Сарафов Моисей

Дополните информацию о персоне

Письмо в редакцию Энциклопедии
Сообщение:

Ваша почта (для ответа):
(Файл или фотографию можно выслать на электропочту mailbox@hayazg.info.

Сарафов Моисей
Место рождения:	Персия
Краткая информация: Предприниматель, один из выдающихся представителей проживавшей в России армянской буржуазии

Биография

Уроженец Персии.

Приехал в Россию из Голландии в 1763 г. — после издания Екатериной II Манифеста о въезжих иностранцах, — «с немалым собственным... капиталом, состоящим в разных товарах и вещах... кроме имеющегося в России немалого капитала». По приезде Мовсесу Сарафову было предложено построить в районе Астрахани шелковый завод, для чего он «получил привилегию, состоящую в 11 пунктах, и на ссуду— 15000 рублей». В том же году «выехавшему из персидской области армянину Моисею Сарафову» было дано дозволенние «в постройке судов по Каспийскому морю». Когда же в дальнейшем астраханский губернатор, идя навстречу поже­ланиям русского купечества, сделал попытку отнять у него это право, то Канцелярией опекунства иностранных сразу же было предписано губернатору, «чтоб ему Сарафову в содержании судов никакого препятствия не чинить, но еще и оказывать ему в том спомоществование».

Именно к этому «Мовсесу», как к одному из самых влиятель­ных армян, и обращался в 1767 г. католикос Симеон в связи с миссией посланного им в Россию монаха Давида. В эчмиадзинском архиве сохранилось также письмо астраханского епископа Степаноса от 1 мая 1767 г. с жалобой на ряд лиц, в том числе на «Мовсеса, сына Буниата». Из письма этого видно, какую вы­дающуюся роль последний играл в то время в Астрахани; он пользовался там таким влиянием, что решался даже выступать против местного армянского епископа и брать под свою защиту лиц, которых тот преследовал.

8 июня 1769 г. Коллегии иностранных дел был представлен очень интересный проект, предусматривавший освобождение ар­мянских областей и воссоздание независимого армянского госу­дарства под протекторатом России.

Проект этот был представлен от имени «содержателя» астра­ханского шелкового завода «армянина Моисея Буниятова сына Сарафова». То был один из выдающихся представителей про­живавшей в России армянской буржуазии. Этот богатый и влиятельный армянский предприниматель и негоциант, имевший связи в правительственных сферах и даже при самом дворе, представил упомянутый проект лично от свое­го имени. По своим словам, узнав о намерении правительства открыть фронт против турок «и с азиатской стороны», он счел своим долгом высказать по этому поводу свои соображения. «В рассуждении, — писал он в своей докладной записке, — что я азиатския поведении и обычаи несколько знать могу потому, что в Персии в нашей Араратской земле мое рождение и отечество, а в Турции довольно для коммерции жительства, то о сем от усердия моего к России кому надлежит открыл, почему и при­казано мне о том сочиня подать мнение».

Имеются, однако, все основания полагать, что Сарафов по­дал свое «мнение» если не от имени, то с ведома целой группы проживавших в России влиятельных армян. В конце своей док­ладной записки он предлагал запросить мнения ряда в Санкт-Петербурге «жительствующих из национальных же армян людей знатных», имена которых тут же перечислял. Вряд ли, конечно он стал бы ссылаться на эти лица, если бы не был уверен в совпадении их «мнений» с высказанными им взглядами и сделан­ными им предложениями. Среди перечисленных им имен мы находим не только имя армянского священника Шерестанова, но и имена ряда видных представителей армянской буржуазии, в том числе владельца шелковых фабрик и крупного негоцианта Григория Кампанова9). и знакомого нам «гоф-ювелира» Ивана Лазарева, еще в начале шестидесятых годов интересовавшегося планами освобождения Армении и оказавшего помощь ЭмннуИ.

Докладная записка Сафарова состоит, кроме введения и постскриптума, из четырнадцати параграфов.

В целях «побуждения армянского народа» к выступлению против турок — говорится там — Российское государство распола­гает для связи с армянами коммуникациями как через Каспий­ское море, так и через Грузию. Первоочередной задачей поэтому является вовлечь в войну против Турции обоих грузинских ца­рей, т. е. Ираклия и Соломона, «ибо егда оныя цари явно от­кроются по самой истине турку противниками, то немалое чрез то туркам последовать может утеснение и упадок». Как только они обещают свою помощь, надлежит направить в Грузию од­ного из русских генералов с армейским корпусом, в котором бы­ло бы много штаб, обер и унтер офицеров, особенно знающих «инженерство», искусство фортификаций и подкопов, «со всеми при них принадлежащими инструментами и машинами».

