыжные мостовые, асфальтовые тротуары, электрическое освещение, телефон и водопровод. Село Армавир производило впечатление большого города, сопоставимого с губернским или областным центром, что нашло отражение в целом ряде часто восторженных характеристик современников. Например, в начале марта 1914 г. сотрудник «Приазовского края» Л.Пасынков дал следующую оценку селению: «Армавир был и есть город. Задымленные сакли времен покорения Кавказа давно уже сменились многоэтажными постройками стиля модерн. Когда вы бродите по широким, недурно замощенным улицам Армавира, вам кажется, что вас перенесло куда-то в среднюю полосу России, в богатый губернский город… Когда вы подъезжаете к станции «Армавир», вас ослепляет блеск электричества. За этим вокзалом, на котором суетятся сотни комиссионеров, помещиков, купцов, гимназистов, городских интеллигентов разных профессий, рожденных городом, - расплеснул свои каменные волны крупный торговый город. Армавир гремит, звенит, грохочет и каждое его движение заявляет об одном: - Я город, город, город!...» [14]. В то время многие динамично развивавшиеся торгово-промышленные пункты сравнивали с Соединенными Штатами Америки. Неудивительно, что в начале ХХ в. за Армавиром прочно закрепляются такие псевдонимы, как «Кубанская Америка» и «Русский Чикаго» [15].

Кстати, не только бурное развитие торговли и промышленности сближало село с далеким заокеанским континентом. Предприимчивых армавирцев на Северном Кавказе нередко именовали «наши янки», иногда даже не поясняя, о ком идет речь. Образ поведения и характер внутренней жизни обитателей села также вызывали ассоциации с реалиями «дикого Запада». Известный французский писатель XX в. Анри Труайя (Лев Тарасов), сын армавирского купца Аслана Тарасова, вспоминал: «Мой прадед открыл здесь (в Армавире, - С.К.) широкую торговлю сукном. Русские торговцы перекупщики, черкесы-горцы, армянские купцы, приезжавшие с юга, охотно покупали его товар... Но в жилах у этих людей текла горячая кровь, и приказчики в лавке были вооружены не только деревянным аршином - отмерять ткани покупателям, но и пистолетом - отражать внезапные нападения черкесов» [16]. С этим свидетельством перекликаются слова видного российского этнографа и публициста В.Г.Богораз-Тана, написанные им в 1913 г., после короткого визита в село. Называя Армавир «Кубанской Америкой», исследователь оставил такое впечатление о сельчанах: «Армавирские жители. Красные лица, воловьи затылки, смелые, задорные глаза. Ходят с револьвером в кармане, как будто техасцы на прериях, и даже не имеют разрешения. Ничего не уважают на свете, только рубль барыша, да азбуку в школе» [17].

Одной из специфических черт Армавира являлась его полиэтничность. После проведения железной дороги в селение стали прибывать массы переселенцев. Удачное месторасположение Армавира на Владикавказской магистрали, посреди обширного сельскохозяйственного района привлекало сюда не только русских, но и представителей многих других народов. В одном из газетных очерков 1889 г. отмечалось: «Чтобы понять, кто населяет Армавир, необходимо представить себе население города Одессы. И Армавир, подобно Одессе, разумеется в миниатюре, населяют все народы земного шара… Здесь есть французы, немцы, масса поляков, евреев и греков, есть персы, австрийцы, грузины, туркмены, татары, горцы, итальянцы, армяне, русские и даже один «гордый» янки» [18]. Пестрый состав местного населения привел к рождению еще одного прозвища Армавира – «Новый Вавилон» [19].

В годы первой российской революции 1905-1907 гг. Армавир превращается в главный революционный центр Кубанской области. Здесь сформировалась самая многочисленная на Северном Кавказе социал-демократическая организация, издавалась единственная на Кубани подпольная рабочая газета, в Армавире размещались Северокавказский союз РСДРП и Северокавказский областной комитет партии эсеров, действовало несколько политических партий [20]. Глава армавирского комитета РСДРП Г.А.Целлер позднее вспоминал: ««В силу особенных полицейских условий работать в Армавире было значительно легче и безопаснее, чем в других городах. Армавир не был городом, а только селением, и власть находилась в руках волостных старшин, которые очень мало смыслили в политических делах, а что касается 3-х урядников, полицейских и станционного жандармского ротмистра, то они были настолько запуганы, что смотрели на все наши похождения сквозь пальцы… Полицейские условия в то время были необычайны и, кажется, единственные во всей России. Благодаря, с одной стороны, связям и подбору административных лиц, а с другой, вероятно, террору, мы работали совершенно свободно, соблюдая лишь поверхностную конспирацию, и в то же время дали приют скрывавшимся товарищам новороссийцам, екатеринодарцам, ростовцам и бакинцам. Почти весь президиум Новороссийского совета во главе с тов. Поповым и Анатолием Гольман жил в Армавире, и наш Армавир в политических кругах называли Русскою Женевою» [21]. В 1910 г. на страницах екатеринодарской газеты «Новая заря» появилось еще одно оригинальное прозвище Армавира – «Российское Монако», что было связано с широким распространением в клубных учреждениях селения азартных игр (в карты и лото) с денежными ставками [22]. Сравнение с Монако здесь не случайно. Это крошечное государство и в наши дни является крупнейшей игровой зоной Европы.

