Анастасьян Юрий Сергеевич/Избранные стихи

МИР МАМОНЕ СЛУЖИТ

Мир мамоне служит,

Гаснет солнца свет.

В храме снова служба,

А тебя там нет.

Всё не так, не найден

На судьбу ответ,

Поседели пряди…

А тебя там нет.

Катится планета

В бездну мрачных лет.

В храме столько света,

А тебя там нет.

Вечером осенним

Сгинешь, не отпет…

В храме есть спасенье,

Но тебя там нет.

Тянутся морщины

По лицу хитро…

Молится мужчина

На своё добро,

Женщина сварлива –

Тягот чёрных след.

В храме столько силы,

А народа нет.

Что ни день, то напасть,

Люд уныл и груб.

Будет, будет радость

Тем, кто Богу люб.

Слёг. В стакане брага,

Белый свет не мил.

Где твоя отвага?

Где ж ты раньше был?

Юрий Анастасьян

26.05.2011

[1]

Время бодряков. Часть 2

О СВОБОДЕ ТВОРЧЕСТВА

Так, вырастив плеяду

«Талантливых людей»,

Мы дали фору аду

В сумбурности идей.

Рублёвы и Рембрандты

Наивны и стары,

И чёрные квадраты

Малюют маляры.

Негнущиеся выи,

Щетины и клыки…

И выставки срамные

Обходят «знатоки».

К сонате и сонету

Попсы прилипла муть.

Но мнится нам, что к свету,

Выводит тёмный путь.

===ВРЕМЯ БОДРЯКОВ===

Восторги сопутствуют мраку

И утром и солнечным днем.

За право на бодрость готовы на драку

И челюсть любому свернем.

Бодримся же мы по науке:

«Я – солнце! Я – космос! Я – бог!».

Бодримся за делом, бодримся от скуки,

Вдыхая космический смог.

Внушенье и самовнушенье –

Вот два вековечных столпа.

Жизнь наша – дорога, жизнь наша – броженье,

А бодрость – всему голова!

Бодры колдуны и масоны,

Бодры короли и шуты,

Бодры богачи, их костюмы, кальсоны,

Авто, секретарши, коты.

Мы сами – вселенские судьи,

И поднят высоко наш рог!

Подумайте, как не бодриться нам, люди,

Отвергшим понятие «Бог»?

ДЕТИ ИНДИГО

В джунгли антенн, по-язычески диких,

Едут сельчане, мельчая в цене.

Здесь виртуальные люди индиго

Ходят, довольные жизнью вполне.

Все им доступно – перо и бумага,

Жестокосердный компьютерный друг,

И техногенная персико-влага

Льется, касаясь изнеженных губ.

Глянцем блестит рукотворное чудо –

Мир человеческий, созданный для

Богопредателей. Млеет Иуда,

Гвозди вбивая в ладони Царя.

Сроки выходят, но выбор-то сделан.

Он потрясает богатством витрин.

Так, насладившись рассудком и телом,

В ад мы спускаемся в нимбе седин.

Смерть далеко, распускается фига,

И ананасы с кокосами – всласть.

Где-то рождаются дети индиго,

Чтобы затем в одночасье пропасть.

Нет, не помогут защитные мази –

Ждет человечество супер-сортир.

Но, восхищаясь своим безобразьем,

Смотрится в зеркало гибнущий мир.

БЛАГОПОЛУЧИЕ

А мы всё песенки поём,

Улыбки дарим и приветы,

Встречаем вёсны и рассветы

И нам не тягостно вдвоём;

И, малым счастливы, большим

Пренебрегаем ежечасно,

И нам не кажется ужасным,

Что несмываем с ликов грим,

Что кто-то там за нас распят,

Что мы должны кому-то вроде…

И рады мы любой погоде,

Ведь в душах мир, и в доме лад.

Нас зло не трогает давно,

С тех пор, как стали его частью.

И наше маленькое счастье

Висит пейзажем над трюмо.

ЦУНАМИ

А в зоне отдыха – кошмар,

Не пощадило «благ» цунами.

Там дети с девами – товар,

Там ворон сервиса над вами,

Погибшие на островах,

И отдохнувшие «на совесть»,

Кружился… Погребён ваш прах –

Завершена круиза повесть.

Душою с юности стары,

Презрев открытья Галилея,

Мы виртуальные миры

На пьедестал несём, лелея.

И скорбно щурятся на нас

И дядя Том, и тётя Салли.

Уже не в первый – в сотый раз

Бог вразумил. Но мы не вняли.

ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА

…А, может быть, так вот и надо?

А вдруг в этом именно соль?

У врат опустевшего града

Ждёт друга бедняга Ассоль,

Отелло пылает страстями,

Наивный такой гражданин…

Мы ж счастье швыряем горстями

В живую небесную синь!

Но ежели (к радости многих)

Скомандует некто: «Ложись!»

Мы ляжем, раздвинувши ноги,

И очи уставивши в высь.

И, вляпавшись в марево лести,

Не вспомним с тоской о петле…

Не «праздник любви» – праздник мести

За всю нелюбовь на земле.

ПО СТРАНИЦАМ ГАЗЕТЫ «ЗОЖ» ИЛИ «О ВРЕДЕ ЗДОРОВЬЯ»

Шприцы, ингаляции, травы

И терапевтический смех…

Здоровье не ради забавы –

Оно не для всех, не для всех.

Зашкаливает на персоне,

Точнее, на плоти её.

Вот средства от стрессов, бессонниц,

Стерильны еда и бельё…

«Что жалкие нам геморрои?