Одновременно надлежит выбрать «одного имеющего в Рос­сии свою фамилию, жену и детей, разумного, добраго состояния и верного человека» из русско-подданных армян и поручить ему организовать воинский отряд из проживающих в Москве, Астра­хани, Кизляре, Моздоке и других городах России армян и гру­зин. Отряд этот должен быть набран на добровольных началах, причем жалование надлежит выплачивать лишь лицам необес­печенным; лица же зажиточные сами должны заботиться о сво­ем довольствии. «Армянский командир» должен находиться в подчинении командующего русским экспедиционным корпусом. Сформированный им отряд следует отправить вместе с русски­ми войсками в Грузию. Лица, завербованные в этот отряд, мо­гут использоваться не только как бойцы, но и для выполнения секретных поручений, как секретные агенты для разного рода раз­ведываний, для тайных сношений, под видом купцов и лекарей с армянским католикосом и меликами.

Поскольку посылка войск в Грузию потребует значитель­ных расходов, то предлагается следующий план финансирования этой экспедиции, без вывоза из России золота и серебра. Три армянских купца учреждают агентства в Петербурге, Москве и Астрахани и закупают на казенный счет товары, имеющие сбыт в Иране. Астраханский агент передает эти товары русским и ар­мянским купцам для продажи в Иране, получая от них векселя, суммы по которым выплачиваются командующему русскими экс­педиционными войсками в Грузии.

Следующей основной задачей является вовлечение в войну против Турции армянских меликов. Автор проекта хорошо знал о разладе, происшедшем среди меликов, о подчинении некоторых из них Ибрагим-хану. Он выражал, однако, надежду, что Ирак­лию, совместно с командующим русским экспедиционным корпу­сом и армянским командиром, удастся склонить большинство из меликов на свою сторону. Если же «из них один или два и ни чрез какия способы склонности на то и делания иметь добро­вольно не похотят, в таком случае оным всем согласившимся ме-лнкам и царям грузинским обще с российским и армянским ко­мандирами можно склонить к тому страхом военной руки». При этом надлежит, однако, осведомиться о нуждах меликов—«и кто из них в чем-либо объявит недостаток, то тотчас того на­добно всем потребным, а именно, деньгами ль или мастеровыми и искусными в науках инженерами артиллеристами и прочими тому подобными людьми или воинскими орудиями и припасами, как-то пушками, ружьями и порохом и прочим удовольствовать».

Однако все переговоры с грузинскими царями и армянскими меликами должны держаться в секрете «и дотоль бы турок не мог ничего увидеть, доколи уже формальным образом время на­стоять будет вступить с ним в баталию».

Автор докладной записки предлагает начать военные действия не с вторжения в турецкие области, а с захвата Еревана. Он указывает, что этот пограничный город имеет очень большое стратегическое значе­ние и русским войскам крайне важно иметь эту крепость в своих руках, как базу для развертывания операций против Турции. Ереван, однако, должен быть занят не путем открытого нападе­ния. «Для того, чтоб оной город был совершенно в дирекции и содержании российских войск, надлежит Ираклию с советом российских начальников употребить к тому какия-нибудь всемер­ный политическия способы, чтоб в оном персияне никакой вла­сти не имели и из него были выманены вон, и как сие учинено, будет, то вместо того определить ему, Ираклию, в тот город сво­его природного из грузинцов достойного и искусного к военным делам человека ханом, придав ему своего грузинского и армян­ского воинства для защищения, в коих число привмешать и на­шего российского корпуса принадлежавшую по рассмотрению партию, состоящую в военных, а наипаче в сведущих фортифи­кацию, артиллерию и протчих тому подобных науках..., а дабы о российских людях нимало знаемо персам и туркам не было, то оных в ту крепость Реван препровождать обще з грузински­ми и армянскими войски под именем и во образе платьем и про­чим наподобие грузинцов и армян».

Когда Ереван окажется, таким образом, под контролем рус­ских войск и весть об этом распространится среди турецких и иранских армян, то многие тысячи из них, особенно из числа людей холостых, «с крайнею охотою и усердным желанием при­бегнут в сию крепость Реван и к прочим грузинским границам и соединятся с нашими войсками в помощь на турка для избав­ления каждой единоверных своих братий от ига своего супос­тата».

После захвата Еревана должны начаться совместные военные действия против турок русского экспедиционного корпуса, грузинских войск и армянских отрядов. Ираклий откроет воен­ные действия нападением на близлежащие турецкие крепости Ахалцих и Карс. Войска, которые выступят из Еревана, должны напасть на Баязет, оттуда двинуться к Вану, «а потом есть ли Бог поможет и далее поступить каждому где способнее».

Когда русские войска вступят в турецкие области, то их си­ла возрастет еще в большей мере, благодаря присоединению к ним добровольцев из числа местных армян, «которыя с охотой присовокуплятся к нашим войскам на побеждение и искорене­ние сих варваров пожелают».