Псевдонимы Армавира давно стали достоянием истории и вышли из употребления. Это естественный процесс: современный город живет в условиях совершенно иной эпохи. Ассоциативный ряд, связывавший Армавир с «мировыми городами», распался почти сразу после установления советской власти. Однако полное забвение чрезвычайно своеобразного пласта местной неофициальной топонимии грозит утратой тех историко-культурных кодов, без которых объективное познание прошлого становится невозможным.

Литература и источники

1. Каганов Г.З. Санкт-Петербург как образ всемирной истории (к проблеме псевдонимов города)// Город как социокультурное явление исторического процесса. - М., 1995. С.303.
2. Российский государственный военно-исторический архив. Ф.15264. Оп.1. Д.55. Л.21-21об,27.
3. Российский государственный исторический архив. Ф.1090. Оп.1. Д.133. Л.1-1об.; Ф. 1276. Оп.2. Д.55. Л.249,254-254об.; Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при правительствующем Сенате. - СПб., 1914. № 94. Ст.1096.
4. Коков Д.Н. Адыгская (черкесская) топонимия. - Нальчик, 1974. С.176; Лавров Л.И. Этнография Кавказа (по полевым материалам 1924-1978 гг.). - Л., 1982. С.50.
5. Погосян Л.А. Армянская колония Армавира. - Ереван, 1981. С.33.
6. Аракелян Г.С. Черкесогаи (историко-этнографическое исследование)// Кавказ и Византия. Вып.4. - Ереван, 1984. С.90.
7. Белый В.Н., Белая-Барсегян И.В. Армения. Энциклопедия путешественника. - Ереван, 1990. С.183; Вахрин С.И. Биографии кубанских названий (популярный топонимический словарь Краснодарского края). - Краснодар-Армавир, 1995. С.12.
8. Всероссийский адрес-указатель мануфактурно-галантерейных торговых домов. - М., 1896. С.5-6,38,56-57,135,183.
9. Кубанские областные ведомости.- Екатеринодар, 1881. № 20.
10. Там же. 1910. № 24; Шаган-Симон. Памятник армавирскому четырехголосному хору. - Тифлис, 1914. (На арм. яз.). С.100.
11. Кавказский край. - Армавир, 1910. № 6.
12. Государственный архив Краснодарского края. Ф.454. Оп.2. Д.5798. Л.3; Москвич Г. Иллюстрированный практический путеводитель по Кавказу. - СПб., 1913. С.17; Конопка С.Р. Кавказ (Северный Кавказ и Закавказье). - Тифлис, 1914. Паг.2. С.156; Кавказский календарь на 1915 год. - Тифлис, 1914. Паг.1. С.90.
13. Ктиторов С.Н. История Армавира (досоветский период: 1839-1918 гг.). - Армавир, 2002. С.159-161,163,207-223.
14. Приазовский край. - Ростов-н/Д., 1914. № 66.
15. Тан. Кубанская Америка (Из недавних поездок)// Приазовский край. - Ростов-н/Д., 1913. № 64; Миронович Г. К вопросу об истории города Армавира// Изучайте округ! Записки Армавирского окружного общества краеведения. - Армавир, 1925. № 1. С.20.
16. Труайя Анри. Такая долгая дорога. Книга воспоминаний// Дружба народов. 1996. № 10. С.18.
17. Тан. Кубанская Америка…
18. Северный Кавказ. - Ставрополь, 1889. № 83.
19. Анненская А. Армавирские мотивы// Отклики Кавказа. - Армавир, 1912. № 263.
20. Ктиторов С.Н. «Русская Женева» на Кавказе// Кавказский сборник. Т.6(38). - М., 2010. С.176-188.
21. Целлер Г. Революционное движение в Армавире// Пролетарская революция. 1925. № 10. С.79,95-96.
22. Новая заря. - Екатеринодар, 1910. № 1148.