Саянский Константин
| Саянский Константин | |
| Краткая информация: Русский поэт |
Биография
Саянский показал трагическую участь народа. Он признавался, как дорога ему Армения, - ее культура и виноградные лозы, и нивы, и Алагез, и Арарат, и Аракс, и язык. Поэт воспринял Армению как священную землю Востока, а армянина - как брата.
Этот край стал дорогим Саянскому еще и потому, что опустошенные села, оскверненные храмы и пустые школы будили беспредельное сострадание и вызвали большую горечь и обиду за поруганное "великое слово армянство", Поэт не находит утешения. Любовь к Армении и обида за ее разорение терзают его.
Трагедию армянской действительности с большой искренностью и болью нарисовал Саянский в основанных в основных фактах реальной действительности образах. Оставшиеся живых одинокие члены загубленной семьи бродили в поисках "матери, отца, сестер и брата", а "истощенные старухи и дети" с залитыми кровью лицами, похожими на трагические маски, с трудом собирали листочки и жевали их со слезой.
Сочинения армянской тематики
«Великой мученице»
Дорога мне культура твоя, Вековое твое христианство, О, святая Востока земля, О великое слово "армянство"! Виноградные лозы твои, Масленичные рощи и нивы И сады, где сплелись до земли Абрикосы, бананы и сливы. Я люблю Алагез, Арарат И воздушные горные цепи; Среброводный Араке и Евфрат И цветущие долы и степи. Мил язык твой, бурливый такой, Словно сок молодой винограда. И люблю я твой труд и покой После нежного солнца заката. Все люблю горячо я в тебе, Все, чего я не ведал когда-то, А теперь... Теперь в бедном рабе Армянине увидел я брата... Но сторицею больше люблю Я твои опустевшие села. Оскверненные храмы твои. Сиротливо стоящие школы. Тут в любви я молюсь за тебя О, страна, мне теперь дорогая И как матерь, тебя и любя. Твои раны лобзаю, рыдая. О, Армения, сердце мое! Словно сердце у сына родного — Бьется, стонет над трупом твоим И само разорваться готово!..
«Шествие мертвых»
Вот бредут по камням вереницы истощенных старух и детей, У всех кровью облитые лица, У всех видны остатки... костей. Нагибаясь, чрез силу листочки Они рвут и жуют со слезой.., Ни на ком ни плаща, ни сорочки, Все в лохмотьях, а кто и нагой... Вот присели в пыли, Истомленье Всех заставило лечь на камнях; Подхожу к ним, осилив мученье, Затаив пред рыданьями страх. И гляжу на терпящих покорно Полон жгучих и жалостных чувств. О, могу ль облегчить я их скорбный Путь страданья улыбкою уст! И не плачу я. Что мои слезы! Я врагов исступленно кляну И шепчу им, проклятым, угрозы, А душой к умирающим льну. Забытая Утром в полдень, в час вечерний На берегу она Евфрата Все сидит, сидит и кличет: Мать, отца, сестер и брата. Мама! мама! братец милый! Поскорее выходите! Вот уж турки... близко, близко... Помогите! защитите!.. И хохочет и рыдает, И глядит, глядит в пучину, И кивает головою В волны брошенному ... сыну И разгневавшись, бросает Камни в брызжущую воду, И грозит кому-то строго, И клянет свою... свободу... А потом садится снова Меж камнями у Евфрата И зовет, зовет безумно: Мать, отца, сестер и брата.
Библиография
- Амирханян М. Геноцид армян и русская поэзия. Ер., 2008 С.102-106 ISBN 978-9939-808-21-5