Особых расходов русская казна при этом нести не будет, так как в завоеванных городах можно будет брать не только «городовые доходы», но и налагать контрибуции на турок и даже на христианское население. В случае же крайней надобности, можно, не колебаясь, взять на покрытие необходимых расходов и церковное имущество—«не только имение церковное, но и ве­щи яко то сребрянныя и золотыя сосуды, кресты и прочее, доро­гие каменья, жемчуг и другое тому подобное»—«ибо лучше все сие взяв употребить для избавления христианского рода от рук иноплеменных на свободу, нежели не касаясь сего, а по недос­татку, оставить христианския души в руках мучительских на погубление».

Затем автор проекта переходит к наиболее важному пунк­ту — о целях участия армян в освободительной войне против ту­рок. Он дипломатически оговаривается, что не знает наперед, что могут попросить мелики в награду за свою помощь, но, со -своей стороны, для «охотнейшего» «побуждения и склонения» их предлагает следующее: «Когда всемогущаго благоволением и счастием ея императорского величества и их при том обще с российскими и грузинскими войсками помощью турки будут за­воеваны, тогда, восстановить им из них же армян одного над всеми ими царя или владетеля по их атестатам, равно как у груинцов царь или у калмыков хан, которому и быть со всем тем армянским народом под единственною протекциею и покро­вительством как ея величества, так и высоких ея потомков и оных признать за своих верных подданных». В этих целях и в мирный трактат, который должен быть заключен с Портою От­томанской надлежит внести пункт с том, «что оной армянский народ есть точно верноподданный Российской империи и чтоб турок и ево подвластныя ни под каким предлогом им обид, на­силий и утеснения не чинили». Россия должна взять на себя обя­зательство оказывать армянам военную помощь в случае напа­дения на них соседей. Армянский же «владетель», со своей сто­роны, должен по первому требованию, предоставлять России военную и всякую иную помощь против любого неприятеля.

Следующие параграфы проекта посвящены вопросу о необхо­димых мерах предосторожности для успешного осуществления намеченных мероприятий. Необходимо отослать поскорее назад в Грузию присланного оттуда митрополита (т. е. посланца Со­ломона митрополита Максима), чтобы не навлечь подозрения турок, которые в противном случае могут наводнить своими войсками грузинские границы и сделать затруднительным втор­жение на их территорию. Надлежит предписать русскому консу­лу в Иране отправить нарочного в Тавриз и Хой и осведомиться, нет ли поблизости турецких войск, а если таковые имеются, то немедленно оккупировать побережья Каспийского моря. Преуве­личивать силы турок нет надобности, так как их войска не дис­циплинированы «и регул никаких в военных экзерцицнях, каковы есть в России не знают». Если в эпоху Надира даже персы раз­бивали их, то тем более им не устоять против русской армии и русской артиллерии.

В случае успеха предложенного плана «всероссийская импе­рия наипаче от Бога и человек будет превознесена в славе и все вышеписанныя армянския и прочия пребывающия чрез мно-гия лета под игом сих варваров в заключении народы, сих ага­рян от злостных нападений и мучительных утесненей избавят­ся, и пребывая потом под всевысочайшим ея императорского ве­личества покровительством и протекциею, равно с национальны­ми российскими подданными, будут препровождать в жизни сво­ей златыя веки и спокойствие с неизреченной радостью».

В заключение автор докладной записки выражал готовность «письменно объяснить», относительно «пути ведущего чрез Пер­сию сухим и морским трактом до турецких границ и о протчем», если ему будет сделан соответствующий запрос.

Таков был проект, представленнный в нюне 1769 года рус­скому правительству Моисеем Сарафовым от имени целой группы проживавших в России влиятельных армян. Проект этот, сохранившийся в архиве Коллегии иностранных дел, представ­ляет, несомненно, большой исторический интерес. В нем преду­сматривалось освобождение армянского народа от чужеземного ига при содействии русских войск и создание армянского госу­дарства под покровительством и защитой России. Речь шла при этом не только об освобождении армянских областей, подвласт­ных Турции. Вопрос ставился, по существу, об освобождении всей Армении. Именно поэтому предполагалось начать воен­ные операции с захвата Еревана. Искренность рассуждений авто­ра докладной записки о стратегическом значении этой крепости весьма сомнительна. Под этим предлогом автор проекта стре­мился добиться лишь одного, а именно оккупации русской ар­мией, совместно с грузинскими войсками и армянскими добро­вольческими отрядами, территории Восточной Армении. Вос­созданное армянское государство должно было быть монархией, причем верховную власть предусматривалось вручить армянину, по-видимому одному из армянских меликов.