С запорами славна борьба!

Здоровые наши устои,

Малахова наша судьба!..

В эпоху несчётных болезней

Нам некогда, бедствуя, ныть.

Что может быть клизмы полезней?

Чем можно мочу заменить?»

О, клин, выбиваемый клином!..

Боюсь только – скудно жнивьё,

И Жизнь проследует мимо

Борцов за здоровье своё.

ХОРОШО ОТДОХНУЛИ

Все толкуют про отдых.

Расслабления ль нет?

Кто в горах, кто на водах,

Кто – к друзьям на обед.

В Вене, в Мюнхене снова,

В Коми, на Колыме –

«Про работу – ни слова!».

Только отдых в уме.

Иль работа не в радость,

Лишь за деньги – в наём?

Иль одно нам осталось:

«Отдохнём! Отдохнём!..»

Как уставшая рота

Прём в казарменный рай:

«Западло про работу,

Ты расслабиться дай!»

И уж слышится – с улиц

Гомонит детвора:

«Клёво мы оттянулись

На фазенде вчера!»

Сокрушили, взгрустнули,

Понесли ерунду…

Хорошо отдохнули –

Наше место – в аду.

Нам и Родин не надо,

Нам Святыня – курьёз.

…Поработать б, где надо,

Поработать всерьёз.

ТОЧКА ОПОРЫ

Ищем в себе, и снаружи, и в далях

Прочную к благостной вечности нить.

Стали ль добрее? Зажиточней стали,

Только порою не хочется жить.

Всё безразличней нам – лик или маска,

Всё равнодушней мы веку назло.

Слово «духовность», как витязь из сказки –

Было когда-то да, видно, ушло.

Ставим мы щедрого Запада «клизмы»

В уши, в глазницы, а проще – в мозги.

Дети глумления и атеизма

И на свету мы не видим ни зги.

Где ты, Святое, далече ли? Рядом –

В совести, в сердце и в храме Твой свет.

Души людские отравлены ядом,

И потому облегчения нет.

*******

Супермаркеты – благ средоточье.

Загляну за стеклянную дверь…

Впереди у людей – многоточье,

Позади – интервалы потерь.

В тьму веков – по пунктирам событий…

Вот Онега, вот Ладога, Свирь,

Вот святая в долине обитель,

Острова – Валаам, монастырь…

Вижу Оптину я с Соловками

(Восклицательных знаков не счесть!),

Вот дороги, леса со скитами,

Изобилие, вера и честь.

Поле бранное, дрогнувший ворог.

Крест поклонный на дальнем холме.

Край, который незыблемо дорог,

Он не в скобках, он вечно в цене.

Киев, Радонеж, светлая лавра –

Чистоты и надежды ручьи!

Нет, не логово здесь минотавра,

Здесь мы точно свои – не ничьи,

Здесь доподлинный, истинный ракурс!

…На прилавок манящий смотрю.

В чём смысл жизни?

В подгузниках «Памперс»,

«Бленд-а-меде» и водке «Аю».

СВОИ И ЧУЖИЕ

Так мир поднебесный устроен,

И ложь – что предложат взамен:

Свои ищут в доме покоя,

Чужие – лихих перемен.

Свои берегут и лелеют,

Что дорого и навсегда.

Чужие не жнут и не сеют,

Их правда – разбой и беда.

Чужие – истцы революций,

Вожди бунтарей и невежд,

Радетели лже-конституций,

Крушители ясных надежд.

И вот, изменив, переделав,

Замодернизировав в прах,

Они пожинают в пределах

Земных безнадежность и крах.

И нету им сопротивленья,

И рвем за струною струну.

Как быстро «благие стремленья»

В базар превратили страну.

…Содомской повеяло серой,

Нас бьют по лицу и под дых.

А мы спекулируем верой

В руинах достоинств былых.

ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА

А правда в том, что всюду враг –

В саду, в подъезде и в квартире.

Куда ни направляешь шаг,

Ты для него – мишенью в тире.

И вот на негативе дней

Вдруг проступают откровенья:

То каноничные – темней,

То своевольные – светлее,

А то опять наоборот…

И каждый – часть, а целых – нету.

Броженье бурное идёт,

Охватывая всю планету.

И в каждом – золото и медь,

Мы то на папертях, то в спальнях.

И лишь святых всё меньше средь

Ортодоксальных и опальных.

И всё труднее с кем-то быть:

Кто знает, что он мыслит втуне?

И рвётся межу нами нить,

И девке верится – Фортуне.

…Но всё ж, в итоге кутерьмы

Отделятся от плевел зёрна,

И рожь отделится от тёрна,

И Свет отделится от тьмы.

ПОД ВПЕЧАТЛЕНИЕМ УЛИЧНОГО РАЗГОВОРА

О, юный милый люд,

Бытующий под спудом…

Синоним секса – блуд.

Давай, займемся блудом.

Серьезна ль жизнь? Пустяк!

Нас научили в школах

Презерватив, как стяг

Вывешивать на шторах,

Грехов ль бояться нам

На ниве просвещенья?

Ни юбкам, ни штанам

Ни чуждо обольщенье.

Ведь неуемный нрав –

Среди новинок модных.

Наш «образ жизни здрав»

С позиции животных.

В сетях шальных идей

Мы примеряем нимбы,

Ведь нет иных путей

На лютые Олимпы.

…Так, веря в ерунду,

В постельное везенье,

Окажемся в аду –

В краю без утешенья.

[2]