Интересно отметить ту большую роль, которая, согласно про­екту Сарафова, отводилась самим армянам в деле своего осво­бождения. Армяне не должны были уповать лишь на русские войска или оказывать им лишь пассивную помощь. Проект предусматривал не только создание специального добровольного корпуса из проживавших в России армян, во главе с «армянским командиром», но и широкое привлечение добровольцев из числа местного населения Восточной и Западной Армении, не говоря уже о самой широкой мобилизации средств, вплоть до использования церковной утвари.

Все эти идеи весьма напоминают планы Эмина о формирова­нии добровольческого отряда из русских армян для вторжения в персидские и турецкие области и организации там армянского повстанческого движения. Если припомнить, что Эмин вел свою пропаганду в России всего лишь за несколько лет до этого, что именно в Астрахани набрал он свой маленький отряд, что по еди­нодушному свидетельству и Ступишина, и астраханских властей его появление там произвело очень сильное впечатление на местных армян, то можно даже вполне законно поставить вопрос — в какой мере проект 1769 года, обязан своим возникновением пред­шествующей агитации Эмина? В этой связи особенно интересно отметить, что, по его собственному свидетельству, будучи в Аст­рахани, он имел сношения с тамошними «армянскими купцами», видевшими в нем грядущего освободителя Армении и предлагав­шими ему поэтому щедрые дары. А среди этих «армянских куп­цов» такие лица, как Сарафов и Кампанов, были в то время наи­более видными фигурами.

О судьбе представленного Сарафовым проекта мы узнаем из следующей ремарки, сделанной в Коллегии иностранных дел, одним из чиновников: «По сей записке докладывано было его сиятельству графу Никите Ивановичу Панину статским советни­ком Бакуниным, но его сиятельство по выслушают оной, не на­ходя ея достойною уважения, приказал только словесно надвор­ному советнику князю Моуравову, отправленному в Имеретию, объявить, чтоб он в бытность тамо разведал, и самого имере­тинского владетеля спросил, в какой конечной он и другия грузинския владетели с армянами находятся и могут ли они к че­му-либо с пользою, и каким образом употреблены быть и чтоб по соображении получаемых о том известей, он князь Моуравов и сюда донес. Такое ему при отъезде его объявление и действи­тельно учинено статским советником Бакуниным».

Как видим, Панин не обратил особого внимания на пред­ставленную ему докладную записку Сарафова. Его могла заин­тересовать лишь идея использования армян в военных действиях на кавказском фронте, хотя и к этой возможности он отнесся довольно скептически. Дело ограничилось поэтому лишь тем, что решено было поручить отправленному на Кавказ князю Моура­вову разведать об этом на месте.

Моуравов, по прибытии в Грузию, выполнил данное ему по­ручение. 3 сентября, в своем донесении Панину, он сообщал, что Ираклий его «обнадежил, что живущих в Эреване, персидекой об­ласти, армян, кои по его уверению хорошие солдаты, может под­винуть против турок».

Ираклий при этом повторил лишь то, что говорил еще до этого другому русскому представителя князю Хвабулову, имев­шему аналогичное поручение от кизлярского коменданта. Еще 24 июля Хвабулов в своем рапорте писал Потапову: «В продол­жение мое в Тефлизе, по словесному вашего превосходительства приказу, представлял я царю Ираклию о возбуждении с его сто­роны и арарацких армян ко общему составлению противу турок войны. Напротиву чего царь Ираклий объявил, что он весьма лехко их к тому возбудить может, якоже некоторая часть и под­данными ему не тех армян счисляются... и намерение имеет, воз-будя на войну и арарацких армян, от их стороны взять движение на турецкия города».

Ведя переговоры с русским правительством, Ираклий и по собственной инициативе брал на себя обязательство, в случае предоставления ему помощи войсками, «вступить против турка в войну и чем возбудить .... и арарацких армян... и начать воинския поиски от арарацких гор и продолжать до самого Царяграда».

Деятельность Эмина в Грузии также не прошла бесследно. Очевидно не без влияния проектов и предложений Эмина Ираклий, начиная в союзе с Россией войну против Турции, сразу же стал строить планы об использовании в этой войне армян и о «возбуждении» их против турок.

Но пока в России и Грузии разрабатывались все эти проек­ты, армянское освободительное движение в самой Армении, в связи с начавшейся русско-турецкой войной, вновь переживало пе­риод подъема. И на этот раз выдающуюся роль в нем играл не­утомимый борец за свободу армянского народа, хорошо знакомый нам Овнан.

Разное

• Богатый и влиятельный армянский предприниматель и негоциант, один из выдающихся представителей проживавшей в России армянской буржуазии.

Библиография

• ИОАННИСЯН А.Р. ИОСИФ ЭМИН ՀՈՎՍԵՓ ԷՄԻՆ ГЛАВА СЕДЬМАЯ 1769 ГОД
• АСТРАХАНСКАЯ АРМЯНСКАЯ КОЛОНИЯ И РУССКО-АРМЯНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XVIII в.